Эва Хансен - Цвет боли: шелк
Югослав, все так же не сводя глаз с Ларса, снял массивный перстень с большим бриллиантом и положил на расписку:
— Пойдет?
— Я не ношу перстней, но согласен принять на память, когда выиграю.
Ларс уже понял, в чем фишка Мрадо: перемешивая карты из новой колоды, тот ловко оставлял одну внизу. Удивительно, но массивные пальцы буквально порхали. Да, умение, даже шулерское, не пропьешь.
Игра пошла, как и ожидалось. Откуда же Мрадо знать, что Ларс владел этой же техникой и этим же приемом в совершенстве? Нет, он никогда не шулерствовал и даже не играл всерьез, но раньше обожал соревноваться в ловкости рук и наблюдательности со Свеном. Сейчас, получая карту, сразу поворачивал ее так, чтобы не было видно из-за спины, когда сдача закончилась, не оборачиваясь, сделал жест:
— Отойди!
Охранник засопел, ожидая команды, Мрадо рассмеялся:
— Уйди, мы в открытую играем.
Вот когда пригодилось умение вычислять, какие карты у противника. Мысленно Ларс поблагодарил Свена за такую необычную науку.
Партия длилась не очень долго, Ларс точно знал, какие козыри у Мрадо, выбивал их и немного погодя просто положил свои карты на стол:
— У тебя все равно меньше. Открывай.
Югослав приподнял бровь, не желая сдаваться. Пришлось назвать оставшиеся у него карты.
— Откуда ты?..
— Сейчас покажу. — Ларс взял нераскрытую пачку и, распаковав, принялся перемешивать, применяя тот же фокус. Сначала он делал это быстро, потом на пару движений замедлил, понимая, что Мрадо уловит, снова ускорил. Не начиная раздавать, положил колоду на стол, вынул последнюю карту:
— Туз червей.
Перевернув карту, Ларс показал ее югославу. Мрадо хмыкнул.
— Играешь?
— Нет.
— Почему?
Ларс пожал плечами:
— Другие интересы.
— Приходи поиграть.
— Может, и приду. Только сначала племянницу надо найти.
Позади кресла Мрадо уже давно стоял долговязый. По знаку Мрадо склонился, зашептал, осторожно косясь на массивное ухо. Мрадо помрачнел, Ларсу с трудом удалось не выдать тревогу взглядом.
— Нет твоей племянницы и не было после инициации. Ищи в другом месте. Правда не было. Забирай выигрыш, не могу помочь.
Ларс взял перстень, а расписку подвинул Мрадо:
— Перстень на память, как договорились, а это для клуба на новые флоггеры.
Он встал, намереваясь выйти.
— Стой!
Это слово могло означать, что угодно, недаром дюжие охранники у двери напряглись.
— Фотография есть?
Ларс молча вынул снимок, раздобытый из Интернета, и положил на стол.
— Симпатичная. Как зовут?
— Петра. Петра Флинт.
— Узнаю через своих, если найдем, сообщу.
— Перстень вернуть? — поинтересовался Ларс, держа драгоценность на ладони.
— Ты же на память взял? Оставь себе, вдруг пригодится.
Юханссон уже сделал шаг к двери и вдруг, лукаво улыбнувшись, вернулся за стол:
— Мрадо, дай еще колоду.
Карты в его руках просто порхали, перемешав колоду и уложив ее снова стопкой, Ларс вытащил карту, поясняя:
— Третья сверху дама пик.
Показал, чтобы убедились, снова перемешал, казалось, безо всякой системы, раздал карты и продиктовал те, что оказались перед Мрадо. Югослав перевернул и ахнул:
— Как?!
Следующие четверть часа Ларс обучал отменного шулера еще одному секрету, усвоенному благодаря Свену.
— Ух, черт! Завтра применю.
— Нет, сначала потренируйся, здесь нельзя ошибиться и на одну карту, все съедет.
— Проводи, — кивнул Мрадо долговязому и снова пообещал: — Если твоя девчонка в Стокгольме — завтра найдем.
Густав ждал бледный, нервный. Увидев, что Ларса провожают с почетом, повеселел, оживился. Баррио шел с ними до самой машины. Ларс усмехнулся и незаметно сунул ему в руки пачку денег:
— Спасибо, помог.
Когда сели в машину, Густава наконец отпустило, рассмеялся нервным смехом:
— Я думал, ты не выйдешь.
Ларс, заводя мотор, усмехнулся:
— Почему?
— Этот долговязый сказал, что тебе крышка. Как ты выбрался?
— Дурак твой долговязый. А выбрался при помощи шулерских фокусов.
— Чего?!
— Ты почему про Петру не спрашиваешь?
— Я слышал, как они говорили, мол, не появлялась девчонка с того дня, как исполосовали.
— Значит, это можно было узнать и без Мрадо?
— Не думаю, они суетились, потому что долговязый для югослава спросил. Какое шулерство, Ларс? Ты разве играл?
— Не играл, но умею. И Мрадо научил. Он в ответ обещал найти, если только Петра вообще жива и в Стокгольме. Остается ждать до завтра.
— Одна дура гуляет, сто человек из-за нее покоя не знают! — И вдруг безо всякого перехода: — Ларс, что мне с Фридой делать?
— Приди, повинись. Она того стоит.
— Она, конечно, хороша, но ревнивая. А мне одной мало, ты же знаешь.
— Тогда лучше снимай проституток и развлекайся сразу с двумя или тремя.
Густав картинно вздохнул.
За прошедшие три дня приятели Магнуса перевернули весь Стокгольм, не доверяя телефонным звонкам, лично побывали у всех друзей и у друзей тех друзей, обошли клубы и кафе… Никто нигде Петру не видел. Нет, в последнее время у нее ни с кем не было романа, она вообще после того показа нигде не светилась, приятели даже решили, что зазналась.
На вопрос многие отвечали, что уже знают о пропаже.
— Откуда?
— За сведения о ней, если кто-то что-то вспомнит или услышит, обещаны большие деньги.
— Кем?
— Юханссоном. Он просил не разглашать это, но положил большую сумму в сейф для того, кто найдет Петру.
Ларса не было дома в эти дни, на звонок Линн он ответил, что действительно обещал награду за сведения о Петре и деньги в сейф положил, но пока никто ничего не сказал.
— Где ты сам, что творится?
— Я пытаюсь найти ее следы, Стокгольм перевернут весь, остались только острова, но их слишком много. Линн, ты, пожалуйста, никуда не ходи, побудь с Мари дома. Я сам найду Петру, слышишь?
Он уже не злился, не кричал, голос усталый и мрачный. Мрачнеть было от чего: шансы найти Петру живой таяли с каждым днем. Требований о выкупе не поступало, никаких сообщений тоже. Петру Флинт уже объявили в розыск по соседним странам, но кто знает, где она могла оказаться? Флинт проклинал открытые границы, на которых нет хотя бы проверки документов.
Вангер разрешил подключить к поиску Петры на островах архипелага всех приятелей Линн, Бритт и, главное, Магнуса. Уже на следующий день десятка полтора катеров бороздили проливы между островами, друзья заглядывали на каждый большой или самый маленький, расспрашивали, обходили сами, убеждались, что ничего нет, оставляли метку и уплывали искать дальше.
Белая метка появилась и на острове с домом Юханссонов, хотя никто из приятелей не говорил, что осматривал этот остров. Но у Стокгольма действительно безумно много островов и островков, разве упомнишь, где кто побывал? Есть растянутое белое полотнище, значит, уже осмотрен.
На следующий день к вечеру Ларсу позвонили. Номер незнакомый, а вот голос он вчера слышал:
— Ты это… Выйди, поговорить надо. Мрадо весточку прислал.
— Куда выйти?
— Да из дома выйди, у тебя же швейцар, не хочу светиться.
Та-ак… кто же дал Мрадо его адрес? Но чему удивляться, если бы у югослава не было таких возможностей, разве сам Ларс полез к нему?
Возле дома маячил вчерашний охранник Мрадо из клуба.
Ну и дурак! Светиться он не хочет, а сам разгуливает под видеокамерами.
— Ну?
— Мрадо велел передать, что девки в Стокгольме нет, всех проверили, и наших, и чужих. Ищите на дне.
Ларс мысленно ругнулся на идиота, а тот вдруг добавил:
— А еще Мрадо велел спасибо передать, он на твоем фокусе двести штук выиграл.
— Когда успел?! — ахнул Ларс.
— А как ты ушел, он все тренировался, к утру сел играть по-крупному, твои деньги решил использовать. Но выиграл.
— Я рад, что Мрадо пригодилось. Передавай привет.
Он дождался, пока охранник отъедет, и отправился на свою яхту, стоявшую у причала Седермальма. Было тошно, и душа требовала простора или хотя бы обстановки, отличной, например, от той, что была в клубе.
Неужели югослав прав и Петру нужно искать на дне?
Летние дни в Швеции длинные, они словно наверстывают все упущенное за зиму. Солнце светит вечером допоздна, если не смотреть на часы, не сразу поймешь, который час. Потом наступают сумерки, мягкие и долгие.
Ларс поднялся на борт своей яхты, просто чтобы поинтересоваться у ее капитана Петера, все ли в порядке. Яхта, конечно, не океанская, но великовата, чтобы шнырять между островами в поисках девушки, Ларс поступил иначе — он оплатил горючее для всех поисков и питание всех волонтеров. Сенсации из этого не делал, просто дал Магнусу деньги, и все.
