Анна Данилова - Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон (сборник)
— Ты бросаешь меня! — крикнул он так громко, что у него запершило в горле и он закашлялся. — А что, если она действительно умерла?!
— А разве это не то, о чем ты мечтал? — Магдалена задержалась на мгновение и улыбнулась ему ярко накрашенными алыми губами. — Бай-бай!
* * *— Господин Ангелов? — Полицейский, какой-то женоподобный тип, с гладким розовощеким лицом и голубыми глазами, смотрел на Горги усталым взглядом. Горги подумал: как вообще могли взять в полицию этого нежного, холеного парня? — Скажите, где ваша жена?
Горги захотелось почистить зубы. Он так много курил, пока ждал этого визита (прошло больше двух часов после ухода Магдалены), что теперь ему казалось — его рот просто забит дымом. В горле образовался горький комок.
— Не знаю, — сдался он. — Она вышла вчера в магазин за пивом — и пропала.
— Вы можете предположить, где она находится?
— Нет. У нее много любимых заведений. Может, она сидит в «Чифлике» или «Монастыре», не знаю…
— Она что же, ходит по таким заведениям одна? Без вас? Или с приятельницами?
— Когда ей хочется выпить, она может это сделать и без меня, — сказал Горги и густо покраснел. Он почувствовал, как запылали его щеки и уши. И это он сказал о Грете, которая алкоголю всегда, за редким исключением, предпочитала вишневый сок!
— Она алкоголичка?
— Нет, я бы так не сказал. Но выпить любит. Говорит, что это успокаивает нервы. — И вдруг он понял, что этот визит полицейского не случаен. Что с Гретой на самом деле что-то случилось! Вот бы узнать — что? — Скажите, вы знаете что-нибудь о ней? Вы нашли ее? Господи, как это неприятно…
Он даже встал, демонстрируя готовность прямо сейчас двинуться вслед за полицейским за своей якобы напившейся женой. Он даже увидел внутренним взором спящую где-нибудь — на заснеженной скамейке в парке — Грету.
— Какие отношения связывали вас с вашей женой и как ее звали?
Горги еще больше удивился. Разве не с этого следовало начать допрос?
— Ее зовут Грета.
Полицейский кивнул и как-то очень странно посмотрел на Горги.
— Странное имя, не правда ли? — Горги почувствовал, как его рот вместо улыбки искривился в судороге. — Так назвала ее мать в честь…
— Я могу догадаться, в честь кого: Греты Гарбо. Какая у вас машина?
— «BMW». Черного цвета.
— А как далеко от вас находится бензиновая станция «Petrol»?
— В самом конце улицы, можно сказать, в двух шагах. Разве вы не знаете?
— Когда вы в последний раз видели свою машину?
— Сегодня днем. Я выходил из дома за сигаретами и увидел, что машина покрыта толстым слоем снега. Я достал щетку и немного ее почистил. А в чем дело?
— Вы ничего не слышали полтора часа тому назад?
— Нет. У меня был включен телевизор. Я курил, смотрел телевизор и нервничал… Но почему вы спрашиваете об этом?
— Когда пропала ваша жена?
— Вчера, после обеда…
— Скажите, у нее были ключи от вашей машины?
— Конечно.
— Она умела водить автомобиль?
— Она прекрасно водит… Почему вы говорите о ней в прошедшем времени?!
— Полтора часа тому назад ваша машина, господин Ангелов, совершенно неуправляемая, как если бы она была без тормозов, скатилась вот по этой улочке… — полицейский подошел к окну и посмотрел вниз, — …и, задев другую машину, припаркованную весьма неудачно. Словом, ваша машина влетела в бензиновую станцию и взорвалась… Если открыть окно, то вы почувствуете запах гари… В машине была женщина. Это могла быть ваша жена?
Горги закрыл глаза.
* * *Женщина сильно обгорела. От ее волос и лица ничего не осталось. Груда горелого мяса — вот что лежало перед ним и источало тошнотворный запах спекшегося жира и горелого мяса.
Горги отвернулся. Он знал, что перед ним — не Грета. Хотя на женщине и осталась подкопченная золотая крупная цепочка с большим православным крестом. Это был крест Греты. Магдалене так понравился этот красивый, словно сплетенный из золотых нитей крест, что она сначала попросила Грету дать ей его поносить, а потом Грета просто подарила его свекрови.
Погибла его мать! Красивая, изящная Магдалена, свободолюбивая и вместе с тем глубоко несчастная, зависевшая от богатых мужчин. Она продавала себя с истинно королевским видом и амбициями. И пыталась передать этот опыт своему сыну.
Горги зарыдал. Рыдал бы он так, если бы перед ним, под этой грязной от сажи и крови простыней, лежало исковерканное, еще дымившееся, как ему казалось, тело Греты? Наверное. Но это была не Грета. Если бы знать наверняка, что Грета тоже погибла, то можно было рассчитывать хоть на что-то… Хотя Магдалена же сказала, что Грета — адекватная девушка и, будь она жива, она непременно дала бы о себе знать. Значит, и с ней что-то случилось?
В это было трудно поверить, но Горги, словно слыша голос Магдалены («Ну же, смелее, говори, что это тело Греты, она все равно не вернется к тебе! А так ты станешь ее наследником! Горги, не вешай нос! Знай, я всегда будут с тобой. Не соверши ошибку, ну же!»), принял решение.
— Да, это моя жена Грета, — прошептал он. И его вдруг охватила ярость оттого, что мать и на этот раз оставила его одного. Как и несколько часов тому назад: «Бай-бай!» Оставила, но продолжала управлять им. Расставлять важнейшие жизненные акценты. Как ему поступить, что следует сказать, как себя повести! Она, мертвая — а это точно она, он узнал ее по многим мельчайшим признакам, которые были очевидны только ему. Он подумал даже, что ни один из ее многочисленных любовников не смог бы с такой скрупулезной точностью определить, что это именно она. Горги хорошо изучил тело своей матери. И не потому, что она, как это нередко бывает в семьях, где отсутствует отец, ходила перед ним голая, переодевалась на его глазах, совершенно не допуская мысли, что она должна стесняться. Нет, Магдалена вела себя скромно и всегда переодевалась в другой комнате — словом, она старалась не демонстрировать взрослому сыну свое тело. Но он все равно все знал и видел. Используя приоткрытую дверь, фрагмент зеркала. Да и просто — он так часто наблюдал свою мать, сидевшую в кресле, лежавшую на кровати, загоравшую на пляже, что просто не мог спутать ее тело с кем-то другим. Он знал формы ее кисти, ступни, щиколотки. Знал и ее родинки, но сейчас, при виде этого горелого месива, он вряд ли увидел бы россыпь нежно-розовых родинок на ее животе, пару бледных кофейных родимых пятен на плече…
Да и лицо. На него было страшно смотреть, но он словно почувствовал, как из глубины обгоревшего черепа и припеченного к костям мяса на него смотрит встревоженное лицо матери. Она словно предупреждала его о чем-то… Но о чем? Боится, что без нее он совсем растеряется в этой жизни? Что совершит много ошибок, за которые расплачиваться придется уже ему?
И вдруг его обдало жаркой волной. А что, если мать… Нет, этого не может быть! Она слишком любила жизнь, чтобы совершить это… Перерезать тормозной шланг у машины, чтобы прокатиться с ветерком в ад?! Нет, Магдалена на такое не способна. Разве что там, наверху (Горги даже задрал голову, но вместо сияющего неба он увидел лишь высокий белый потолок морга), кто-то рассудил поступить именно таким образом? И помочь Горги распутать этот тройной узел: он, Грета и Магдалена? Одной фразой: «Да, это моя жена Грета» — он освобождался сразу и от чрезмерно опекавшей его матери, и от ставшей нелюбимой жены. Он будет теперь свободным, богатым и сможет жить так, как сам того хотел.
— Вы в порядке? — спросил его следователь, когда они приехали в отделение полиции.
В порядке? Как может быть человек в порядке, когда у него сгорела мать, а жена вообще исчезла куда-то в неизвестном направлении, а он, вместо того чтобы опознать мать, сказал, что видит перед собой труп жены?!
— Да, в порядке, — произнес он с трудом.
— Можете отвечать на вопросы?
— Могу.
Теперь эти вопросы ему задавал не тот женоподобный полицейский, а высокий плотный господин в толстом свитере. Следователь Александр Николов. Он много курил и постоянно щурился, словно дым сигарет ел ему глаза.
— Если я вас правильно понял, ваша жена вышла из дома вчера после обеда в магазин, за пивом, и больше вы ее не видели, так?
— Так. Я уже говорил тому полицейскому…
— Придется все повторить. Скажите, в каких отношениях вы были с вашей женой… э… Гретой Ангеловой?
— В нормальных. Мы же недавно поженились.
— Она и прежде позволяла себя так… исчезнуть?
— Да, бывало.
— Вы интересовались, где она проводила время?
— Она не отвечала, но я и так знал — в барах, различных заведениях.
— Скажите, ваш брак был настоящим, не фиктивным? Вы понимаете, что я хочу сказать.
— Нет, у нас был нормальный брак. Мы познакомились, полюбили друг друга, и я пригласил Грету жить сюда.
