Наталья Андреева - Ничего личного
– Отлично! Я, признаться, проголодался после спортзала.
– Пива хотите?
– Что, и пиво есть?
Манцев кивнул и жестом заправского фокусника вытащил из-под стола бутылку пива. Оказывается, там стоял целый ящик. Кто-то уже успел сбегать в буфет. Против пива Леонидов не устоял. В жизни должны остаться хоть маленькие радости. Он открыл бутылку и набросился на еду. Оба молчали. Костя чего-то ждал, Алексей изо всех сил оттягивал неприятный момент. Наконец Манцев первый не выдержал и спросил в лоб:
– Что же вы меня не спросите?
– О чем?
– Да ладно! Родственнички Иванова уже, конечно, заложили. Что я в ту ночь был здесь, в холле. На диване.
– Ты же спал.
– Не буду отрицать очевидного. Но я ведь мог и проснуться в самый неподходящий момент.
– Слушай, Костя, все, что ты можешь сказать, я уже знаю. По-моему, скоро я останусь единственным человеком, который не видел, как Иванов столкнул с балкона Пашу. Оказывается, все остальные были в этот момент рядом. Или поблизости. Все знали, что он пошел с Пашей на балкон. Так что не очень-то утруждайся. Интересно только, какой у тебя повод бросить в Валеру камень. За что ты его, а? Тоже ничего личного? Или как?
– На что вы намекаете? – насторожился Манцев.
– Ты неравнодушен к Ольге.
– А при чем здесь Ольга? Мы начинали вместе с Валерой в отделе закупок. Вернее, я пришел раньше, потом он устроился на фирму грузчиком. Через некоторое время стал уже отвечать за небольшой склад, потом его перебросили в отдел закупок, ко мне. Если бы вы слышали, какие в то время Валера мне пел дифирамбы! И как возле меня увивался! Я знакомил его с партнерами, с поставщиками, помогал налаживать связи. Я учил его работать.
– Зачем?
– В то время он был совсем другим человеком. О! Вы бы его не узнали! Такой беспомощный, беззащитный. И живота у него в то время не было. Он же на складе коробки таскал, – усмехнулся Манцев.
– Знаешь, а я начинаю его уважать, – задумчиво сказал Алексей. – Человек из самых низов – и сделал такую карьеру! Второе лицо на фирме. А теперь может так получиться, что будет первое.
– Да? А как он ее сделал? Карьеру? Лизал хорошо? Начальству не перечил? Интриговал? Он же ни разу не принял ни одного самостоятельного решения! Не получив высочайшего одобрения. Бегал без конца к Серебрякову. Советовался. Получится крупная сделка – заслуга Валеры, сорвется – так он всегда найдет виноватого. Крайнего. Потому что к Серебрякову успевает первый. А Серебряков его жалел. Как же! Парень из простых грузчиков, а так старается! За фирму радеет! Разве можно было его не пожалеть? И я жалел. Помогал. Думал, он всю оставшуюся жизнь руки мне лизать будет.
– Не стал?
Манцев рассмеялся:
– А вы что, не знаете, что когда человек из низов выбивается в большое начальство, ему особенно неприятно видеть людей, которые помнят его мальчиком на побегушках? Которые помнят его просчеты, помнят, как учили работать. Как же! Он теперь управляющий! А тут какой-то Костя Манцев рассказывает подчиненным, как учил господина нынешнего управляющего пользоваться факсом. И ксероксом. Да-да! Валера даже этого не умел! Не говоря уже о компьютере. Это сейчас он с важным видом смотрит в монитор. Здесь выход только один – убрать всех, кто когда-то был над тобой начальником.
– За что же Серебряков Валерия Валентиновича так продвинул?
– Поставил эксперимент: чего может добиться человек с улицы, если задаться целью сделать из него большого начальника. Он хотел заменить Пашу. Те же проблемы: Серебряков и Паша были друзья детства. Поговаривают, Паша много был ему должен. Вот Серебряков и искал равноценную замену, чтобы от друга детства избавиться. Иванов же в рот ему смотрел! А Паша по старой привычке огрызался.
– Я только одного не могу понять, почему Иванов? А не кто-то другой? Разве мало на фирме грузчиков? Или не грузчиков? – пристально глянул на Манцева Алексей. А тот и завелся: накипело.
– Знаете, начальство само не знает, чего хочет. Обозначает для себя достоинства, которыми должен обладать претендент, и, естественно, у одного оказывается одно, у другого – другое. Каждый хорош по-своему, но никто не универсален. Кто-то исполнителен, аккуратен, порядочен, умен, но новую идею подать не способен. Другой весь искрится идеями, как новогодний фонтан огнями, но с народом ужиться не может. Третий всем хорош, да зарплату требует такую, что хозяина жаба давит. А А такого, чтоб все умел, всех устраивал, со всем справлялся и мало за это просил – полжизни будешь искать. Нет, и за полжизни не найти тоже. И в итоге подворачивается человек, который ни одним из вышеперечисленных качеств не обладает, но ни одного «не» тоже в активе не имеет. Чистый лист. Что хочешь – то и пиши. А образование – дело наживное. Валера нынче в институте учится. Кто бы мог подумать!
– Блестящая теория!
– Выстраданная. Не разделяете?
– Надо подумать. Значит, тебя обошли?
– А почему не я? – пожал плечами Манцев. – Я и пришел на фирму раньше, и образование имею, и идеи кой-какие.
– Ваш мотив мне теперь понятен, гражданин Манцев. Значит, утверждаете, что видели, как Иванов разделался с Пашей?
– Не отрицаю.
– Так вы видели это или нет?
– Не знаю. Слышал их голоса, спор, потом глухой удар. Когда поднял голову, Валера стоял над трупом и проверял пульс.
– О чем был спор?
– Я не прислушивался.
– Но что это был спор, а не беседа двух друзей вы помните отчетливо?
– Я все помню смутно и ничего не берусь утверждать с уверенностью. Но я видел Иванова возле тела.
– Странно! Столько людей уже знали в ту ночь, что Пашу убили, и ни один не стал поднимать панику.
– Все же пьяные были. И потом: горячку пороть не стоит. Можно ведь и договориться.
– Договориться?
– Тут дело корпоративное. И решать надо совместно. Большинством голосов.
– Как интересно! – удивился Алексей. – Ну, хорошо. Оставим это. Что же вы стали делать, когда Валера убедился, что Сергеев мертв и ушел к себе?
– Ушел в боковую комнату и попробовал заснуть.
– Почему не к себе?
– Ну-у… Андрюша был там с дамой.
– Все с кем-то были. У вас, извините, не фирма, а шведская семья.
– Что вы хотите? – пожал плечами Манцев. – Большую часть жизни люди проводят на работе. Заводить романы на стороне времени нет, заканчиваем поздно, пока до дома доберешься, уже не до любви. Поесть бы и спать завалиться. А на работе постоянно вечеринки. То день рождения у кого-то, то Восьмое марта, то Новый год. Танцы, выпивка. Вот и крутят романы друг с другом.
– Значит, вы благородно уступили территорию Липатову и удалились в пустую комнату со своей дамой?
– Никакой дамы не было, – неожиданно резко заявил Манцев.
– Как же так, а Ольга?
– Ольга спала в своей комнате.
– А мне показалось, что кроме меня все бодрствовали. Разве Ольга не хочет воспользоваться случаем и тоже кинуть камень в господина управляющего? Насколько я знаю, она его ненавидит? Она где была? Поблизости, как и все А прочие?
– Ольги я не видел.
– Что ж, весьма содержательный разговор.
Еще пива не найдется?
Манцев полез рукой под стол и достал еще одну бутылку.
«Категорически люди обычно отрицают толь ко то, что и было на самом деле, – подумал Леонидов. – Как удачно образовался пустой номер!
Сначала там сделали продуктовый склад, потом Нора выясняла там отношения с Екатериной Леонидовной, потом Иванов-младший решал свою судьбу, потом туда же пошел досыпать Манцев. От которого до сих пор пахнет знакомыми духами. Это «Кензо». Зеленая коробка. А говорит, что не было никакой дамы. К несчастью, у меня есть только один выход: поговорить с самим Ивановым. Ох, до чего же не хочется! Вспомнить наш последний разговор… Ведь мы не расстались друзьями. Интересно, а есть вообще друзья у господина управляющего?»
В холле меж тем стал появляться народ. Ужин подошел к концу, и все повалили обратно в коттедж. Замерзшие, но довольные. Молодежь с веселыми шуточками стала выставлять прихваченные из санаторного буфета бутылки. На свет божий был извлечен ящик пива, появление которого встретили одобрительными возгласами. Девушки побежали в боковую комнату за припасами. Кто-то, смеясь, заявил:
– После этой столовой есть еще больше хочется! И зачем мы только туда ходили!
– Не пропадать же оплаченному, – заявил Валерий Иванов.
Алексею удалось, наконец, перехватить его водянистый взгляд. Управляющий вздрогнул и отвел глаза. Исповедоваться он не хотел. Тем более, Алексею. Меж ними образовалась вражда еще во время расследования убийства Серебрякова.
Но сегодня Алексей был настойчив. Он присел рядом с управляющим и вкрадчиво сказал:
– Валерий Валентинович, я могу задать вам пару вопросов?
– На каком основании? Смерть Сергеева – несчастный случай.
– А кто вам сказал, что я хочу поговорить о смерти Сергеева?
– Тем более. Нам больше не о чем говорить. Тем более, вы здесь как частное лицо. Я не обязан отвечать на ваши вопросы.
