Алина Егорова - Драгоценности Жозефины
На следующее после прогулки в Павловске свидание он пришел с букетиком гербер. При виде цветов Татьяна просияла. Давно никого не было, отметил про себя Роман, и это к лучшему!
Они сидели в полупустом зале кафе. Свидание затянулось – пора уже закругляться. Таня, судя по всему, так не считала. Она неторопливо доедала остатки десерта, задавая новые и новые вопросы.
– Как проходила реконструкция дворца? Он красивый, расскажи! – Она внимательно заглянула ему в лицо, приготовившись слушать.
– Да ну, ничего интересного. Обычная рутинная работа, – попытался отмахнуться Роман, уносясь мыслями в недавнее прошлое.
Стрельна. Май 2003 года
– Что там случилось? – протирая запыленные строительной крошкой очки, спросил Виталик.
– Достал уже этот клоун. Говорит, чтобы мы закруглялись с кабелем и шли работать на Конюшню. Ее, мол, в первую очередь сдавать.
– Хреново.
– Вот и я о том же. И что особенно бесит, так это то, что каждый дебил, едва окончивший девять классов, рассказывает тебе, что и как надо делать, лишь на том основании, что он «руководитель работ». Ты послушай, Виля, как звучит: руководитель работ монтажного участка! Охренеть!
– Да уж, это тебе не бюджет предприятия рассчитывать, тут башкой думать надо, чтобы точно определить, сколько шурупов заказать на складе.
– Вон, опять звонит, – Роман нехотя достал из кармана мобильный телефон. – Да, Геннадий Петрович, все понял: кабель прокладываем в гофре, гофру крепим скобами через каждые полметра на шестой анкер. Ничего не перепутаем.
– Контролирует.
– И что бы мы без него делали?
– Меня умиляет его манера, давая указания, по нескольку раз повторять одно и то же! Когда я его слышу, не могу избавиться от ощущения, что меня преследует эхо. «Все поняли, все поняли? Трубу стыкуем сороковой муфтой, сороковой муфтой. Заглушка должна быть тоже сороковой, тоже сороковой, и фланец, фланец не забываем. Не забываем!» – передразнил своего руководителя Дворянкин.
– Ты лучше скажи, долго нам еще здесь ковыряться? А то я с детства мечтал стать монтажником.
– Должны скоро найти. Если в правой части ничего нет, значит, где-то здесь, иначе где им еще быть? Если, конечно, Олег Федорович не ошибся.
– Ты что, деда моего не знаешь?! Он до того въедливый ученый червь, что ни одной даты, ни одного события на веру не принимает, пока не добудет неопровержимые доказательства.
– Да, дед у тебя молодец, хоть и полный лох. Уж извини, Виля, но это так. Обладай я его знаниями, я бы давно стал олигархом. Это же надо, знать про драгоценности и даже не пытаться их найти!
– Это нам с тобой брюлики интересны, с точки зрения их материальной ценности, а для деда важна их моральная ценность – историческое наследие, народное достояние и так далее. Ну и еще в учебнике каком-нибудь написать, что, мол, фаворитка цесаревича спрятала свои драгоценности в коллекторе дворца и он этот факт установил и доказал.
Услышав приближающиеся тяжелые шаги, парни вмиг прекратили разговоры. Похватав инструменты, они принялись изображать кипучую деятельность.
– Та-а-а-к! Что тут у нас происходит? – нагрянул с инспекцией Геннадий Петрович. – Куда с такой силой саморез всаживаешь? Понежнее надо всаживать. Надо понежнее. Вот, смотри! Как по маслу пошел! По маслу… Я вам пополнение привел, – представил он топтавшегося за его спиной парня. Жилистый, высокий, с серым болезненным лицом и усталым взглядом, молодой человек являлся типичным представителем пролетариата.
– Сергей, – протянул он шершавую ладонь.
– Надеюсь, сработаетесь. Заканчивайте тут и переходите в Конюшенный корпус, – сказал напоследок руководитель работ, направляясь к выходу.
Геннадий Петрович Воробьев любил порядок и любил подчиняться. А еще больше любил, чтобы подчинялись ему. Такой уж у него был характер. Ему бы в армии служить, да вот в молодости здоровье не позволило даже срочную службу пройти. В молодые годы служба в армии казалась ему чем-то вроде спортивного лагеря – с ежедневными увлекательными соревнованиями и конкурсами. Он-то и спортом не занимался, только смотрел спортивные передачи по телевизору, представляя себя на месте пышущих здоровьем молодых парней. Гена с презрением поглядывал на тех, кто всеми силами стремился откосить от воинской службы. А теперь уже и возраст не тот – полтинник он и есть полтинник: в пятьдесят с хвостиком человек, не сделавший карьеры в какой-то определенной отрасли, нигде особо не нужен. Разве что на стройке, где не хватает рабочих рук, и по этой причине туда берут всех. Бригады укомплектовывают приезжими, у которых не то что опыта нет, они и отвертку в руках не держали. Но нужно отдать им должное: они старательные – трудятся как муравьи и не ропщут. Двое молодых монтажников – Дворянкин и Гашенкер – Геннадию Петровичу не понравились сразу. Слишком чистенькие, и рожи умные, аж противно, скривился он. Дворянкина он решил назначить старшим, из-за того, что тот показался ему более открытым. Очкарик все время молчит, непонятно, что у него на уме, – недоверчиво зыркнул он на не отличающегося словоохотливостью Виталия.
– Бери скобы и дуй на Конюшню. Слушай, что тебе начальник говорит, – поддел товарища Роман.
– Ну-ну, начальник, – ничуть не обидевшись, буркнул Гашенкер. Для него, как и для Дворянкина, работа на стройке была чем-то вроде ролевой игры, в конце которой их ждал приз. Не обижаться же на партнера по игре за то, что ему в ней досталась более привлекательная роль начальника? Да и какой он начальник? Бригадир звена, а в звене три человека – они вдвоем да теперь еще и новичок Сергей. Вот уж где поистине старший помощник младшего дворника!
– И ты, пополнение, не стой, иначе до вечера не управимся.
Новый сотрудник, уколов Романа холодным взглядом, взял врученный ему ящик с саморезами.
* * *С Романом Дворянкиным они встречались нечасто – раз в неделю или в две. Встречи проходили преимущественно у него на квартире – в новом доме на окраине города, куда он переехал с Кадетской линии. Татьяне хотелось видеться чаще, но этого не хотел Дворянкин. Нет, прямо он ей этого не говорил, напротив, убеждал, что рад бы, да пока не имеет возможности, ибо мешают обстоятельства. Он так аргументированно убеждал, что, даже понимая, что ей втирают очки, Таня верила. Ее удерживала возле этого мужчины предательская надежда, что когда-нибудь обстоятельства изменятся, вернее, Роман изменит свое отношение к ней – его симпатия перерастет в любовь.
Таня стала носить модные платья, какие нравятся Роману, укладывать волосы – идя к нему, не как обычно, пару раз проводила по ним расческой, а феном делала волну – как нравится Роману; приобрела туфли на каблуках – тоже как нравится Роману. И все для того, чтобы нравиться Роману! Ходить так было очень неудобно: спину уже не ссутулишь – приходится себя контролировать, и особенно мучительными оказались каблуки. Ноги быстро уставали, походка становилась неуверенной. Таня малодушно позволяла себе в остальное время, когда они не встречались с Дворянкиным, носить удобную одежду – и в этом заключалось небольшое преимущество их редких свиданий. На работу она тоже одевалась в то, во что привыкла, – носила любимые толстовки и широкие штаны. В них и сутулиться можно, и в кресле развалиться – не то что в платьях. Слава богу, на работе не заставляли «соответствовать». Другие сотрудники наряжались как на парад, особенно расфуфыривались дамы: модные фасоны, украшения, макияж… будто не работать приходили, а дефилировать по подиуму.
Люди меняют работу по разным причинам: кого-то не устраивает зарплата, кого-то коллектив, иные стремятся к новым горизонтам. Пора сменить работу настала и для Татьяны. Приглашение в крупную компанию на большую зарплату – отчего бы не согласиться?
Но вот не придется ли каждое утро надевать строгий деловой костюм, усомнилась она. На собеседовании ее порадовали: к внешнему виду сотрудников руководство относится лояльно. Одежда может быть любой. Главное, чтобы она вообще была, заметил менеджер по персоналу, одетый, однако, по всей форме – в костюм и галстук. Таня облегченно вздохнула – жить можно.
В свой первый рабочий день она не стала наряжаться, чтобы выглядеть лучше, чем есть на самом деле, как обычно поступают многие. Таня влезла в любимую толстовку с большим карманом-муфтой на животе, старенькие джинсы, взяла рюкзак и в таком виде отправилась на работу.
Переступив порог офиса, Таня увидела его обитателей такими, какие они есть. Она очень любила этот момент – момент первой встречи. Не зря считается, что первое впечатление – самое верное и произвести его второго шанса не будет. Потом глаз замыливается и не видит многих важных деталей. Кто-то настороженно примеряет на себя разные маски, от враждебности до приторной доброжелательности, кто-то ведет себя подчеркнуто официально, кто-то делает вид жуткой занятости и «не замечает» ничего вокруг. Но одно Таня знала наверняка – равнодушных среди присутствующих нет. Всем как минимум любопытно взглянуть на нее, на новую сотрудницу. А еще интереснее произвести на новенькую хорошее впечатление и узнать свою оценку со стороны. Новичок – это темная лошадка. Может быть, он никто, а может, сильная личность. В любом случае не помешает предстать перед ним в выгодном свете. В него смотрятся как в зеркало – ну как, я хорош? – читается в глазах менеджера по продажам, по случаю прихода новичка прибравшегося на своем рабочем столе и расправившего плечи. Или: «Королева здесь я!» – предупреждает свеженанесенный макияж секретарши и ее великолепное платье в сочетании с модными туфлями на высоченных каблуках. О появлении новой сотрудницы она знала заранее и, чтобы ее затмить, надела новое платье и обулась в неудобные, но красивые туфли. Дамы средних лет, обычно держащиеся кучкой, лишь поправили свои короткие прически. Они-то знают, что сотрудница им не конкурентка: во-первых, их много, а она одна, а во-вторых, у нее пока что нет никакого веса в коллективе. Но на всякий случай не помешает держать руку на пульсе, а то мало ли что. Молодежь нынче прыткая пошла, норовит попасть сразу в дамки, без изнурительной борьбы на нижних ступенях карьерной лестницы, и, что самое неприятное, ей это нередко удается. Что и говорить, лет двадцать назад такого не было, в прошлые времена, чтобы получить повышение, требовалось упорно трудиться несколько лет и пройти аттестацию. А сейчас год после института отработал не пойми где, и ты уже – ведущий специалист.
