Галина Романова - Последнее прибежище негодяя
– Где он его обычно хранил?
– В письменном столе, в бабкиной спальне, в резной деревянной шкатулке.
Саша опустила глаза, вспоминая вечер убийства, когда Данилов заставил ее осматривать каждую вещь для обнаружения пропажи. Шкатулку она тогда не нашла. Та нашлась чуть позже, в мусорном ведре, без единого отпечатка пальца. Об этом было известно Данилову, ей – нет.
– Кто мог проникнуть в квартиру к вашему деду в его отсутствие? Он кому-нибудь оставлял ключи?
– Нет! Никогда! И зачем? Он никуда не ездил. У него был один комплект ключей, у меня второй. Еще комплект хранился рядом со шкатулкой, в письменном столе. Его мы тоже не нашли, вы помните.
– Да, – коротко кивнул Данилов. – Следует предположить, что запасной комплект кто-то вынес из квартиры вашего деда вместе с пистолетом незадолго до его гибели. Кто это мог быть, как вы думаете?
– Я не знаю. – Саша опустила голову и неожиданно потрогала ноготком ту самую родинку, которая промозолила Данилову все глаза. – У деда не бывало гостей. У бабки часто были. У него, после ее смерти, – нет. Соседки заходили иногда в праздники или в день рождения. Угощали домашней выпечкой. Но…
– Но? – Он с трудом оторвал взгляд от ее ногтя, разрисовывающего коленку всевозможными узорами.
– Но сами понимаете, что соседки этого сделать не могли! Никто из них не навещал его в последнее время. Я это знаю точно. – Она посмотрела на него с болезненным вызовом.
Да, соседки вряд ли устроили стрельбу, подумал Данилов, вспомнив их всех поочередно. Но это могли быть знакомые соседок или их родственники. Это могли быть те, кто был заинтересован в гибели этих людей. Мотив! Каким был этот чертов мотив, заставивший сначала выкрасть пистолет у старика, а потом застрелить его вместе с соседями? Кому помешали эти трое?! Или двое? Или все же один? Или все же мишенью был старик? А соседи что-то такое видели или слышали, и их убрали как свидетелей? Или убрали для того, чтобы подставить старика под подозрение?
– Дверь была не взломана, – задумчиво проговорил Данилов. – Эксперты установили это на сто процентов. В квартиру к вашему деду проникли, открыв его дверь запасными ключами. Об этом тоже знали, знали о запасных ключах. Как такое возможно? Об этом тоже все соседи знали?
– Вряд ли. Пистолетом он, конечно, хвалился, а вот ключами… нет. Не слышала ни разу.
– Тогда логично предположить, что кто-то, зная о пистолете в письменном столе и решив его выкрасть, наткнулся на ключи и выкрал их попутно. И так же попутно в чьей-то голове зародились преступные мысли… Нет, белиберда какая-то получается. – Данилов состроил недовольную гримасу, продолжая говорить скорее для себя. – Чего так городить? Если хотели убить Воронцова, так и убили бы сразу, как пистолет забрали. Если только… Если только этот визит не был визитом, случившимся у всех на глазах.
– И попавшим в объектив камеры видеонаблюдения, – закончила за него Саша и подалась вперед: – Кого вы там увидели, Сергей Игнатьевич?! Кто попал в объектив?!
– Откуда вы знаете? – Данилов изумленно округлил глаза. – Ломов? Он проболтался?
– Почему сразу проболтался? Просто сказал. А что за секрет?
– Ну я же говорю вам, что в интересах следствия неразглашение – главное условие успеха, – заныл Данилов. – Виктор сказал вам. Вы сказали кому-то еще и… Саша? Что с вами?
Она обняла себя руками, сжалась и смотрела на него теперь такими несчастными глазами, что Данилов еле усидел на месте. Снова обнимать ее, сидящую на диване с голыми коленками, – это крах. Крах его твердости и непредвзятости.
– Я рассказала.
– Что? О чем?
– Я рассказала, что Витька отдал вам записи с камеры видеонаблюдения, – призналась она с болезненной улыбкой.
– Кому? – не придал он особого значения ее трагизму. Витька мог и сам разболтать всей улице.
– Горячеву, – прошептала она, бледнея.
– Горячеву? Александру? – зачем-то уточнил он, хотя сразу понял, о ком речь. Следующий его вопрос прозвучал непотребно ревниво: – Когда он был тут?
– Вчера… Он был у меня вчера, – проговорила Саша и покосилась в сторону запертой двери в спальню. – И мы…
Она могла бы дальше и не продолжать. Данилов скрипнул зубами. Что вчера «они» делали, он и так догадался по забытым кофейными чашкам на прикроватной тумбочке и кофейным пятнам, вылитым наверняка нечаянно на пододеяльник.
– Мы поругались, – закончила она совсем не так, как он думал. – Вернее, я выставила его.
– Почему? – Любопытство в его вопросе прозвучало совсем не профессионально.
– Потому что он мне солгал.
Саша зажмурилась, прикрывая ладонью половину лица. Что она прятала за своей пятерней? Гнев? Испуг? Боль? Отчаяние?
– Солгал?
Данилов нервно дернул шеей. Он ненавидел ложь во всех ее проявлениях. Никогда не врал даже во благо.
– Ты обречен на одиночество! – приговорила его как-то его девушка, теперь уже бывшая. – Никому не хочется знать правду до конца. Никому!
Данилов любил правду и ненавидел ложь. Вот так вот просто, без полутонов. Простые отношения, простую еду, простую удобную одежду.
– Скучно так, Сергей Игнатьевич, – возразил ему как-то Игорек, когда он отчитывал его за трепотню с девчонками в баре.
– А то, что ты назвался дипломатом, весело?! – вытаращился на него Данилов. Он честно не понимал, в чем прикол.
– Ну да, весело…
Данилов лично не считал вранье весельем. Гнусно это и отвратительно, считал он. И непременно выльется во что-то нехорошее, непременно.
То, что Горячев соврал Саше, своей любимой девушке, находившейся сейчас в беде, было отвратительно вдвойне.
– Надеюсь, он осознал свою вину? – буркнул Данилов после паузы.
– Наверное. – Саша отняла от лица правую ладонь, растопырила пальчики, глянула на них. – Пытался сделать мне предложение. Даже кольцо пытался подарить. Красивое.
Конечно, кольцо должно было быть красивым и дорогим. Наверняка с крупным сверкающим камнем. Потому что Александр Горячев не кто-нибудь, а подающий надежды юрист. Красивый крепкий малый, катающийся на роскошной дорогой иномарке, одевающийся стильно и дорого. С хозяйкой фирмы на короткой ноге. И вообще баловень судьбы и любимец женщин, раз такая девушка, как Саша Воронцова, его полюбила.
– И что вы?
Данилов кольца на широко расставленных пальчиках не увидел, значит, предложения Саша не приняла.
– Отказала и выставила его вон. Может, зря, как считаете?
Он не считал, что зря. Он обрадовался, потому что Саша ему нравилась. Хотя он и не имел права ни на радость, ни на симпатию. И даже в глубине души немного позлорадствовал. Вот тебе, Горячев, щелчок по носу, вот! С красивым кольцом тебя выставили. Не на ту девушку нарвался! Это тебе не покойная секретарша Сонечка, готовая ползать по твоим следам.
Господи! О чем он думает?!
– Что случилось, Саша? – одернул себя Данилов. – Почему вы повздорили? В чем он вам солгал?
– После того как я рассказала ему, что вы изъяли записи с камер видеонаблюдения у Витьки из магазина, Саша сразу занервничал. – Она виновато покусала нижнюю губу. – Мне так, во всяком случае, показалось. И потом…
– И потом?
– Потом вдруг признался мне, что был у моего деда в гостях.
– Да ладно! – Данилов напрягся. – Когда?
– Вот не сказал точной даты. Но это не может быть правдой, понимаете? Если бы он был у моего деда в гостях, дед бы мне непременно рассказал. А он ни словом не обмолвился.
– Может, не успел? – проговорил Данилов задумчиво. – Может, это было в день его смерти?
– Вот только разве так. – Саша подняла на него несчастные глаза: – Но Горячев отрицает.
– То есть?
– Он отрицает, что был у деда в день его смерти. Он говорит, что приходил к нему то ли за день, то ли за два до этого. Точно будто бы не помнит. Но как можно не запомнить, если дед выставил его?
– Выставил?
– Да, Саша утверждает, что приходил к деду просить моей руки. А дед не захотел с ним говорить. Вот… – Ее губы горестно выгнулись.
Старик запросто мог выставить этого хлыща, подумал Данилов. Мог не простить того, что Горячев отвернулся от своей девушки, когда ее обвинили в шпионаже. Он же отвернулся! Он же не встал на ее защиту! И потом не сделал ни единой попытки ее оправдать. Все ждал, когда это за него сделают другие. Соседова, к примеру.
Отвратительный тип, сделал заочный вывод Данилов. И еще раз порадовался, что Саша не приняла его кольца. Но это первое…
А вот второе могло оказаться не в пользу Горячева. Если на записях с камер наблюдения Данилов обнаружит этого юриста снующим по двору, то у него будет очень много к нему вопросов. Очень!
И когда Данилов уже шел к своей машине, простившись с Сашей, то вдруг подумал, а не потому ли придумал Горячев свой визит к старику, что засветился во дворе в день убийства? Мог ничего не знать про камеру на магазине и засветился. И тут же с ходу рассказал своей девушке странную историю, проверить которую нет никакой возможности.
