Светлана Денисова - Я жулика люблю
Первая тысяча клиентов была приманена уже в первую неделю после официального открытия компании. У опоздавших за призами с извинительными улыбочками отбирали деньги и вручали взамен розовые, голубые и зеленые бумажки. В них «Северное сияние» обязывалось хоть по миру пойти, но выплатить своим респондентам деньги до копеечки, даже если все предприятия России, где должны были «работать» взносы вкладчиков, одновременно погорят и обанкротятся.
Но погорела почему-то как раз компания, а вот по миру пошли не в меру доверчивые люди.
Потрясая чайниками и утюгами (выражаясь, конечно же, метафорически), обманутые толпами штурмовали главный офис инвестиционной компании на Остоженке, не забывая и о бедной редакции. Алексей Петрович вообще перестал появляться в бывшей «Мумии», зато чиновники из налоговой инспекции и представители Главного Управления по борьбе с экономическими преступлениями ходили в контору Мордвинова регулярно, как на службу.
Корякин объявил, что он всего лишь президент, а не владелец инвестиционной «лавочки», что и было подтверждено расследованием. Реальный же хозяин, Вениамин Лукьянович, носивший псевдоблагородную фамилию Калиновский, испарился бесследно вместе с собранным урожаем ровно за неделю до того, как «Северное сияние» объявило о своей внезапной и окончательной ликвидации…
— До сих пор еще иногда пострадавшие приходят, — заключила Машенька и даже боязливо покосилась на дверь. — Живем, как на вулкане!
И ребятам, и обманутым гражданам можно было только посочувствовать.
— Сколько же состригли с наших доверчивых баранов? — спросила я.
— Что-то около полутора миллионов баксов, — отозвался Гений. — Или еще побольше.
Я перевела дух. За такие деньги в наше время многие согласились бы маму родную продать! Невольно я вообразила, что бы сделала, будь у меня столько. Перед моим внутренним взором замелькали, как в калейдоскопе, немыслимо красивые машины, яхты, дворцы из «Тысячи и одной ночи», какие-то фантастические платья, драгоценности…
И тут прозвучал возбужденный голос дочери жулика:
— Братцы, похоже, у меня родилась гениальная идея!
* * *Я сидела в своей кухне, курила и, не сводя с телефонного аппарата пристального взгляда заклинателя змей, повторяла шепотом магическую формулу:
— Позвони мне, позвони!
После того как мы обсудили предварительные детали предложенного Юлей плана, я съездила к Макару Захаровичу, оставила для него копию дискеты и записку и вернулась домой. Я и так боялась пропустить звонок Вадима, а если ему опять вздумается исчезнуть, я просто лопну от нетерпения.
Править рукописи в таком состоянии я тоже не могла, поэтому продолжала губить свое здоровье, поглощая в неимоверных количествах крепкий кофе и отравляя легкие никотином.
Он должен позвонить. Он непременно позвонит! Если, конечно, история с дискетой не очередной фокус, вроде «документов» в конверте, оказавшихся резаной бумагой. Правда, одна бумажка нам очень помогла. Без нее бы мы до второго пришествия разбирались в делах этого авантюриста.
Нет, он все равно позвонит. Вот сейчас, сейчас!
И он позвонил.
На сей раз я твердо решила оставить его ночевать. Пора дать волю актрисе, которая до поры до времени дремлет в каждой женщине.
Вадим был неотразим. Шевелюра его на сей раз оказалась каштановой, а в одеждах сливочно-шоколадного цвета он напоминал кофейное пирожное с глазурью.
Войдя в прихожую, Вадим одной рукой протянул мне букет роз, а другой стащил с головы парик. Получилось настолько забавно, что я не удержалась от смеха.
— До чего же надоело это на голове таскать, — пожаловался он, бросая свой «скальп» на полочку. — Да еще летом! Словно в шапке-ушанке посреди Африки. А где же моя маленькая штучка?
— А вот она! — И я протянула ему пакетик с дискетой.
Он так и ухватился за нее и спросил:
— Юля ничего не заподозрила?
— Нет, все прошло как по маслу. Я зашла на квартиру ее подруги, где Юля временно обитает, увидела, что девчонка играет в «Звездные войны». Повосторгалась, пересмотрела ее дискеты, нашла твою, с отметкой, и попросила дать мне переписать несколько игр, вот и все.
— У тебя же нет компьютера?
— Ну и что? У моих друзей вполне может быть. Это ее не касается.
— Молодец, — Вадим легонько прикоснулся губами к моей щеке. — Надеюсь, ты никому это не показывала и сама не смотрела?
— У меня нет привычки лазить в чужие записи. — Я обиделась, вспомнив, что он натворил в моей квартире. — Ты хочешь чаю?
Чаепитие превратилось в приятное застолье. Подмигнув, Вадим достал из сумки какую-то экзотическую бутылку.
Я подливала ему чай, подкладывала торт, старалась смотреть на него с собачьей преданностью, и Вадим наконец слегка расслабился. Похоже, он думает, что дура-баба от его прелестей окончательно голову потеряла. Пусть думает, так и надо.
— Пожалуй, мне пора, — заметил он, доев торт и взглянув на часы. — Надо еще поработать.
— А это не может подождать до утра? — промурлыкала я, подсаживаясь поближе и опуская голову на его плечо. — Вадичка, я соскучилась. Правда, лодки у меня здесь нет, зато кроватка такая мягкая…
Короче, я таки затащила Вадима в постель и с честью могу сказать, что ублажила его там на все сто. После этого он уже был не в состоянии куда-то ехать. Лежал себе на спинке и блаженно улыбался, деликатно позевывая в ладошку.
— Устал, бедненький? — Я поправила подушку и принялась нежно гладить его по головке. — Дай ты себе передышку. Спи спокойно, а утром поедешь по своим делам. Кстати, твои преследователи все еще не оставили тебя в покое?
— Увы. Я даже побаиваюсь за дискету. Попадись она им в руки…
— Чем же ты им так насолил?
— Да всего лишь наступил на любимую мозоль.
Фиг он мне что расскажет. Добыла дискету — молодец, девочка, спасибо, а теперь заткнись и не приставай.
Я теснее прижалась к нему:
— Помнишь, ты рассказывал мне об одной замечательной бане? Вот бы сходить в такую, вдвоем…
— В эту уже вряд ли удастся. Как раз ее владельцу я хвост и прищемил, — усмехнулся Вадим.
— Это я поняла. Но ведь Мордвинов щедро тебе заплатил за спасение дочери? Может, бросишь все свои дела на недельку и свозишь меня куда-нибудь?
Он заерзал под одеялом:
— Обязательно, Милочка, только вот кое-что закончу…
— Тебе нужна от меня еще какая-нибудь помощь?
— Ты уже и так много для меня сделала.
— Я хочу сделать для тебя гораздо больше, — и я принялась медленно ласкать его, постепенно возбуждая. Сознание мое при этом работало, как часы. Недаром говорят, что все бабы подлые твари. Правду говорят, подлее бабы зверя нет!
— Ты настоящая амазонка, — переводя дыхание, счастливо улыбнулся Вадим, когда я наконец успокоилась, продолжая прижиматься к нему всем телом.
Я заглянула ему в лицо:
— Тебе понравилось?
— Когда женщина сверху, мужчина просто превращается в кусок масла и потихоньку тает. Я растаял полностью. А теперь спи, моя сладкая…
Через минуту он дрыхнул крепче, чем от дозы сильного снотворного.
Я приняла душ и, не выключая воду, присела на край ванны. Вадим собирается закончить какие-то дела. Видимо, подбивает бабки. А потом скорее всего отвалит навсегда. Возможно, не только от меня, но и вообще из России.
Мордвинов обещал ему пятьдесят тысяч баксов за спасение дочери. Владелец шикарной бани, по его словам, предлагал семьдесят тысяч за Юлино похищение. Если допустить, что Вадим провернул обе операции, он заработал сто двадцать тысяч «зеленых». Как минимум.
Это, конечно, не полтора миллиона, которые огреб Калиновский, но сумма все же неплохая. Для меня, например, это огромные деньги.
А теперь допустим одно маленькое логическое построение. В характере ли такого человека, как Вадим, удовольствоваться жалкими ста двадцатью тысячами, когда он знает, кто хозяин тех полутора миллионов?
Хороший вопросик, правда?
Часть вторая
«Господин Мордвинов!
Не пишу «уважаемый», ибо считаю подобное обращение излишним. Я не могу вас уважать, ибо знаю, какую сумму вы утаили от г-на Калиновского, намного превысив лимит пятнадцати процентов. Думаю, Вениамин Лукьянович подтвердит, что вы безбожно раздели его до нитки.
Мне кажется, у этих денег должен быть более достойный хозяин.
Предлагаю сообщить о вашем принципиальном согласии передать их мне следующим способом, повесьте на свои окна кремовые шторы, которые вы приобрели в ГУМе неделю назад.
За вами ведется постоянное наблюдение. Если через неделю вы не повесите новые шторы, последствия окажутся для вас весьма и весьма плачевными».
Подписи, естественно, не было.
Алексей Петрович дрожащими руками скомкал письмо, но тут же вновь расправил его и принялся в который раз перечитывать наглое послание. Супруга его с растущим беспокойством наблюдала за тем, как у мужа все время меняется цвет лица: Мордвинов то краснел, то зеленел, как переключаемый светофор.
