Павел Саксонов - Можайский — 4: Чулицкий и другие
4
4 Статья 42 относится к тем же главе и отделению, что и статья 38 Устава о наказаниях. Ст. 42: За появление в публичном месте в состоянии явного опьянения, угрожающем безопасности, спокойствию или благочинию, виновные подвергаются: в первый раз — аресту не свыше трех дней или денежному взысканию не свыше десяти рублей; во второй раз — аресту не свыше семи дней или денежному взысканию не свыше двадцати пяти рублей; в третий раз — аресту не свыше двух недель или денежному взысканию не свыше пятидесяти рублей. Из комментируемой «Справки» не вполне ясно: идет ли речь только о статье 42 или имеется в виду совокупность статей этого номера — 42, 42¹, 42². В двух других «сорок вторых» статьях определялись наказания а) за участие в коллективном публичном распитии крепких напитков — на площадях, улицах, в подворотнях, во дворах; б) за публичное распитие крепких напитков в городской черте там, где такое распитие запрещено законами. Наказания (сроки ареста и суммы взысканий) были аналогичны таковым по статье 42. Относительно этой статьи любопытен вот какой факт: в редакции Устава от 1900 года статья была существенно смягчена. В первоначальной — 1864 года — редакции она звучала так: за появление в публичном месте пьяным до беспамятства или в безобразном от опьянения виде. То есть, если до 1900 года для вынесения обвинительного приговора необходимо было всего лишь установление факта сильного опьянения и/или — в связи с опьянением — непотребного вида (испачканная одежда и т. п.), то с 1900 года этого оказывалось недостаточно. Теперь уже требовалось доказать, что поведение пьяного угрожало общественным безопасности и спокойствию и/или его внешний вид однозначно оскорблял нравственность. При этом сама по себе статья, учитывая многолетнюю инфляцию и то, что наказания не изменились, приобрела еще больше выраженную социально-имущественную сегрегацию: беднякам по-прежнему было весьма затруднительно платить штрафы, и они по-прежнему приговаривались преимущественно к аресту, тогда как оставшиеся неизменными штрафы стали менее обременительными для состоятельных людей, и эта категория пьяниц практически всегда уже отделывалась незначительными для нее денежными взысканиями. Впрочем, бывали и определенные исключения. Например, один из комментариев к статье, написанный явно не на пустом месте, характеризовал как оскорбительное для нравственности появление на улице пьяного, всего выпачканного человеческими испражнениями! Надо полагать, что за такую выходку отделаться штрафом было невозможно.
5
5 В 1890 году.
6
6 Автор отчета, разумеется, имеет в виду общую сумму объявленных к розыску денежных средств, а не то, что эти денежные средства были утрачены в Столе находок.
7
7 См. ниже «Резолюцию».
8
8 См. в основной части книги: визит Михаила Фроловича в дом на Васильевском острове с целью ареста одного из подозреваемых.
9
9 Михаил Фролович имеет в виду статьи вторую, третью и шестую постановления СПб Градоначальства «Об объявлении полиции о прибывающих в дома и выбывающих из них». Статья шестая, в частности, гласила: дворники и швейцары в домах, гостиницах и меблированных комнатах обязаны оказывать всевозможное содействие в деле своевременного и точного получения полицией сведений о прибывающих и выбывающих лицах. Впрочем, виновными в данном случае оказывались все: и Кузьма — как дворник, и старичок-генерал — как «квартирохозяин» (квартиросъемщик по-современному), и домовладелец — потому что не проследил за надлежащим исполнением обязанностей своими служащими: дворником и управляющим. Ответственность всех этих людей (за исключением Кузьмы) определялась статьями второй, третьей и четвертой постановления. Кроме того, во власти Михаила Фроловича было «дать по шапке» и околоточным надзирателям, которые пропустили (или не сообщили о них) незарегистрированных жильцов, а заодно и накатать телегу на участкового пристава. Впрочем — об этом прямо не говорится, — дом, вполне возможно, находился на участке Можайского, что и сделало Михаила Фроловича снисходительным.
10
10 Речь, конечно, не о музее, а о трактире «Эрмитаж», принадлежавшем Никитину Ал. Н. и находившемся в доме 47 по Среднему проспекту Васильевского острова. Во время описываемых событий на участке № 47 находился деревянный двухэтажный дом, владельцем которого являлся купец Заварзин. Несколько лет спустя по распоряжению Заварзина этот дом был снесен и на его месте построен существующий поныне шестиэтажный доходный дом.
11
11 Иван Пантелеймонович цитирует Евангелие от Иоанна: глава 5, стихи 28–29.
12
12 Во время описываемых событий к дому 34 по Среднему проспекту — со стороны 8 линии — пристраивался пятиэтажный флигель.
13
13 Ныне не существует. На его месте сейчас — павильон станции метро «Василеостровская».
14
14 Имеется в виду компенсация на случай утраты отправления: строго говоря, это — не премия, а выплата. Премией можно назвать дополнительный сбор за отправление в размере десяти копеек.
15
15 Павел Александрович Висковатов (1845–1905) — историк литературы, редактор многотомного издания сочинений Лермонтова, в которое включил множество им лично разысканных и дотоле неизвестных произведений поэта. Автор первой научной биографии Лермонтова. Директор гимназии Видемана.
16
16 Из сделанного Михаилом Фроловичем описания решительно ничего непонятно. Возможно, впрочем, он спрятался не в парадной с главного фасада этого доходного дома, а с «бедной» стороны — за дверью для съемщиков простеньких комнат и углов. Но если так, то почему это не привлекло внимание Кузьмы? Ведь делать за этой дверью Михаилу Фроловичу было совершенно нечего.
17
17 Распространенное заблуждение.
18
18 «Кукуевская катастрофа» — крушение пассажирского поезда на орловско-тульской ветке Московско-Курской железной дороги близ деревни Кукуевка в ночь с 29-го на 30-е июня 1882 года. В крушении погибло более сорока человек, среди них, в частности, — племянник И.С. Тургенева. Однако не число погибших, а сами обстоятельства их гибели были по-настоящему страшными, что и вызвало изумление Михаила Фроловича. Поезд рухнул в образовавшуюся под размытой насыпью пустоту и был завален сверху мокрой, тяжелой от многодневного дождя землей. Оказавшиеся под завалом люди умерли в нечеловеческих мучениях. Эта авария вызвала широчайший общественный резонанс и активно освещалась в прессе. Одним из первых репортеров, проникших на место крушения, был знаменитый впоследствии Гиляровский. Как он сам говорил, еще долго спустя после той репортерской работы он страдал нарушением обоняния (ему чудились гнилостные запахи) и не мог есть мясо.
19
19 Об Обществе и его делишках см. в основной части книги.
20
20 Какой именно книги «свой экземпляр» пытался найти Некрасов не ясно. Книг такого рода ко времени описываемых событий было множество, хотя, конечно, и не такое безумное количество, как сейчас.
21
21 Небольшая кастрюлька (как правило, с длинной ручкой) для запекания. Встречается разновидность без ручки: для подачи запеченных порционных блюд прямо на стол. Наиболее известный вид современной кокотницы — для грибного жюльена.
22
22 Во время описываемых событий короткометражные цветные фильмы уже существовали, но были чрезвычайно редки из-за сложности производства: кадры раскрашивались вручную. Только к десятым годам 20-го столетия появились аппараты цветной киносъемки, обладавшие, впрочем, очень существенным недостатком: в них «смешивались» не три основных цвета, как при фотографировании через фильтры, а только два, что делало цветное изображение совсем уж неестественным.
23
23 Первые кинофильмы со звуком появились только в двадцатых годах двадцатого столетия.
24
24 Очевидно, Саевич имеет в виду пленку Кодак — самую на тот момент длинную ее разновидность. Обычный же размер пленок не превышал, как правило, 48-ми кадров, а самых дешевых — шести.
25
25 Повесть Конан Дойля «Собака Баскервилей» печаталась в номерах «Стрэнд Магазина» с августа 1901 года по апрель 1902. Михаил Федорович и в самом деле — к моменту своей беседы с Некрасовым — прочитать окончание не мог.
