Марина Серова - Склеп для живых
– А что насчет денег? – поинтересовалась я.
– Деньги, многоуважаемая Татьяна, это мусор. Сегодня они есть, завтра их нет. Утром ты думаешь, что жить без них не сможешь, а к вечеру не знаешь, куда бы еще их потратить, чтобы карман не так сильно оттягивали. И уже сомневаешься, а так ли сложно прожить без денег или на малую сумму, – снова принялся рассуждать Сагателян. – И потом, лично я зарабатываю неплохо. По тарасовским меркам, конечно. Да и маэстро в этом вопросе не обижаю. Если бы не моя предприимчивость, супруга Вячеслава давным-давно выгнала бы его из дому.
– Это еще почему? – спросила я.
– Да потому что он совершенно не приспособлен к жизни. А я, между прочим, для двоих стараюсь. Кручусь, как могу. Заказчиков на небольшие халтурки нахожу, финансовые вопросы с ними решаю. Организацией встреч тоже, кстати, я заведую. Одним словом, вся рутинная работа на мне.
– За что же в таком случае отвечает Захаров? Деньги он за какие заслуги получает? – спросила я.
– Он является поставщиком идей и формул, – ответил Сагателян. – По поводу конкурса это тоже я его уговорил. Правда, в этом вопросе у меня был не финансовый интерес. Я ведь понимаю, что ученый из меня, как из гиппопотама – балерина, и добиться определенного статуса самостоятельно мне не светит. А с помощью маэстро, рано или поздно, я смогу получить все, о чем мечтаю.
– Поясните, – попросила я.
– У Захарова светлая голова, полная идей и знаний, а у меня организаторские способности, желание стать знаменитым и умение находить общий язык с любыми людьми и на любые темы. Мне уже не раз удавалось продать идеи Захарова за хорошие деньги. Я серьезно рассчитывал на победу в этом конкурсе. Ведь это же такие возможности! Впоследствии, думаю, мы бы могли и в Канаду переехать.
– Так уж и в Канаду? – усмехнулась я.
– Напрасно вы, Татьяна, иронизируете, – не разделил моего сарказма Сагателян. – Захаров – гений в своем роде. И работает с бешеной скоростью. А в Европе и Америке такие качества ой как ценятся.
– Что же вы тогда так плохо секрет охраняли, если надеялись с его помощью высоко взлететь? – сердито буркнула я, понимая уже, что и Сагателяна из списка подозреваемых можно смело вычеркивать.
– Да потому что никак не мог предположить такого свинства! – кавказский темперамент Араика вырвался наружу. – Как можно так поступать? Кто мог совершить такое? И где, скажите, совесть устроителей конкурса? В горах заблудилась? Они же должны понимать, что просто-напросто прокатили достойного человека! Эх, говорил я ему, быстрее действовать нужно, пока кто-нибудь не влез и не предложил то, что устроит иностранных инвесторов. Но нет, он решил перед своей пассией повыделываться. Даже в лабораторию ее приводил, чтобы она могла воочию убедиться, насколько сложная у него профессия. Стареющий ловелас!
– Простите, это вы о ком? Что еще за пассия? – переспросила я.
– А? Что? Какая пассия? Я сказал пассия? Да нет, я просто оговорился. Я имел в виду супругу Захарова. Он иногда ее так называет. Знаете, это такое ласковое обращение. «Пассия моя», – говорит он, когда про жену разговор заходит, – принялся юлить Сагателян.
– Я почему-то сразу так и подумала, – произнесла я. – Так говорите, Захаров медлил с показом результатов работы только оттого, что хотел покрасоваться перед женщиной? Других причин откладывать дату презентации не было?
– Конечно, нет! Опытный образец был великолепен, к документации не подкопаешься. Победа на девяносто процентов была у нас в кармане. Если бы не задержка!.. – Сагателян снова начал горячиться.
– Что же вы не уговорили Захарова поспешить? Могли бы заручиться поддержкой Евгении, – произнесла я. – Наверняка она встала бы на вашу сторону и убедила мужа, что никакие роскошные презентации ей не нужны. Единственное, что ее интересует, это победа и вознаграждение.
– Если бы все было так просто, – начал Сагателян и осекся.
Потупив взгляд, он замолчал. Я соображала, как же вытянуть из благородного кавказского парня компромат на женатого мужчину, обойдя вопросы мужской солидарности. И тут меня осенило. Воспользуюсь-ка я женской хитростью. Притворюсь наивной дурочкой, желающей помочь бравому парню.
– Так вы думаете, что это Евгения украла разработку мужа? – переходя на шепот и «страшно» вытаращив глаза, предположила я.
– Что вы, что вы? Да никогда я такого не думал! – испуганно заявил Сагателян. – Даже в мыслях подобного не держал.
– Ну, как же? Вы сказали, что Евгения приходила в лабораторию. Муж показал ей свои разработки, а также место, где хранится опытный образец. Она же воспользовалась доверием мужа и прикарманила и проект, и образец! – победно заключила я.
– Да ничего такого я не говорил, – начал переубеждать меня Сагателян. – Зачем супруге Вячеслава делать что-то подобное? Он и без того отдал бы ей всю премию. Он сам об этом говорил.
– А что это вы ее так защищаете? Может быть, вы с ней заодно? – я подозрительно прищурилась. – Может, вы вместе с Евгенией придумали хитроумный план и завладели сразу и деньгами, и формулами?
– Послушайте, ну зачем вы все усложняете? – вскричал Сагателян. – Мы с Евгенией почти не общались.
– Интересное заявление, особенно если учесть, насколько часто вы бывали в доме Захарова. Взять хотя бы последний ваш визит. Что вы делали в кабинете Вячеслава десять дней назад?
– Как я могу помнить это? Захаров почти каждую неделю за чем-нибудь меня к себе домой посылает. Может быть, за бланками заезжал, Захаров их частенько дома оставляет. Может, реактивов каких-то не хватало, а Захарову они срочно понадобились, – начал перечислять Сагателян.
– И будучи столь частым гостем в доме, вы не успели познакомиться с его хозяйкой? – продолжала напирать я.
– Я не говорил, что не знаком с супругой Захарова. Я утверждал, что наше общение ограничено вежливыми «здравствуйте» и «до свидания».
– Что-то ваше заявление не кажется мне правдивым, – произнесла я. – Нужно бы задать госпоже Захаровой и этот вопрос. А то интересно получается: и в доме ученого вы встречаетесь, и в лаборатории, но до сих пор друг друга якобы не знаете. Я немедленно отправляюсь к госпоже Захаровой. Пора поставить все точки над «i». Какого числа, вы говорите, она в лаборатории была?
Я вскочила с кресла и помчалась к двери. Сагателян перехватил меня на полпути. Стараясь не смотреть мне в глаза, он произнес:
– Не нужно торопиться. Идти к супруге Вячеслава идея не самая лучшая. Зачем лишний раз напоминать человеку о его неудачах?
Я понимала, что он хватается за последнюю соломинку. Еще чуть-чуть, и он сдастся. Я оказалась права. Стоило мне сделать еще шаг, как он произнес:
– В лаборатории была не Евгения.
– Что? Что вы сказали? – сделав вид, что не поняла, переспросила я.
– В лабораторию приходила не Евгения. Захаров задерживал презентацию проекта вовсе не из-за жены. Он хотел произвести впечатление на совершенно другую женщину, – повторил Сагателян.
Он прислонился к стене, возле двери. Лицо его утратило былую веселость. Согнувшись под тяжестью вины за невольное нарушение мужской солидарности, он тяжело вздыхал и даже причитал что-то себе под нос.
– Значит, у Захарова есть другая женщина? – спросила я. – Кто она? Как выглядит? Знаете, где ее можно найти? Откуда она вообще взялась?
Я засыпала ассистента химика вопросами, надеясь получить ответ хотя бы на часть из них. Сагателян отвечал сквозь зубы. Его симпатия ко мне значительно поубавилась. Сообщил он следующее. Женщина появилась на горизонте несколько недель назад. Сагателян сразу понял, что Захаров, как говорится, «поплыл». В тот день, когда Захаров встретился с Верой, он прилетел в лабораторию, как на крыльях. Шутил, подтрунивал над коллегами. А вечером ушел с работы раньше обычного, отговорившись несуществующей встречей с другими учеными. Разговор, мол, пойдет о предстоящей работе над совместным проектом.
Так все и закрутилось. Захарова будто подменили. Однажды Сагателян наткнулся на своего босса в престижном, довольно дорогом ресторане. Он был в компании миловидной женщины. Захаров смутился, но вынужден был представить свою спутницу ассистенту. Так Сагателян узнал ее имя. Захаров упомянул о том, что они с Верой знакомы еще с той поры, как «грызли гранит науки». Где именно они вместе учились, в школе или в институте, Сагателян не понял. А через несколько дней после этого Сагателян застал Веру и Захарова в той части кабинета, которая находится за замаскированной дверью. Ситуация вышла щекотливая, и Сагателян скоренько ретировался. Захаров догнал его в коридоре, долго и нудно пытался оправдаться, а тот так же долго и нудно доказывал, что ничего дурного в поступке маэстро не видит. И личные отношения ученого с противоположным полом его никоим образом не касаются. И так далее и тому подобное. Пока мужчины восстанавливали статус-кво, Вера находилась в тайной комнате одна. Этот факт до Сагателяна дошел только тогда, когда он начал описывать мне всю ситуацию. У меня же подозрения возникли в тот самый момент, как только я услышала словосочетание «посещение» и «пассия» из уст ассистента ученого.
