Шарль Эксбрайя - Возвращение Иможен
– Сержусь? Да я задыхаюсь от бешенства! Слышать, как эта идиотка называет шотландцев дикарями, и не иметь возможности поставить ее на место – иначе мой источник сведений тут же бы иссяк. Ну и настроеньице у меня!… Предупреждаю вас, Хэмиш, первому, кто посмеет невежливо отозваться о шотландцах, я всыплю по первое число!
Надеясь утихомирить Иможен, Мак-Рей пригласил ее в один из самых элегантных ресторанов Мэрипорта. На пороге мисс Мак-Картри остановилась.
– А вы не разоритесь, Хэмиш? – заботливо спросила она.
– Пустяки, за все заплатит газета. Включу счет в расходы – и все дела. Не забывайте, что я тоже шотландец!
Они пришли в ресторан довольно поздно – большинство посетителей, уже покончив с обедом, пили кофе и болтали. Сытый желудок настраивает на благодушный лад. Иможен и Мак-Рей устроились в уголке, неподалеку от шумного столика двух громогласных коммивояжеров. Мисс Мак-Картри заказала «хэддок»[7], а журналист – «бифстик энд кидни пай»[8], й оба решили закончить скромную трапезу «королевским пудингом»[9]. За едой мисс Мак-Картри пересказала репортеру разговор с миссис Моремби и призналась, что совершенно не видит связи между несчастным случаем с Сай-ретами и убийством Джона Мортона. Иможен даже сомневалась, не напрасно ли, поверив Исле, поехала в Мэрипорт. Во всяком случае, хоть и непонятно, почему Гастингс сделал вид, будто никогда не видел Мортона, было бы затруднительно доказать, что это он бросился тогда на помощь миссис Сайрет. Все окончательно запуталось. А вдруг на самом деле Сайрет избежал гибели? Но страховая компания наверняка проверила все до тонкостей. И кроме того, сам Мортон упоминал о похоронах Сайрета… В конце концов мисс Мак-Картри заметила, что, быть может, задача оказалась ей не по силам и, вероятно, разумнее всего предоставить расследование Гастингсу. Правда, если инспектор в какой-то мере замешан в деле, то наверняка постарается его замять.
С позволения мисс Мак-Картри журналист закурил и, выпустив колечко дыма, высказал свое мнение:
– Честно говоря, я думаю только о своих статьях, и потому мне бы очень не хотелось, чтобы вы все рассказали полиции. Как вы справедливо заметили, коли Гастингс – заинтересованное лицо (заметьте, я продолжаю отвергать подобную возможность, хотя и вынужден признать кое-какие странности в его поведении), но, допустим, вы правы, и тогда он непременно начнет ставить палки в колеса. Лучше всего – продолжать расследование, а не получится – кто, кроме нас, об этом узнает? Простите, что я так откровенно говорю с вами, мисс, но, положа руку на сердце, в газете меня считают не бог весть каким сокровищем… Начальство уверено, что я слишком люблю виски и не особенно – работу… Мне тридцать пять лет… Если меня вышибут из редакции, придется сидеть на бобах не день и не два… Все это я сказал, чтобы вы поняли, насколько важен для меня репортаж о наших приключениях… Я бы, конечно, не хотел впадать в мелодраму, мисс Мак-Картри, но… пожалуй, это мой последний шанс!
Признание журналиста тронуло Иможен, и она крепко стиснула руку Мак-Рея.
– Договорились, Хэмиш, мы не отступим!
И, дабы подкрепиться после пережитых волнений, мисс Мак-Картри заказала еще один «королевский пудинг».
Омир Тьюстл был неплохим человеком, но шотландцев он не любил, и по множеству причин. Во-первых, в его фирме отделом коммерческого представительства ведал уроженец Эдинбурга, чье мнение о способностях Тьюстла никак не совпадало с самооценкой последнего. Во-вторых, во время войны Омиру пришлось иметь дело с младшим офицером из Глазго, и тот обращался с ним возмутительно несправедливо. Наконец, Тьюстл только что вернулся из поездки по Шотландии, и результаты миссии выглядели просто катастрофически. Поэтому, когда торговый представитель фирмы «Смит и Браун» Берт Фарсингтон, разомлев от выпитых за обедом разнообразных горячительных напитков, начал воспевать красоты шотландских озер, где он собирался провести отпуск и вдосталь натешиться милой его душе рыбалкой, Омир Тьюстл поспешил охладить пыл приятеля:
– Не стану спорить, Фарсингтон, Шотландия была бы очень приятной страной, если бы не эти проклятущие шотландцы.
Иможен так и застыла с вилкой в руке, не успев поднести к губам последний кусочек пудинга. А приятели, нисколько не подозревая, что рядом собирается гроза, продолжали болтать.
– Похоже, вы не питаете к горцам особенно теплых чувств, а, Тьюстл?
– Они мне омерзительны! Слышите, Фарсингтон? Просто омерзительны! Ну, скажите, как можно принимать всерьез мужиков в юбчонках?
Иможен вскочила, бледная от гнева. Мак-Рей попытался удержать ее за руку, но шотландка вырвалась.
– Оставьте, Хэмиш… Это дело чести! И мне странно, что вы можете слушать подобные речи и не заткнуть наглецу рот!
– Я человек не воинственный, мисс!
– Ну, так я сделаю это за вас!
Люди редко чувствуют приближение неминуемой катастрофы, и Омир Тьюстл не составлял исключения из правил. А потому, не замечая, что к нему медленно движется мисс Мак-Картри, спокойно завершил обвинительную речь:
– Никогда в жизни я не встречал таких отсталых и жадных типов! С ними можно заключить сделку, только плюнув на комиссионные! Нет, Фарсингтон, на вашем месте я бы лучше поехал в Кению: мау-мау ничуть не хуже шотландцев и к тому же оригинальнее!
Смущенный вид Фарсингтона несколько удивил Тьюстла, но прежде чем он успел спросить, в чем дело, из-за спины послышался незнакомый голос.
– Вы, кажется, недолюбливаете шотландцев, сэр? – ледяным тоном осведомилась Иможен.
Омир вздрогнул, слегка повернулся на стуле и узрел высокую рыжую женщину. Вопрос прозвучал достаточно громко, чтобы зал притих в ожидании скандала. Мак-Рей поудобнее устроился у себя в уголке, не желая упустить ни единого эпизода, ибо зрелище, как он догадывался, обещало быть феерическим. А Тьюстл, сообразив, что допустил бестактность, стал держаться еще более вызывающе.
– А почему мое мнение вас так интересует, мисс? – не поднимаясь с места, проворчал он.
– Я шотландка, сэр!
– Тем хуже для вас!
Смешок застрял в горле Тьюстла, ибо мисс Мак-Картри, деликатно взяв двумя пальцами чашку обидчика, преспокойно вылила кофе на его канареечно-желтый жилет. Омир возмущенно икнул.
– Это вам сувенир из Шотландии, сэр! – бросила Иможен.
И под хохот слегка шокированных, но в глубине души очень довольных неожиданным развлечением посетителей, мисс Мак-Картри гордо прошествовала на место. Тьюстл не мог стерпеть такого позора и тоже подошел к столику шотландки и журналиста.
– Вы сопровождаете эту даму, сэр? – осведомился он.
– Да, мне и в самом деле выпала такая честь…
От увесистой пощечины Тьюстла с Хэмиша слетели очки, но коммивояжер так и не успел насладиться победой, ибо в ту же минуту мисс Мак-Картри, разбила о его голову блюдо из-под пудинга. Англичанин без чувств рухнул на пол. Метрдотель и старший официант немедленно бросились усмирять Иможен, но она не желала сдаваться. Старший официант отнюдь не был шотландцем, зато имел немало оснований жаловаться на метрдотеля. Сообразив, что наконец-то подвернулся великолепный случай отомстить, парень сделал вид, будто помогает шефу, и незаметно нанес ему превосходный короткий удар правой. Метрдотель отлетел, сбив с ног только что поднявшегося Тьюстла. Мак-Рей не видел, кто оказал им неожиданную поддержку, и тут же съездил тайному союзнику по носу. Тот, взвыв от боли, покинул поле сражения. Мисс Мак-Картри осталась победительницей, но, к несчастью, решила закрепить победу,
– Смерть английским узурпаторам! – завопила она во всю силу легких.
Никто не понял, почему «узурпаторам», но и первой части лозунга оказалось достаточно, чтобы разъярить верных подданных Ее Величества. Весь оставшийся персонал ресторана налетел на Иможен, и схватка закончилась бы очень быстро, не окажись, к великой беде официантов, в зале двух ирландцев. Уж они никак не могли отказать себе в удовольствии наподдать англичанам. Один, крепкий сорокалетний мужчина, для начала расквасил физиономию соседа, имевшего неосторожность громко выразить неодобрение словам мисс Мак-Картри, а потом, в свою очередь, громко заорал:
– Смерть английским убийцам!
Реакция последовала незамедлительно – на ирландца насели сразу три джентльмена. Второй ирландец, перевернув мешавший ему столик, принялся защищать земляка с тыла. Тем временем Мак-Рей и Иможен швыряли все, что попадалось под руку, в головы официантов. Те только успевали уворачиваться. Однако кому-то из них в конце концов все же удалось схватить Иможен за руки. Оценив опасность, мисс Мак-Картри кинула новый призыв:
– Неужто здесь нет ни одного настоящего горца?
Их оказалось трое. До сих пор они избегали вмешиваться в драку – кому охота портить новый костюм? – но бывают обстоятельства, когда шотландец под страхом бесчестья вынужден отбросить древний инстинкт экономии, а потому все три горца ринулись выручать Иможен. Неожиданный натиск сломил официантов, и они разбежались, думая лишь о том, как бы поскорее выбраться в холл. Ирландцы тоже явно теснили противника. Тьюстл в полуобмороке лежал на полу, и время от времени по его распростертому телу пробегали то одни, то другие. Приятель Омира Фарсингтон, забившись под стол, подручными средствами пытался остановить хлеставшую из его носа кровь, задыхался, кашлял и никак не мог взять в толк, каким образом, войдя в хорошо знакомый ресторан полакомиться «тод-ин-зе-хоул»[10], он попал в такую жуткую передрягу и почти утратил человеческий облик. Мало-помалу совместными усилиями шотландцы и ирландцы вытеснили англичан в холл. Мисс Мак-Картри, вскарабкавшись на стол, подбадривала своих сторонников.
