Юлия Алейникова - Божья кара
Боевой запал покинул работницу торговли, а по лицу взамен нездоровой красноты разлилась не менее болезненная бледность.
– Да я что? Я же ничего такого… Я просто так сказала. Я вообще не то в виду имела, – забормотала, диковато озираясь по сторонам, Нина, то ли ища поддержки, то ли пути к бегству.
– Слушай сюда, лахудра! – глядя ей в глаза, тихим, но страшным шепотом проговорила Женя. – Ты сейчас тихо перед всеми извинишься, поблагодаришь, соберешь свои манатки и потопаешь домой. Ни к какой Васильевой больше ни ногой. Если позвонит, скажешь, свекровь заболела и ты сейчас у нее живешь, за ней ухаживаешь. Ни про нас, ни про сегодняшнее обследование ни гугу. Когда будет надо, мы тебя вызовем, напишешь заявление в прокуратуру вместе с остальными и выступишь на передаче с подробным рассказом о том, как Васильева тебя кинула. Будешь вести себя хорошо, еще и бабок срубишь. Не послушаешь меня, будет, как обещала. Все усекла? – склонив голову набок, словно ввинтилась взглядом в бедную, совсем сникшую Ниночку Женя. – Нам ее адрес проживания, регистрация и место работы известны? – бросила она через плечо Вике.
– Да, – коротко кивнула Вика, проникнувшаяся развернувшимся в кабинете действом.
– Свободна, – небрежно бросила Нине Женька, словно снимая ее с прицела.
– Спасибо. Извините, пожалуйста. – Бочком, по стеночке пробиралась к выходу из кабинета Нина, собирая по пути свои вещички и не забывая кланяться. – До свидания, – пискнула она напоследок и выскользнула из коридора.
– Жень, а ты палку не перегнула? – робко, неуверенно спросила Вика, не зная, чего ожидать от сорвавшейся с цепи Женьки.
– Да нет. Все нормально. Ты сейчас догони ее, успокой немного, чтобы в бега не подалась. По принципу плохой полицейский, хороший полицейский. А я тебя здесь подожду, – устало присаживаясь на стул, распорядилась Женька.
– Виктория Игоревна, одну минуточку! – ожила вдруг безмолвствовавшая до сих пор в недвижимости медсестра, пытавшаяся до появления Жени утихомирить Нину.
Медсестра тенью выскользнула из кабинета вслед за Викой, а когда дверь за ней захлопнулась, Женя услышала торопливый испуганный шепот:
– Виктория Игоревна, а это кто такая? Что это за гестаповка? Ее что, бандиты какие-то послали?
– Да нет, Тонь. Расслабься. Журналистка она. Просто мы разыграли Смолову, чтобы та скандалить перестала, – с усмешкой пояснила Вика.
– Во дает! – искренне восхитилась Тоня. – А я от страха чуть не описалась! Такой жути нагнала.
– Ну что, проводила? – спросила Женя появившуюся на пороге кабинета Викторию.
– Слушай, Женька, я давно хочу у тебя спросить, а что ты в журналистике делаешь? Тебе в театральный надо было идти, – не ответив на вопрос, проговорила Вика.
– Пошла. Не взяли, – развела руками повеселевшая отчего-то Женька. – Целых три раза.
– Ну и дураки. Всяких бездарей набирают, а такой талант не разглядели, – то ли с искренним, то ли с напускным сожалением проговорила Вика, присаживаясь у стола напротив Женьки. – Ну, что дальше делать будем? С Ниной этой. Сейчас мы волну сняли, а вдруг она снова взбрыкнет? – уже отбросив всякую игривость, спросила Вика.
– Что Нина, я тебе сейчас такую историю расскажу, ахнешь. – И Женя поведала о своем визите к Полине. – А завтра я еще с одной дамочкой встречаюсь. Натальей Вингаватовой, администраторшей.
Вымотанная беготней по городу до дрожи в коленках, Женя сидела сейчас дома, на родном диване, с Корнишоном на коленях и невидящими глазами смотрела на экран телевизора. По телику кто-то пел и веселился, а бедная Евгения Викторовна Потапова сидела под одеялом, поджав ноги, облокотившись на подушки, и размышляла, а не многовато ли она на себя взвалила?
Заканчивалась вторая неделя расследования, а дел меньше не становилось. Ей по-прежнему не хватало свидетелей по делу, согласных выступить в эфире, и свидетелей вообще. Еще больше ей не хватало доказательств, к тому же она плохо понимала, что может быть доказательством, а что нет. И надо ей что-то доказывать, или достаточно простого рассказа о Васильевском беспределе, а доказательства пусть соответствующие органы ищут. А раз ничего не понятно, значит, пора позвонить Ольге и договориться с ней о встрече, и надо бы сделать это прямо сейчас, потому как завтра будет суббота, а суббота – это наиболее подходящий день недели для встречи с крайне занятым сотрудником прокуратуры.
А еще Женьке надо срочно подружиться с капитаном Суровцевым, причем так крепко и душевно, чтобы он согласился принять участие в ее передаче. Как этого можно добиться, Женька не представляла. Разве что жизнь ему спасти, прикрыв от бандитской пули? И отчаявшаяся Женька стала прикидывать, как часто криминальные элементы покушаются на капитана и сколько дней ей придется за ним следить, чтобы совершить подвиг. Выходило так, что недолго, потому что стоило капитану выйти из своего отделения, как целая банда в черной униформе и полумасках накинулась на бедного Петра Леонидовича, и некому было больше прикрыть его от вражеских пуль, кроме нее, Женьки. И она раскинула свои руки как крылья, и крылья эти были огромными черными и пуленепробиваемыми. И Женька чувствовала, как пули эти влетают в ее крылья, хотя это были вовсе уже и не крылья, а плащ, огромный и развевающийся, и рикошетят назад в бандитов, а она лишь слегка вздрагивает, когда очередной кусочек свинца испытывает ее на прочность. И такая безграничная, неудержимая отвага наполнила ее сердце, такой небывалый восторг испытывала она в эти мгновения, что расправила она каждую клеточку своего тела, наполнила ее кислородом и уже готова была взлететь, когда услышала чей-то пронзительный писк, а потом ощутила резкую боль у себя в боку, словно вражеский клинок рассек ее броню и добрался до тела. Все, достали, в отчаянии подумала Женька. Прощайте, Петр Леонидович, это конец! И на этой пронзительной, полной трагизма ноте глаза ее распахнулись во всю ширь, а потом резко захлопнулись от яркого света люстры, по-прежнему горевшей в комнате. Под боком у нее пронзительно пищал и ворочался придавленный Корнишон.
– Ой, батюшки! Прости, маленький! – залепетала окончательно проснувшаяся Женька, вытаскивая котенка из-под бока. – Приснится же такая жуть! – потрясла она головой, выбираясь из-под одеяла. Часы показывали половину двенадцатого. Она сползала на кухню умыться, попила водички, поставила чайник, и пока он закипал, снова задумалась о накопившихся проблемах. Да, заставить Суровцева участвовать в передаче будет непросто, но тут у нее появилась одна светлая мыслишка, которую надо будет еще детально разработать. А вот когда ей заняться Ириной Коваленко и любовником Ани Лосевой? И где его искать? Сколько в Петербурге Даниилов Самоваровых? И вообще, кто сказал, что у него питерская регистрация? Проблемы, проблемы, пригорюнилась Женя и, сняв с плиты чайник, набрала Ольгин номер.
Глава 15
Встреча с Ольгой была назначена на вечер. На утро запланирована генеральная уборка квартиры, приучение Корнишона к кошачьему туалету, закупка продуктов, приличной юбки и джинсов, а в четыре часа Женя должна была быть на станции метро «Проспект Ветеранов», там она встречалась с Наташей. Бывшая администраторша клиники, в отличие от Полины, в гости ее позвать отказалась, впрочем, Женю это вполне устраивало. Встретятся в кафе в торговом комплексе, переговорят быстренько, а уже в понедельник Женя приедет к ней вместе с оператором и снимет полные показания, а заодно подпишет согласие на съемки. Нет, согласие лучше подписать сегодня. Эта идея посетила Женьку во время мытья ванной. Надо обязать всех пострадавших принять участие в будущей передаче. Причем таким образом, чтобы они уже не соскочили. То есть подписать определенный договор, содержащий штрафные санкции! Едва эта идея оформилась в Жениной голове, она тотчас бросилась к телефону, звонить Труппу.
– Тенгиз Карпович, Потапова, срочно поднимайте юристов! – забыв поздороваться, скомандовала Женя.
– А что, Берлин брать будем? – ехидно поинтересовался главный редактор.
– Какой Берлин? – споткнулась на полуслове Женька.
– Такой, – усмехнулся Тенгиз Карпович. – Зачем тебе, Потапова, юристы в субботу потребовались? Тебя что, в ментовку замели?
– Тьфу, тьфу, тьфу! – испуганно сплюнула через плечо Женя. – Скажете тоже! Я сегодня с важным свидетелем встречаюсь, так я подумала, неплохо бы ее согласие на участие в эфире как-то документально зафиксировать, да еще и со штрафными санкциями. А?
– Молодец, Потапова. Не ожидал, – тут же посерьезнел Тенгиз Карпович. – В выходной работаешь, да еще и мыслишь конструктивно. К какому часу тебе документ нужен?
– Хорошо бы к двум, – прикинула Женька, что с запасом будет надежнее, ведь еще где-то распечатывать придется. – Только, Тенгиз Карпович, пусть они мне по e-mail скинут. Мне в офис ехать некогда, у меня сегодня график плотный.
