Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

Мысль о калорийном обеде показалась Веронике очень соблазнительной, и она услышала отчётливое урчание в животе. Котёнок понял этот звук по-своему и, радостно пискнув, высунул голову из пледа.

— А это кто? — опешил Никита.

— Кто-кто — Тимофей, по-моему, у него это на мордочке написано, — ответила Вероника и вытащила котёнка из пледа. — Раз уж ты, малыш, всё равно выдал своё присутствие, иди ко мне. Конспиратор из тебя никакой.

— Значит, Тимофей? Что ж — очень приятно. А вот скажи мне, Тимофей, откуда ты взялся в общаге, где животным быть не разрешается. Вроде с утра тебя ещё здесь не было.

Котёнок молчал и с опаской поглядывал на человека, читающего ему мораль.

— И знаешь ли ты, Тимофей, — продолжил Никита, — что ведь тебя, как только заметят, сразу вытурят, а твоей хозяйке впаяют n-ное количество общественно-полезных часов. А она ещё, между прочим, прошлый долг не отработала.

— Не слушай его, малыш, — Вероника нежно провела рукой по маленькой мохнатой головке, — никто тебя не найдёт, и никто не вытурит.

Никита пристроился рядом с девушкой на кровати и тоже погладил котёнка. Тот польщённый двойным вниманием издал звук уже чем-то похожий на «мяу», а не просто писк.

— Слушай, а ты его кормила? — встрепенулся Никита. — Он же наверно есть хочет!

— Спасибо, капитан Очевидность, — съязвила Вероника, — понятно, что хочет. Только чем же я его покормлю?

— Слушай, у меня идея, — радостно заёрзал на кровати Никита, — я сейчас сгоняю в магазин за молоком и кормом для котят. А заодно куплю нам с тобой что-нибудь перекусить. Думаю, на сытый желудок, легче будет придумать, что с твоим Тимофеем делать.

— Здорово, Никита! Спасибо, — Вероника с благодарностью посмотрела на гостя.

Тот, вдохновлённый её взглядом, вскочил с кровати и стремительно вышел из комнаты, бросив на ходу:

— Я мигом. Можешь пока чайник ставить.

Когда дверь за Никитой закрылась, Вероника посмотрела на своего нового друга с улыбкой:

— Ну, не такой уж он и не сносный, когда захочет. Правда, Тимофей?

Тимофей потёрся мордочкой о палец Вероники, давая понять, что согласен со всем, что говорит его заботливая хозяйка.

Никита вернулся через полчаса с огромной сумкой в руках, содержимое которой привело Веронику в восторг. Он догадался купить не только корм для котёнка, но и маленькую мисочку.

— Знаешь, похоже, наш Тимофей, породистый, голубых кровей, — сказал Никита, наблюдая, как малыш жадно лакает молоко. — Расцветка у него благородная — пепельная, и шёрстка необычно длинная.

— Вполне может быть, — охотно согласилась Вероника, — к тому же он умный.

— Надо же! — иронично улыбнулся Никита, — и когда же он успел продемонстрировать свои интеллектуальные способности?

— Да постоянно демонстрирует — он понимает, всё, что я ему говорю. А кто сомневается в талантах Тимофея, тот…

— Ладно-ладно, — засмеялся Никита, — верю. По крайней мере, ему хватило ума пробраться в комнату именно к той девушке, которая любит игнорировать всякие запреты.

Пока новоиспечённые друзья Тимофея обсуждали его качества, малыш успел насытиться. Он сладко зевнул и потянулся. Вероника, заметив, что котёнок не прочь поспать, заботливо закутала его в плед, и малыш моментально уснул.

— Пора, наверно, и нам перекусить, — предложил Никита, заметив, что Тимофей на ближайшие два-три часа в заботе не нуждается, — пока не остыло.

Никита извлёк из сумки несколько одноразовых картонных упаковок.

— Заходил в Стекляшку. Попросил, чтобы мне с собой упаковали их фирменные котлеты по-киевски, картошку фри, ну и пирожные шоколадные, конечно!

— Ух ты! — глаза Вероники засияли. — Ужин обещает быть не только калорийным, но и обалденно вкусным! Я больше чем на бутерброды даже не рассчитывала.

Молодые люди, кое-как примостившись за маленьким столиком, который для двоих был явно тесноват, с энтузиазмом приступили к ужину. Несколько минут они были так сосредоточены на еде, что даже не разговаривали. Наконец, когда первый голод был утолён, Никита озвучил вопрос, ответ на который и без того интенсивно обдумывала Вероника.

— Что же нам с Тимофеем делать?

— А что тут поделаешь? — развела руками Ника. — Оставлю его у себя. Не на мороз же его.

— Сегодня, пожалуй, другого выхода нет. А завтра надо будет поискать ему хозяина. Может, вахтёрше предложить? Или объявление в Универе повесить. Вдруг кто-то из преподавателей откликнется, приютит малыша у себя.

— Да, разумное решение… Только жалко мне с Тимофеем расставаться. Я к нему уже привыкла.

— Любишь кошек?

— Раньше не любила, но к Тимофею почему-то сразу привязалась.

— Но у тебя хоть опыт-то какой есть за котятами ухаживать?

— Нет опыта. Мы так и не завели кошку. Я всё время была против, хотя Алеся очень хотела.

— Алеся — это кто? Подруга?

— Нет, — Вероника глубоко вздохнула, — сестра-близнец.

— У тебя есть сестра-близнец? — Никита не столько удивился, сколько насторожился. Он почувствовал, что что-то не так, он увидел это в расширившихся бездонных зрачках Вероники.

— Была…

Опять она не стала уходить от ответа. Сделала это сознательно. Что же сегодня за день-то такой? Почему Веронику тянет откровенничать на тему, которая уже многие месяцы была для неё табу? Ей, что, хочется разреветься в присутствии Никиты? Хочется, чтобы он её пожалел? Нет, реветь она не будет. Но зато расскажет. Вероника вдруг поняла, что она нестерпимо желает рассказать кому-то всё до мельчайших подробностей. И даже не кому-то, а именно этому парню, который сидит напротив. Наверно, потом она будет жалеть об этой своей минутной слабости. Но сейчас всё её существо жаждало излить из себя горечь, месяцами сидевшую внутри. Горечь, которую Вероника только-только научилась не замечать. Горечь, которая сегодня рвалась наружу так, что Нике всё равно не удастся её сдержать.

— Это произошло летом. Три года назад, — начала она. — Вернее уже три с половиной. Заболела моя прабабушка. Вообще-то она была на удивление крепкая и бодрая для своих лет. Жила в деревне, одна в большом доме. Сама вела хозяйство и, не поверишь, прилежно один раз в неделю ходила в школу — вела у малышей кружок рукоделия. Дети её очень любили. Весь дом прабабушки был уставлен поделками кружковцев. Мальчики выстругивали для неё из дерева фигурки животных, девочки вышивали панно и вязали ажурные салфетки. И она сама души не чаяла в своих малышах. Мы неоднократно уговаривали прабабушку переезжать к нам в город, но она не хотела расставаться со своим любимым делом и со своими ребятишками.

— Тем летом, когда у прабабушки начались проблемы со здоровьем, — продолжила Вероника после небольшой паузы, — папа решил, что заберёт её к нам, хочет она того или нет. Мы думали поехать к ней всей семьёй — убедить, что папа прав, и помочь собраться. Но перед самой поездкой я чем-то отравилась. Меня рвало, голова раскалывалась. Было решено, что к прабабушке поедут папа с Алесей, а мама останется со мной. Я помню, даже позавидовала Алеське, что она будет несколько дней прохлаждаться на свежем воздухе, купаться в речке, ходить на рыбалку с Ваней, внуком прабабушкиной соседки, который нам обоим нравился, а я проведу выходные в обнимку с тазиком. Господи, знала бы я тогда, чем закончится поездка для моей Лесеньки… и для отца.

Вероника всё это время смотрящая сквозь Никиту, теперь сфокусировала взгляд на нём. На его глазах. В них не было ни притворного сочувствия, ни показного участия. И она поняла, что сможет без слёз рассказывать дальше.

— А потом был телефонный звонок. Меня в тот момент тошнило, выворачивало наизнанку. Я даже не видела маминого лица. Но я поняла, почувствовала как-то, о чём говорит человек на другом конце провода… Папа и Леся попали в аварию. Как потом установило следствие — отец потерял сознание, и автомобиль врезался в столб. Удар пришёлся по пассажирскому сиденью. Лесенька сразу умерла. Врачи говорили мгновенно. А папу доставили в больницу. Целую неделю медики боролись за его жизнь. Но отец так и не пришёл в сознание и на 8-ой день умер.

Вот и всё. Она рассказала. Говорят, когда выговоришься, становится легче. Вероника никогда не верила этому. Запрятать горе глубоко внутрь, заставить себя не вспоминать — вот единственный способ сделать боль не такой острой. Но сегодня, видимо, был правильный день или правильный собеседник, сегодня Веронике реально стало легче.

— А почему отец потерял сознание? — нарушил Никита тишину, которая стояла вот уже несколько минут.

Никто не задавал Веронике такой вопрос. Может, тем немногим кому она рассказывала об этой трагедии, тоже было интересно узнать ответ, но, видимо им казалось некорректным затрагивать такую болезненную тему. Вероника была благодарна Никите, что он не стал строить из себя саму деликатность. Ей хотелось говорить на эту тему, ей самой хотелось узнать ответ, который не смогли в своё время дать ни медики, ни криминалисты.