Мария Спасская - Серьга удачи знаменитого сыщика Видока
– Не хотела расстраивать, – попивая коньяк, откликнулась подруга.
– Ну ладно, не позвонила. А что же ты не подошла к Глебу и не спросила, какого чёрта он делает в этой вонючей забегаловке? Почему курит? И пьёт водку?
– Я была в Мытищах по работе и вовсе не собиралась нарываться на скандал. Так что извини, подруга, не стала ничего выяснять. Несчастная ты, Сонька. Мечешься между мужиками, сама не знаешь, чего хочешь.
– Можно подумать, что ты знаешь! – огрызнулась я.
– Я знаю, – твёрдо проговорила подруга. И с вызовом посмотрела на меня. – Я просто Глеба люблю, и всё.
– Ну так давай, беги к нему! – накинулась я на Ольгу. – Глеб теперь свободный! Вернётся из Махачкалы, засядет на даче, начнёт водку квасить! Будешь за ним блевотину подтирать и бред его пьяный слушать. Только успей перехватить своего ненаглядного до того, как он рванёт к этой своей, с ребёнком! Чего сидишь? Беги, отбивай Глеба у соперницы!
Ольга поднялась и взяла со стола недопитую бутылку.
– Совсем допилась? – хмуро осведомилась она. И брезгливо добавила: – Ты всегда была мне омерзительна! Жадная тварь, заграбаставшая себе мою жизнь! Спать ложись, дурёха. Я поеду. Утром позвоню. И больше не пей – сдохнешь.
Сунув коньяк в сумку, Ольга скрылась в прихожей, а я, сделав слабую попытку кинуться следом за ней, сама не заметила, как здесь же, за столом, провалилась в сон.
Франция, 18… год
После представления артисты труппы собрались на ужин. Ни на секунду не умолкающую женщину-змею звали Дея Селеста, а застенчивого мальчика-волка – Рув. Кроме них за длинным столом, накрытым Румяной Бертой, сидели уже знакомые Видоку сестрички-близнецы Айрис и Кристен, а также шпагоглотатель по имени Толстяк Петер. Все они расположились на дальнем конце стола. Рядом с Видоком устроились Румяная Берта, Жижи, Головорукий и уродливый карлик Эль Чаппо – Коротыш. Во время трапезы артисты болтали и смеялись, один лишь урод-мексиканец был суров, то и дело бросая на лилипутку исполненные нежности взгляды. Чтобы позлить его, Видок развернулся к Жижи и принялся оказывать ей знаки внимания. Стараясь казаться галантным, Франсуа подкладывал девушке в тарелку кусочки повкуснее и подливал в стакан вина. Мадам Ленорман, покуривая трубку и потягивая вино, бесстрастно наблюдала за проделками юноши. К еде она не притронулась, задумчиво перебирая монисты на впалой груди. Глотнув в очередной раз вина, гадалка вдруг сморщила бледные губы в улыбке и проговорила, обращаясь к Видоку:
– Не слишком ли много уродов?
– Что, мадам? – переспросил тот, отвлекаясь от оживлённой беседы с Жижи.
– Уродов, я спрашиваю, не слишком ли много для одного балагана? – повысила голос мадам. Разговоры за столом стали стихать, артисты с интересом прислушивались к завязавшейся беседе между хозяйкой и гостем. – Ты очень красив, Франсуа, – грудной голос женщины звучал на весь зал. – Не хочешь ли стать артистом? Я буду платить тебе очень хорошие деньги.
Смех за столом окончательно смолк. В просторном помещении повисла гнетущая тишина. Даже приборы перестали стучать о тарелки. И в звенящей от напряжения тишине мадам Ленорман бесстрастно продолжала:
– Я только что подумала, что, если вместо кривоногого карлика малютку Жижи станет спасать белокурый великан, публика будет в восторге. Только представьте себе – Рув хватает малютку, и тут на сцене появляется наш красавец Франсуа. Силач. Атлет. Геракл.
– А почему бы и нет? – широко улыбнулся довольный предложением юноша.
Если придётся выбирать между опасной карьерой моряка и не лишённой приятности стезёй актёра цирка, Видок, несомненно, предпочтёт последнее. Хозяйка тряхнула длинными чёрными волосами, как бы подтверждая свои слова, и ткнула Видока длинным сухим пальцем в грудь.
– Отличная идея! Твоё сценическое имя будет Геракл. Геракл Блонди. А ну-ка, парень, возьми в руки палку и поколоти Рува!
И, видя замешательство на лице гостя, сердито воскликнула:
– Давай-давай! Покажи, на что ты способен! Эль Чаппо, принеси свою палку!
Карлик злобно зыркнул на хозяйку, что-то бормоча себе под нос, но с места не двинулся. Почуяв назревающую смуту, прорицательница встала в полный рост, с искривившимся от ярости лицом нависнув над уродцем.
– Быстро неси палку, я сказала! – по слогам процедила она, испепеляя смутьяна чёрными как угли глазами.
Не переставая ворчать, карлик всё-таки выбрался из-за стола и, как побитая собака, поплёлся в свою каморку. Пока его не было, в трапезной висела звенящая тишина, нарушаемая лишь доносящимися издалека криками пьяных, шатающихся без дела по базарной площади. Вернувшийся Коротыш подкатился на ногах-колёсах к Видоку и буквально швырнул в него палкой. Франсуа ловко поймал на лету дубину, подмигнул Жижи и поднялся из-за стола.
– Я готов, мадам! – поигрывая грозным оружием, с лёгкой улыбкой проговорил Видок, не спуская холодных глаз с притихшего мальчика-волка.
За столом Рув вовсе не выглядел кровожадным животным. Теперь было заметно, что человек-волк и в самом деле очень юн, почти ребёнок. Одетый в холщовую рубаху и полотняные штаны, покрытый шерстью подросток расчесал на пробор свою буйную растительность, постаравшись придать себе, насколько возможно, приличный вид. До респектабельности было далеко, но уродец смотрелся довольно аккуратно. Когда Видок поднялся из-за стола, Рув ел, и теперь замер с приборами в руках, вопросительно глядя на хозяйку.
– Иди сюда, – распорядилась она.
Мальчик отодвинул тарелку и, промокнув салфеткой губы, приблизился к госпоже. Мадам Ленорман поманила пальцем Жижи и, когда девушка сползла со стула, указала на центр комнаты:
– Собирай цветы!
Жижи стала неловко танцевать перед застывшими в недоумении актёрами, чуть слышно напевая, чтобы не сбиваться с такта. Мадам подтолкнула к ней Рува. Мальчик-волк шагнул к малютке и сделал вид, что собирается её схватить.
– Ну же, приступай! – обернулась хозяйка к Видоку.
И новоявленный Геракл, размахнувшись, нанёс несильный удар дубиной по спине подростка. Затем ещё один. И ещё. Каждый удар был сильнее предыдущего, и вскоре мальчик-волк упал на затоптанный пол, корчась от боли, а вошедший в раж Видок всё продолжал и продолжал его избивать.
– Ну всё! Достаточно! – остановила Видока гадалка. – Ты отлично справился с ролью, Франсуа. Теперь возьми Жижи на руки.
Юноша подхватил прелестную малютку и закружил по комнате.
– Вы мой герой, – шепнула лилипутка, робко касаясь губами его щеки. – Приходите ко мне этой ночью, блондинчик, не пожалеете!
– Отлично! – зааплодировала мадам. – На контрасте вы смотритесь просто потрясающе. А ты, – женщина обернулась к мексиканцу, – или придумывай себе другой номер, или убирайся на все четыре стороны!
Карлик злобно выругался, плюнул в сторону Видока и выбежал из комнаты.
– Эль Чаппо оштрафован на десять франков! – прокричала ему вслед мадам. И, обращаясь к труппе, сердито нахмурилась: – Кто-нибудь ещё желает показать свой гнусный норов?
Притихшие артисты испуганно молчали. Глядя на их повелительницу, Видок почувствовал безотчётное желание обладать этой удивительной женщиной. Вот будет шуму в родном Аррасе, когда он расскажет, что его любовницей была сама мадам Ленорман! Суровая, беспощадная прорицательница, повелевающая сказочными существами! Малышка Жижи никуда не денется, и до неё дойдёт очередь. Да и сестрички недурны. И девушка-змея. Каждая из них сочтёт за счастье переспать с таким красавцем, как Геракл Блонди.
На ночь белокурого Геракла устроили в душной каморке за сценой. Поворочавшись без сна до полуночи, томимый честолюбивыми помыслами Видок вдруг услышал осторожный стук в дверь. Франсуа отбросил мокрое от пота одеяло, выбрался из неудобной постели и приблизился к двери. Звякнув замком, потянул на себя створку и отпрянул в сторону. Прямо на него шёл Головорукий. Войдя в комнату и прикрыв за собой дверь, урод проговорил, ещё больше понизив и без того низкий голос:
– Госпожа желает вас видеть, Франсуа. Прямо сейчас.
Юношу бросило в жар. Вот оно! Знаменитая гадалка тоже мечтает оказаться с ним в одной постели! Натянув штаны и торопливо пригладив волосы, Видок устремился следом за своим проводником. Они шли по узким коридорам, лабиринтом змеящимся по внутренним помещениям балагана, оказавшегося просто огромным. Юноша старался не думать о том, что за дверями маленьких комнаток спят самые уродливые тела во всей Франции. Наконец Головорукий остановился перед бархатной занавеской и, склонив голову набок и ловко балансируя на одной руке, как заправский дворецкий, жестом указал на скрывающуюся за бархатом дверь. Юноша нетерпеливо откинул тяжёлую занавесь и, толкнув створку, шагнул в спальню.
