Наталья Борохова - Адвокат Казановы
– А скажите, насколько опасен аспирин?
– После того, как Гиппократ обнаружил салицин в коре ивового дерева…
Это было последнее, что услышала Дубровская, потому что сорокалетний мужчина, общий их с Андреем знакомый, имени которого она не помнила, закидал ее вопросами по делу Серебровой. Он был, кажется, архитектором, поэтому все, что касалось строительного бизнеса, интересовало мужчину безмерно. Чего говорить уж об Инге Серебровой, акуле новостроек.
– Удивительная была женщина, полная жизни! – заметил он.
– Да, и еще очень успешная, – подхватила Лиза. – Не часто встретишь среди женщин такую сильную личность.
– Ну и слава богу, – странно отреагировал знакомый. – Иначе в нашей жизни просто не осталось бы женщин.
– В вас говорит уязвленное мужское самолюбие, – улыбнулась Дубровская. – Почему, как только женщина начинает зарабатывать по-настоящему большие деньги, ей спешат повесить ярлык? И грубая она, и неженственная, просто мужик в юбке. И в довершение всего констатируют – она несчастлива!
– Потому что так оно и есть! – убежденно воскликнул архитектор. – Знали бы вы Ингу при жизни. В ней определенно не было ничего женственного. Она жила, как мужчина, поступала, как мужчина. Хотите, расскажу забавный случай?
Дубровская равнодушно пожала плечами.
– На Сереброву однажды едва не уронили кирпич. Да-да, один из рабочих зазевался и уронил кирпич с высоты. Все бы обошлось, если бы внизу не стояли Инга Петровна с прорабом. Понятно, что предмет, пущенный с высоты, приобретает ускорение и легко может проломить череп. Откровенно говоря, опасность грозила и прорабу. Но тот отскочил в сторону и матюгнулся в сердцах. Видели бы вы, что стало с Серебровой! Она поднялась наверх, злая, как сто чертей, и при всех надавала незадачливому рабочему пощечин. А уж такого отборного мата не слышал никто из мужиков, всю жизнь работающих на стройке. Вот вам и женственность с терпимостью пополам! Кстати, мужичка потом уволили.
– Ну и поделом ему, – пожала плечами Лиза. – Он же едва не размозжил Серебровой голову. А она должна была, по-вашему, легонько его пожурить, используя салонные выражения?
– Возможно, я привел не самый удачный пример, – почесал голову архитектор. – Но все же Инга была бестия, а не женщина. Деньги всегда для нее являлись главной ценностью. Не сомневаюсь, для того чтобы получить большую прибыль, она была готова пойти на крайние меры – на предательство, поджог и даже убийство.
– Ну, здесь, я думаю, вы немного преувеличили, – усмехнулась Лиза. – Напомню, обвинение-то в убийстве предъявлено не Инге Серебровой, а ее мужу Дмитрию.
На лице архитектора появилась презрительная гримаса.
– Видел я его один раз на стройке. Он стал всеобщим посмешищем. Уж для чего его Инга притащила тогда с собой, не знаю. Но момент его появления на объекте достоин кисти художника. Представляете, кругом пыль, грязь, шум, и среди всего строительного хаоса он – воплощение стиля и элегантности… приталенный жакет и белые ботинки. Шел аккуратно, вернее, прыгал с места на место, боясь испачкать обувь. До сих пор перед глазами та картинка – красавец в белых ботинках на стройке – стоит. Не представляю, как такой чистоплюй решился на убийство? Просто не верю!
– Вы первый человек, кто усомнился в его виновности, – заметила Лиза. – Последние пару недель мне ежедневно приходится выслушивать свидетелей, которые утверждают, что я защищаю монстра.
– Ну, Инга всегда умудрялась объединять вокруг себя разного рода прихвостней, – отметил архитектор. Затем, чуть подумав, вдруг добавил: – А не была ли история с убийством каверзой самой Серебровой?
– Что вы имеете в виду? По-моему, сжечь себя в машине, предварительно проломив себе кочергой череп, даже самой изворотливой бестии было бы не по силам, – проговорила Лиза.
– Не знаю, не знаю… Но иногда мне казалось, что эта женщина бессмертна. Она не боялась ничего на свете, везде шла напролом. А уж сильная была, как львица. Как уж этот мальчик-картинка с ней справился, не представляю.
– Обвинение утверждает, что Дмитрий использовал снотворное для того, чтобы сломить сопротивление жертвы, – повторила Дубровская абзац из обвинительного заключения.
– Ну, разве только так… – озадаченно протянул знакомый. – Странно, что мысль об убийстве пришла в голову именно ему.
Елизавета подумала: не пригласить ли архитектора в суд и не допросить ли его в качестве свидетеля защиты? Слишком уж натурально он выражает свои сомнения по поводу виновности ее клиента. Но что он сможет сообщить суду? Рассказать истории про падающий кирпич и белые ботинки? Занимательно, но к делу не относится. Как, впрочем, и его заявление по поводу предполагаемого бессмертия Серебровой. Их засмеют, а толку все равно не будет…
– Пора собираться домой, – донесся до нее будничный голос мужа. – Поспеши, дорогая. На улице начинается метель.
Дубровская уходила из гостей со смешанным чувством, но визитка архитектора все же лежала в ее кармане. Так, на всякий случай…
Глава 16
Константин, управляющий Серебровой, был, как всегда, застегнут на все пуговицы, а в ответах безукоризненно точен и немногословен.
– Я не назову отношения супругов Серебровых простыми, – отвечал он на вопрос прокурора. – Конечно, до рукоприкладства дело не доходило, но они были совершенно разные и далекие друг от друга люди.
– Собирались ли они расстаться?
– Насколько мне известно, развод для Инги Петровны был делом решенным. К ней на дом приходил адвокат, с которым она обговаривала юридические детали.
– Как относился к ее идее Дмитрий Серебров?
Константин позволил себе слабое подобие улыбки.
– Ну, Дмитрий Серебров никогда ничего не решал, от его голоса мало что зависело. Хозяйка говорила мне, что он боится развода.
– Вам известно, собиралась ли Инга Петровна обеспечить супруга жильем или каким-либо иным имуществом после развода?
– Хозяйка говорила, что не даст ему и ломаного гроша, поскольку его содержание и так обошлось ей слишком дорого.
Прокурор сверилась со своими записями.
– А теперь я попрошу вас вспомнить все, что касалось последнего дня жизни Серебровой. В какое время вы покинули дом?
– Обычно я заканчиваю работу около восьми часов вечера, но в тот день я ушел рано. В пять.
– Вас отпустила Инга Петровна?
– Ничего подобного. Дмитрий Александрович просил меня уйти раньше. Более того, он сказал, что на следующий день всей прислуге предоставляется дополнительный выходной. Поскольку для меня весомым, как я уже говорил, было слово хозяйки, я перезвонил Инге Петровне и уточнил ее пожелания. Распоряжение супруга она оставила в силе.
– Объяснял ли подсудимый, зачем он распускает прислугу по домам?
– Он сказал, что у них с Ингой Петровной состоится важный разговор, а на следующий день они просто побудут вдвоем.
– Таково было и пожелание Серебровой?
– Когда я говорил с Ингой Петровной по телефону, мне показалось, что она была озадачена. «Что он там еще придумал? – спросила она. Но потом добавила: – Ну, ладно, Константин, позволим ему такую малость. В конце концов, он ведь еще пока мой муж».
Бесстрастное лицо управляющего вдруг исказила гримаса боли. На судейской трибуне стоял уже не робот, выдающий ответы в автоматическом режиме, а живой человек, способный чувствовать и переживать. Перемену уловили все. Даже секретарь оторвала глаза от компьютерной клавиатуры, не понимая, что случилось со свидетелем. Голос свидетеля дрожал, когда он снова заговорил:
– Ах, если бы я знал тогда, чем закончится романтический вечер супругов, ни за что бы не оставил хозяйку одну! Надо было мне заночевать в гостевом доме, что я часто делал… «С тобой, Константин, как-то спокойнее, – частенько замечала Инга Петровна. – Вот погоди, отстрою я для тебя флигель, будешь жить поблизости от меня». Мы брали одного за другим дворников и сторожей, но ее никто не устраивал. Такой уж был у нее характер! Только одного меня она ценила и хотела видеть рядом.
– Скажите, почему вы появились на следующий день в доме? Ведь вам предоставили выходной.
– Вы можете не поверить, но у меня появилось дурное предчувствие. Конечно, на всякий случай я придумал предлог – якобы мне нужно разобраться со счетами. Но ничего срочного не было. Я просто хотел убедиться, что в доме все в порядке.
– Ну и как, убедились?
– Когда я зашел в дом, то сразу почувствовал: что-то произошло. Я не мог тогда сказать, что именно. Джип Серебровой в гараже отсутствовал. Так часто бывало, когда она уезжала по своим делам. Я зашел в дом и первым делом натолкнулся на хозяина, чистящего пол в гостиной. Впервые за все время его пребывания в доме Инги Петровны! Я даже не подозревал, что ему известно, где в доме хранится пылесос.
– Вам его действия показались подозрительными?
– Еще бы! Ко всему прочему, Дмитрий очень странно отреагировал на мое появление. Кажется, он был чрезвычайно удивлен и раздосадован одновременно.
