Анна Литвиновы - Внебрачная дочь продюсера
Но дурацкая манера выведывать, выспрашивать, ставшая за последние время привычкой, вдруг потянула Лесю за язык.
– А вы знаете, что случилось с родителями Васечки?
Соседка вмиг осеклась и посуровела:
– Он что, тебе ничего не говорил?
– Ни словечка.
– Значит, время еще не пришло. – И понизила голос: – Переживает он.
– А что с ними такое?
– Погибли они. Оба. Убили их.
– Как?!
– А как сейчас убивают? Ножичком пырнули. Возвращались они поздно вечером из гостей. Шли по своему микрорайону. И какая-то шантрапа на них напала и – убила. Деньги забрали, с Ирочки драгоценности сняли…
– Ужас какой!.. А убийц нашли?
Тетя Вера скорбно покачала головой:
– Нет.
– О господи! – вырвалось у Леси. – Тоже!
– Почему «тоже»? – прищурилась на нее бабка.
Леся имела в виду, что тоже – как и в ее случае. Поэтому они, выходит, с Васечкой в каком-то смысле родственные души. Но не расскажешь ведь обо всем бабке-соседке…
– Я имела в виду, – выкрутилась Леся, – что сейчас полно преступлений, а преступников не ловят, они на свободе разгуливают… А давно Васиных родителей убили?
– Да уж лет десять. Тогда Ваську тоже в милицию тягали, допрашивали, что да как, да какие отношения с родителями, да где он в ту ночь был… Он весь зеленый ходил, да и сейчас, по-моему, еще не отошел…
И тут вдруг с улицы раздались автомобильные гудки.
Тетя Люба живо подскочила к окну, отодвинула занавесочку.
– Твой-то, твой! – вдруг азартно прокричала она. – Легок на помине! Приехал! Ищет тебя! Ну, беги, встречай!
Леся тоже бросилась к окну и увидела, что и вправду на улочке стоит запыленная «шестерка», и Васечка, длинный, рыжий, в джинсах и футболке, сунув через открытое окно руку в салон, нажимает нетерпеливо на гудок.
Глава 9
Леся вышла на улицу через калитку тети Любы. Подошла к Васе. Тот расплылся в улыбке, словно рыжее солнышко.
– Приве-ет, – протянул он. В его голосе Лесе почудились приязнь и ласка. Она спиной чувствовала, что соседка в окошко своего домика исподволь наблюдает за ними.
– Салют молодым ученым, – ответила она.
– Как дела?
Леся пожала плечами, а потом с усмешкой сообщила:
– Твоя соседка считает, что я – твоя девушка.
Получилось довольно глупо, потому что парень немедленно спросил:
– Обниматься будем?
Леся вздрогнула и отрезала:
– Ни в коем случае.
– Что ж, на нет и суда нет! – не потерял своей веселости Вася. – Тогда, как рачительная хозяйка, доставай из багажника продукты и веди меня в дом.
Получалась весьма двусмысленная ситуация: «рачительная хозяйка», «веди меня в дом» – будто они и вправду любовники.
Они вместе вытащили из багажника «шестерки» пару пакетов с логотипом все того же универсама эконом-класса. Пакеты оказались объемистыми. Из одного из них торчала бутылка вина.
По тропинке, протоптанной по участку, среди бурьяна по пояс, они подошли к дому.
– Ой, а ты прибралась, – сразу же обратил внимание Васечка. И оценил: – Молодчина! – А потом все испортил, заметив: – Ну, считай, что свое пребывание здесь практически отработала.
Он принялся выгружать продукты на стол на веранде.
– Можем поужинать холодными закусками, – предложил он, – я купил всяких салатиков и даже немного икры.
Среди продуктов оказались также фляжка водки и бутылка вина.
– Давай я сам накрою на стол, – предложил Вася. – Я люблю, чтобы все было красиво, и люблю сам угощать своих гостей. А ты ведь моя гостья, правда?
Леся только плечами пожала. Ситуация становилась все двусмысленней – вино и водка на столе, – и оттого внутри девушки появился ледяной островок, который, невзирая на добродушную болтовню Васечки, становился все больше и больше. И этот лед в любой момент грозил затопить ее всю, вызвав приступ паники или истерику.
Молодой человек достал из шкафа два бокала, две рюмки.
– Ты что, собираешься пить? – неприязненно спросила Леся.
Василий удивился:
– А почему нет?
– Назад в Москву не поедешь?
– А надо?
Леся не ответила и быстро вышла с террасы. Она боялась закричать. Он сам все испортил. Дверь, ведущую в «свою» комнату, она захлопнула. Получилось громко. Громче, чем следовало.
Когда через минуту Вася вошел в комнату, она уже водрузила на кровать чемодан и совала в него пожитки, которые совсем недавно раскладывала в шкафу. Недолгим же оказалось ее пребывание на даче.
– Эй, ты чего? – тихо спросил Вася.
– Я еду в Москву, – не глядя на него, сухо отвечала девушка.
– Зачем? – недоуменно вопросил он.
– А ты не понимаешь?
Леся продолжала собираться. Руки ее, складывающие вещи в чемодан, слегка дрожали.
– Что я должен понимать?
Василий казался искренне удивленным.
Леся разогнулась. Губы ее были плотно и сердито сжаты. Зло глядя парню прямо в лицо, она бросила:
– Перестань! Все прекрасно организовано!
– Ты о чем? – Вася слегка покраснел.
– Как о чем?! – зло бросила ему в лицо Леся. – Ты приютил на даче девушку, оказал любезность, можно даже сказать – спас ее. Ну а теперь пришла ее пора отрабатывать, да? Бесплатных пирожных не бывает, правильно?
Молодой человек стал еще краснее, его лицо прямо-таки полыхало, а рыжие волосы казались протуберанцами над багровеющим солнцем.
– Клянусь тебе, Леся… – пробормотал он. – У меня и в мыслях ничего подобного не было…
– Если б не было, – припечатала она, – ты б не потащился сюда на ночь глядя с вином и водкой!
– Что ж, пожалуйста, – Вася дернул плечами. – Я могу уехать. Но я тебя уверяю: все совсем не так, как ты думаешь.
Он вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Затем выбрался на крыльцо.
Вообще-то Вася не курил, но сигареты при себе всегда имел – вдруг понадобятся друзьям, девушке или случайному прохожему. И вот они понадобились – ему.
Дурацкая ситуация. Что прикажете делать? Возвращаться на ночь глядя в Москву? А он как раз собирался предложить Лесе завтра с утра смотаться на карьер – там песочек, чистая вода и отличное купание…
А главное – ему нравилась Леся. Он испытывал к ней такую невыразимую нежность, что и касаться ее совершенно не требовалось. И еще он ее очень жалел – особенно теперь, после этой странной, немотивированной вспышки гнева. Что-то у нее в жизни пошло наперекосяк, раз она столь неадекватно реагирует на одну только неопределенную перспективу остаться тет-а-тет с молодым человеком.
Докурив, Вася щелчком отправил сигарету в бурьян – плевать, что собственный участок. Когда еще у него дойдут руки привести его в порядок.
Помедлив, он открыл дверь в дом. Он загадал: если Леся продолжает собираться и снова будет обвинять его – он развернется и уедет. Пусть остается тут сама с собой. Одна со своими тараканами.
Василий заглянул в комнату. Разложенный чемодан по-прежнему раскинулся на кровати. А Леся… Леся сидела рядом с ним и плакала.
Она рыдала так горько, что у Васи даже комок к горлу подступил.
– Ну что ты, Леська… – пробубнил он.
Она, закрыв лицо руками, зарыдала еще горче.
Васе захотелось присесть рядом и обнять ее, пожалеть, успокоить, но он не знал, как она воспримет его нежность – после недавних обвинений, – и потому в растерянности стоял столбом.
– Прости… меня… Васечка… – вдруг сквозь всхлипывания пролепетала Леся.
И тут молодой человек не сдержался. Он бросился перед ней на колени.
– Леська! Леська, милая! Ну не плачь! Я не хотел тебя обидеть. Я не думал, что ты так все воспримешь. Мне же ничего от тебя не надо.
– Правда? – сквозь слезы прошептала девушка.
– Конечно! Ты мне ужасно понравилась, и я хотел провести с тобой время, да у меня ничего такого и в мыслях не было, я хотел просто с тобой побыть. Давай, если хочешь, эту водку и вино выльем, к чертовой бабушке!..
– Зачем выливать? – улыбнулась Леся. Плакать она перестала, но все лицо было залито слезами. – Можно отдать ее бедным. Бомжам на станции.
– Ох, Леська, Леська… – прошептал Вася.
Плевать, что признание прозвучит совершенно не вовремя, неправильно, неподготовленно по любым законам любовной науки – а потому, скорей всего, обречено на облом, – но он вдруг испытал страшную тягу сказать ей все. И сказал:
– Знаешь, Леська, я когда тебя увидел – там, на бульваре, – у меня вдруг на сердце потеплело… Ты мне так понравилась… И я сразу подумал: вот – она. Девушка моей мечты.
Василий искательно посмотрел на нее снизу вверх. Леся утирала глаза платочком, а нос у нее слегка покраснел и распух. Смотрела она печально.
– Встань, Васенька. – Она потрепала его рыжие кудри. – Пол здесь холодный. Встань, пожалуйста.
Когда он поднялся с коленей и встал напротив нее, она пристально, снизу вверх, поглядела ему в глаза и спросила:
