Чингиз Абдуллаев - Хорошие парни не всегда бывают первыми
– Этот человек спросил у вас, может ли здесь произойти нечто, неизвестное мне. И вы ему ответили, что не знаете и ничего не понимаете. Более того, вы сказали, что недовольны тем, куда вас привезли. Я отчетливо помню, что вы говорили про кучу денег, которую потратили, чтобы сюда приехать. Вы еще сказали, что собираетесь каким-то образом вернуть свои деньги. А ваш собеседник предложил никому не говорить, что вы знакомы. Вспоминаете?
Туманова продолжала бубнить, а Помазков растерянно смотрел на Дронго, не зная, что именно ему нужно отвечать. Молчание затягивалось, Помазков нервничал, не понимая, как ему себя вести. Туманова с любопытством смотрела на него.
– Не молчите, – посоветовал Дронго. – Что-нибудь скажите, чтобы мы вам поверили.
– Мы действительно знакомы с господином Талвестом, – выдохнул пунцовый Помазков, – но не хотели афишировать нашу связь. Я думал, что это наше личное дело.
– Было личным, – согласился Дронго, – пока вы не стали лгать. И пока здесь не произошло два убийства подряд. Я точно помню, как вы назвали Северцова «сволочью», а ведь вы только что сказали, что раньше не знали его. И про вечно меняющиеся правила игры вы тоже сказали. Я могу узнать, о какой игре вы говорили, почему так нелестно отозвались о Игнате Никодимовиче и по каким причинам так тщательно скрывали сам факт своего знакомства с господином Талвестом? И каким образом вы собирались вернуть свои деньги, потраченные на эту поездку? Желательно, чтобы вы отвечали на все вопросы, по очереди.
– Я... мы... они... – Вадим Помазков тяжело задышал. Глаза у него наполнились слезами.
– Я не виноват, – пробормотал он, – честное слово, я ни в чем не виноват.
– Успокойтесь, – посоветовал ему Дронго, – не нужно так нервничать. Пока мы не обвиняем вас в убийствах. Мы хотим лишь понять, почему вы нам солгали и какая игра тут происходит?
– Это все Юлиус Талвест, – выкрикнул Помазков, – это он все придумал. Это он предложил мне отправиться в эту поездку. Я ничего не знаю, ни в чем не виноват, – он заплакал.
Дронго поднялся, наполнил стакан водой, принес ему. Помазков жадно выпил воду, кивнул в знак благодарности. На него было жалко и противно смотреть.
– Я не думал, что все будет так страшно, так ужасно, – пробормотал он, – я ничего не предполагал.
– Успокойтесь, – снова повторил Дронго, – и давайте спокойно поговорим.
– Я не хотел, – повторил Помазков.
– Начнем с этого. Чего вы не хотели?
– Не хотел сюда лететь. Понимал, что это опасно, втягиваться в такие игры. Очень опасно.
– Давайте сразу про игры. Какие игры?
– Они... мы... они...
– Мы вас слушаем.
– Они собирались совершить здесь какую-то большую сделку, – выдавил Помазков, – собирались продать камни, которые им удалось переправить через Зигнитиса на Запад. И мы с Юлиусом знали, что они прилетят сюда все вместе, чтобы встречаться с нужным им клиентом и продать эти камни.
– Уже лучше. Откуда вы об этом узнали?
Помазков отвернулся и замолчал.
– Опять играем в молчанку? – добродушно спросил Дронго. – Или мне напомнить, как вы назвали Северцова «сволочью»?
– Не нужно напоминать, – выдохнул Помазков, – он действительно был не очень хорошим человеком. Но это неважно. Юлиус уговорил меня записаться в этот круиз, чтобы потом поговорить с Зигнитисом. Юлиус часто выполнял поручения Зигнитиса, перевозил камни из Риги в Берн, Цюрих, Женеву. Зигнитис сам предложил ему поехать в этот круиз в качестве своебразного телохранителя.
– Судя по всему, он не очень хорошо исполнял свои обязанности, – заметил Дронго.
– Он считал, что можно будет припугнуть Зигнитиса и получить с него определенный процент. Но для этого он сам не годился и предложил поехать мне. А я согласился.
– Теперь я попытаюсь изложить свою возможную версию. Потом в Токио вы выдвинули свои требования и напугали Северцова. Он отказался и прибежал ко мне за защитой. Но я почувствовал, что он врет, и тоже отказал ему. Тогда вы решили действовать. Ночью вы вошли к нему в каюту, очевидно, решив точно узнать, где находятся камни. Вы его пытали, прежде чем окончательно добить. Затем решили, что пришла очередь Зигнитиса, которого вы задушили. Возможно, кто-то из них успел рассказать вам, где находятся камни, номера банковских ячеек, и теперь вы с нетерпением ждете окончания этого круиза. Такое возможно?
– Нет, – пошатнулся от ужаса Помазков, – нет. Я никого не убивал. Честное слово, я никого не убивал. Это все Зигнитис. Он хотел обмануть всех, хотел, чтобы Талвест в последний момент шантажировал Северцова и заставил его отказаться от денег в пользу Зигнитиса. Честное слово, я ничего не сделал. Я только согласился сюда прилететь.
– И сыграть свою гнусную роль. Вы угрожали Северцову в Токио?
– Нет. Мы с ним там даже не разговаривали.
– Такой молодой человек и такой глубоко безнравственный, – громко сказала Туманова с отвращением.
– Подождите, – перебил ее Дронго, – не вмешивайтесь. Итак, Юлиус Талвест был личным порученцем латышского ювелира. Я вас правильно понял?
– Да. Но о нем не знали ни Северцов, ни прилетевшие вместе с ним Ваккер и Ефимов. Про него никто не знал, кроме Зигнитиса и меня. Талвест был связан с разными кругами, в том числе и криминальными. В Эстонии он занимался спекуляцией земельными участками.
– А супруга Зигнитиса знала о роли Талвеста?
– Думаю, что знала, – кивнул Помазков.
– Куда я попала? – снова не выдержала Лилия Леонидовна. – Одни проходимы и мошенники. Эти двое молодых людей поехали в круиз, чтобы иметь возможность шантажировать своих благодетелей. Супруги Зигнитис занимались каким-то аферами, наши пассажиры – Северцов и Ефимов – просто расхитители, а Ваккер их покрывал. Какой кошмар. Я даже не знаю, что мне думать.
– Есть много других порядочных людей, – возразил Дронго. – А эта группа летела сюда с определенной целью.
– Кошмар, кошмар, – всплеснула руками Туманова.
– Вы лучше переводите господину Миго наш разговор, – предложил Дронго.
Они почувствовали вибрацию. Корабль медленно отходил от причала. Миго нахмурился. Ему так хотелось верить, что уже сегодня все будет закончено. Но после второго убийства стало понятно, что ему придется провести на этом корабле не один день.
– Я ничего не сделал, – повторял снова и снова Помазков, – я никому не угрожал, никого не убивал, ничего не воровал. Я поверил Юлиусу и прилетел сюда только для того, чтобы ему помочь.
– А если он обошелся без вас? – неожиданно спросил Дронго.
– Что? – растерялся Помазков.
– Если он решил, что обойдется без вас. Сначала убил Северцова, а затем задушил своего бывшего благодетеля Зигнитиса. Он все подсчитал и решил, что ему не следует ни с кем делиться. Тем более что он был связан с некоторыми криминальными кругами, как вы сейчас сказали.
– Нет, – ошеломленно ответил Помазков, – он не мог этого сделать. Нет, он не смог бы так хладнокровно убить двоих людей. Нет, нет, это невозможно.
Туманова перевела его слова полицейскому. Дронго хотел продолжать допрос, но его прервал Клод Миго.
– Нужно будет допросить этого господина Талвеста, – вмешался тот, – а пока не разрешила господину Помазкову с ним разговаривать, чтобы он не успел его предупредить. Я думаю, что мы на верном пути. Мы смогли вычислить этого убийцу. Это, конечно, Юлиус Талвест.
Он говорил по-английски. Вадим Помазков понял, что именно сказал сотрудник полиции, и умоляюще взглянул на Дронго.
– Я ничего плохого не сделал, – сказал он.
– Это нужно будет проверить, но господин Миго прав. Мы не можем допустить, чтобы вы сегодня встретились со своим напарником. Я полагаю, вы не будете возражать, если вас поместят в вашу каюту под домашний арест. У дверей будет дежурить один из матросов. Вам не разрешается до завтрашнего дня выходить из вашей каюты. А если вы нарушите предписание, то вас посадят под замок куда-нибудь в трюм. Устраивает вас такая переспектива?
– Я все понял. Хорошо. Я согласен. Конечно, я согласен. Только учтите, что я ничего плохого не сделал.
– Когда мы допросим Талвеста, то тогда и решим, что делать с вами, – заключил Дронго. – И учтите, что о нашем разговоре вы не должны никому говорить. Ни одному человеку. Вы меня поняли?
– Конечно, конечно. Я все понял. Спасибо, что вы мне поверили. Но я никого не убивал.
– Позовите матросов, пусть проводят его в каюту, – попросил Дронго, обращаясь к Миго. Тот поднял трубку телефона.
Через несколько минут появились двое матросов, которым приказали отвезти Помазкова в его каюту и дежурить там до особого распоряжения. Помазков еще пытался что-то сказать, но затем махнул рукой и вышел, так ничего и не произнеся. Туманова проводила его гневным взглядом.
– Подумайте, что у нас было в группе, – негодующе произнесла Лилия Леонидовна. – Целый заговор. Одна группа бандитов против другой. И это все по нашим путевкам и по нашей разнарядке. Какой кошмар.
