Викас Сваруп - Шесть подозреваемых
— Иди, иди отсюда, — отмахивается Кумар. — Послушай, я такой же заключенный, как и ты. Мне сейчас не до чужих забот, самому бы сначала выбраться. И не вздумай никому рассказывать эту чушь про какого-то Ганди, договорились?
Он отходит на другую сторону внутреннего двора, но там к нему почти сразу же подходит старик с орлиным носом и серыми, с искрой, глазами.
— Yada yada hi dharmasya glanirbhavati bharata, — нараспев произносит он и переводит с санскрита: — «Когда наступает преобладание беззакония и безбожия, о потомок Бхараты, тогда ты приходишь разрушить силы зла».[88] Мой вам поклон, о великий Махатма. Только вы способны спасти нашу страну.
— А вы-то кто такой? — устало спрашивает Мохан.
— Доктор Д.К. Тирумурти к вашим услугам, сэр. Профессор санскрита, из Мадурая.
— Забыл добавить, что ты еще и профессиональный мошенник, — подает голос подошедший сзади Тивари.
Кумар тянет гангстера за рукав:
— Пойдем отсюда, Баблу, довольно с меня свежего воздуха, надышался. Один просит, чтобы я его спас, другой объявляет меня избавителем нации… Здесь тюрьма или сумасшедший дом?
— Разница в принципе невелика, — ухмыляется тот. — Держитесь ближе ко мне, если не хотите свихнуться.
За ужином подают все ту же пресную гадость, но к этому времени Мохан успевает серьезно проголодаться и не моргнув глазом съедает все четыре роти, запив их оставшимся бульоном. Между тем его сосед почти не прикасается к пище, зато почему-то постоянно хлюпает носом.
— Как же вы держитесь без еды? — спрашивает Кумар. Тот отвечает широкой улыбкой. Потом утирает нос рукавом курты, поднимает угол матраса и достает на свет шприц для подкожных инъекций.
— Вот моя пища. — Удостоверившись, что шприц хорошо работает, гангстер вводит иглу себе в руку.
Мохан морщится.
— Вы что, наркоман?
— Еще чего! — горячо возражает Баблу. — Это я контролирую кокаин, а не он меня.
Сделав укол, Тивари вздыхает:
— Ааххх… Блаженство. Сказать по чести, ничто не сравнится с кайфом от крэка. Хотите попробовать? Это вам не какое-нибудь виски.
— Нет, спасибо.
— Лично мне требуется одна-единственная доза, на ночь. Этого хватает аж до следующего вечера.
— Как же вы спите?
— Глотаю снотворное.
— К счастью, мне пока не нужны таблетки, чтобы уснуть, — бормочет Мохан и натягивает одеяло на голову.
— Спокойной ночи, сэр, — отвечает Баблу и ни с того ни с сего разражается взрывом хохота.
Время идет. Кумар, хотя и со скрипом, втягивается в тюремную жизнь. Он постепенно приучается вставать в 5.30 на перекличку, сидеть на вонючей параше, не зажимая носа, пить водянистый чай и жевать несъедобные роти, ходить на молитвенные собрания и на сеансы йоги, даже смотреть по телевизору «мыльные оперы», которыми увлечено большинство здешних обитателей. Среди его знакомых появляются убийцы из Пенджаба и поджигатели из Гуджарата, нигерийские наркоторговцы и узбеки-фальшивомонетчики, мошенники из южных и насильники из северных районов Индии. Он начинает поигрывать в шахматы и карамболь. Берет из тюремной библиотеки три книжки в неделю и обзаводится личным дневником.
Все это время Кумару помогают держаться на плаву запасы шотландского виски, ежедневно доступные от щедрот Баблу; неизменные передачи от Шанти по средам — с говядиной карри и цыпленком бирьяни,[89] а главное — утешительные речи адвокатов о скором выходе на свободу.
Между ним и Тивари завязывается весьма непростая дружба. Мохана коробит от примитивной прямолинейности гангстера и наплевательского отношения к событиям в мире; с другой стороны, он восхищается властью, которой тот обладает в тюрьме. Баблу — некоронованный король «Тихара», весь персонал у него на побегушках: кто-то подкуплен, кто-то запуган. Находясь в тюрьме, он правит целой империей, причем львиную долю времени полушепотом общается со своими вассалами — устраивает похищения женщин и детей, требует выкуп, получает контрабандные партии алкоголя, кокаина и сим-карт, раздает подачки уступчивым полицейским и продажным чиновникам. У Баблу потрясающий нюх на человеческие слабости: он точно знает, кого соблазнит девчонка по вызову, а кого — презренный металл. Но лишь накануне Нового года Кумар окончательно убеждается в его всемогуществе, когда Тивари организует «маленький концерт» для персонала и своих верных приспешников.
В читальном зале столы и стулья задвинуты по углам, а у стены возведен импровизированный деревянный помост. Пол устилают белые простыни с поролоновыми подушками. Посередине выставлены две бутылки «Джонни Уокер». Вокруг на одинаковом расстоянии — соленые орешки в мисках из нержавейки.
Сам Баблу полулежит, опершись на мягкий валик, потягивает из бокала виски, хрустит кешью и любуется юной красоткой на сцене. Девушка в юбке до колен и облегающей блузке старательно подражает движениям Шабнам Саксены под фонограмму, составленную из кинохитов актрисы.
По левую руку от хозяина торжества сидит начальник охраны, по правую — Мохан. Вплотную к ним расположился прочий персонал, а позади — пятнадцать избранных арестантов, допущенных на представление.
Танцовщица трясет внушительной грудью перед носами у мужчин. Зрители пялятся на нее, кличут милашкой и делают непристойные жесты. Между тем ночь все тянется, алкогольные испарения ударяют в головы, и вот уже тюремщики забираются на сцену, чтобы присоединиться к пляске. Один призывно вихляет бедрами, другой неуклюже ловит край развевающейся перед ним юбки. Тивари подзывает девушку к себе и осыпает ее дождем из банкнот по сто рупий каждая. Начальник охраны благодушно взирает на происходящее, время от времени засматриваясь на новенький «Ролекс», который утром получил в подарок от гангстера.
— Потрясающе, Баблу сахиб! — заливается соловьем доктор Тирумурти. — В жизни не думал, что буду так веселиться в тюрьме.
— А я всегда говорю: «Живи и дай жить другим», — самодовольно произносит Баблу и подмигивает Мохану: — Ну что, Кумар сахиб, как по-вашему? Плохо ли отмечать Новый год в «Тихаре»?
— По-моему, вы правы, — соглашается Мохан. — В конце концов, здесь не так и ужасно. Ваше здоровье!
Перед самой полуночью Кумару приспичивает отлить, и он покидает читальный зал. На выходе в лицо ударяет порыв ветра, все тело пронизывает дрожь. Стоит промозглая ночь, однако небо расцвечено яркими вспышками шутих и ракет. Пересекая двор, Мохан слышит подозрительный шорох, и вдруг ему зажимает рот чья-то большая ладонь. Мужчина отчаянно вырывается, но тут ему в спину тычут холодным и твердым металлическим предметом.
— Попробуй дернись — отстрелим яйца. Понял?
В темноте словно ниоткуда вырастают трое мужчин. Мохан видит их лица — и у него пересыхает во рту. Это члены грозной террористической группировки «Лашкар-э-Шахадат», «Армии мучеников».
Кумара толкают к воротам. Вокруг ни души: все веселятся на концерте. Из открытых дверей негромко доносятся радостные выкрики и музыка. У главных ворот дежурит охранник, но и он засмотрелся на фейерверк, прислонив винтовку к ноге. Главарь беглецов бесшумно подходит к нему и, точным движением ухватив за шею, валит наземь.
— Вы… вы… вы почему не в камерах? — удивляется подвыпивший сторож.
— Заткнись! — командует главарь, в то время как один из сообщников завладевает оружием и направляет его на охранника. — Отпирай.
Дрожа от страха, тот вынимает из кармана связку ключей и трясущимися пальцами открывает висячий замок. Створки ворот распахиваются. Главарь немедленно обрушивает на голову охранника удар пистолетной рукояткой. Бедняга словно подкошенный падает без единого звука.
Кумар начинает мелко трястись.
— Пожалуйста, только не убивайте меня, — молит он похитителей.
Главарь смеется в ответ. Это последнее, что слышит Мохан. Его голова взрывается болью, и все вокруг чернеет.
Очнувшись, Кумар видит склонившееся над ним лицо медсестры.
— Где я? — спрашивает он.
— В лазарете.
Рядом на столике лежит газета. Мохан берет ее в руки. На первой странице — его фотография. «Дерзкий побег из «Тихара»! Ганди-баба пострадал!» — гласит заголовок. Ниже приводятся подробности: «Охрана краснеет, мямлит и заикается, когда пытается объяснить, как можно было смотреть кабаре в стенах тюрьмы строгого режима, покуда трое иностранных террористов преспокойно бежали на волю. Как удалось им выбраться из камер или раздобыть пистолет, полиции еще предстоит выяснить. Тем временем персонал ожидает серьезная перетряска».
Возмездие не заставляет себя долго ждать. Начальник охраны временно отстранен от службы. Его место занял новый, более жесткий и принципиальный. Восемнадцать служащих понижены в должности. Баблу и Мохана переводят в тесную общую камеру.
