Пьер Леметр - Тщательная работа
Когда они прибыли, магазин был пуст. Колокольчик над входной дверью вскоре вызвал откуда-то, словно из небытия, высокого мужчину лет сорока с серьезным, почти тревожным лицом, в тонких очках, синих брюках и жилете, без намека на элегантность. От мужчины исходила уверенность с чуть заметным налетом удовлетворения. «Я на своей территории, — казалось, говорил его долговязый силуэт. — Я хозяин этих мест. Я специалист».
— Чем могу помочь? — спросил он.
Он подошел к Камилю, но держался на дистанции, словно не желая, если приблизится вплотную, смотреть на него слишком свысока.
— Майор Верховен.
— А да… — Он повернулся, чтобы взять что-то позади себя и протянул Камилю книгу. — Я прочел статью в газетах. По-моему, нет никаких сомнений…
Это было издание карманного формата. Владелец магазина отметил нужное место в середине книги желтой закладкой. Камиль сначала посмотрел на обложку. С нижнего ракурса изображен мужчина в красном галстуке, в шляпе, руки в кожаных перчатках, в руках нож. Кажется, он стоит на лестнице, а может, и нет.
Камиль достает очки, надевает их, читает титульную страницу.
Брет Истон Эллис
Американский психопат.
Копирайт 1991. На следующий год — копирайт французского издания.
Он переворачивает страницу, потом другую. Предисловие, подписанное Мишелем Бродо.
Брет Истон Эллис родился в 1964 г. в Лос-Анджелесе. <…> Его литературный агент выбил для него аванс в 300 000 долларов, чтобы он написал роман о нью-йоркском серийном убийце. Когда рукопись была представлена издателю, тот пренебрег затратами и отказался ее публиковать. Он был в ужасе. А вот издательство «Винтаж» опубликовало роман без колебаний. Вопреки (или благодаря) скандалу, вызванному публикацией всего лишь отдельных пробных отрывков, оно не посчиталось ни с общественным мнением, ни с лигами феминисток. <…> Эллису пришлось нанять телохранителя, он получил несметную тучу оскорблений и смертельных угроз. И продал тысячи экземпляров «Американского психопата» в Соединенных Штатах.
Луи не хочет читать через плечо шефа. Он бродит между стеллажами, пока хозяин магазина, заложив руки за спину, рассматривает улицу сквозь витринное стекло. Камиль чувствует, как в нем поднимается нечто напоминающее возбуждение.
В том месте, которое книготорговец отметил закладкой, происходят настоящие ужасы.
Камиль принимается читать молча, сосредоточенно. Время от времени он покачивает головой справа налево, бормоча: «Ну надо же…»
Луи уступает искушению. Камиль слегка отстраняет книгу, чтобы заместитель мог читать вместе с ним.
Страница 388
Полночь. Я разговариваю с двумя девчонками, обе совсем молоденькие, блондинки, большие аппетитные сиськи; разговор недолгий, потому что мне становится трудно себя сдерживать в моем смятенном состоянии.
Хозяин книжного:
— Я еще поставил крестик на тех пассажах, которые показались мне… значимыми.
Камиль не слушает и не слышит. Он читает.
Это начинает возбуждать меня меньше… <…>
Торри просыпается привязанной, с выгнутой спиной на краю кровати. Ее лицо залито кровью, потому что я отрезал ей губы маникюрными ножницами. А Тиффани привязана с другой стороны кровати шестью подтяжками, принадлежавшими Полю, — стонущая от страха, совершенно парализованная чудовищностью того, что с ней произошло. Желая, чтобы она смотрела на то, что я сейчас сделаю с Торри, я пристроил ее таким образом, чтобы она не могла не смотреть. Как обычно, в надежде понять, что представляют собой эти девушки, я снимаю их смерть. Для Торри и Тиффани я использую установленную на штативе сверхминиатюрную камеру Minox LX с пленкой 9,5 мм, линза 15 мм f/3,5, настройка выдержки и фильтра плотности встроенная. Я вставил диск «Traveling Wilburys» в портативный CD-плеер, который поставил у изголовья кровати, чтобы заглушить возможные крики.
— Твою мать!..
Камиль говорит это самому себе. Его глаза бегают по строчкам. Пытается размышлять. Ничего не получается. Он весь ушел в буквы, которые иногда начинают плясать перед его глазами. Он должен сосредоточиться: тысяча мыслей, тысяча ощущений внезапно заполнили голову.
Потом, снова повернув ее, замершую от ужаса, я срезаю всю плоть вокруг ее рта и…
Камиль поднимает глаза на Луи и видит выражение собственного лица, словно у двойника.
— Что это за книга? — в полном недоумении спрашивает Луи.
— Что это за тип? — отвечает Камиль, снова принимаясь за чтение.
Я погружаю руку в живот одного из трупов и окровавленным пальцем черчу «Я ВЕРНУЛСЯ» стекающими буквами над панно из искусственной коровьей кожи в гостиной.
6
— Скажу только одно слово: браво.
— Издеваешься, да…
— Нет, Камиль, — заверил Ле-Гуэн, — я ведь не поверил твоей истории. Ладно, признаю… Но сначала, Камиль, одна вещь.
— Давай, — ответил Камиль, свободной рукой нажимая клавишу, чтобы подключиться к электронной почте.
— Успокой меня и скажи, что я ошибаюсь: ты не отправлял запрос в Европейский банк данных, ссылаясь на разрешение, выданное судьей Дешам?
Камиль прикусил губу:
— Я все оформлю…
— Камиль… — перебил его Ле-Гуэн усталым тоном. — Нам что, и так дерьма не хватает? Она мне только что звонила. В ярости. История с телевидением в первый же день, назавтра твоя персональная реклама в газете, а теперь это!.. Все одно к одному! Я ничем не могу тебе помочь, Камиль, тут я ничего не могу поделать.
— Я разберусь с ней сам. Объясню…
— Судя по тону, которым она со мной разговаривала, тебе придется туго. В любом случае за все твои выкрутасы она считает ответственным меня. Кризисное собрание завтра утром у нее. Как можно раньше. И поскольку Камиль не отвечал: — Камиль? Ты меня слышал? Как можно раньше! Камиль, ау!
— Я получила ваш факс, майор Верховен.
Камиль сразу отметил сухой, резкий тон судьи Дешам. В другое время он бы приготовился склонить шею. На этот раз он только обошел вокруг стола: принтер слишком далеко, чтобы он мог достать листок, который только что из него выполз.
— Я сейчас прочла текст, который вы мне направили. Похоже, ваша гипотеза подтвердилась. Я должна буду встретиться с прокурором, как вы сами понимаете. И по правде говоря, это не единственное, о чем мне хотелось бы с ним переговорить.
— Да, понимаю, мне только что звонил дивизионный комиссар. Послушайте, господин судья…
— МАДАМ судья, с вашего позволения! — оборвала она.
— Извините, у меня проблемы со стилем.
— И уж точно со стилем административным. Я только что получила подтверждение того факта, что вы сослались на мое разрешение, чтобы объявить розыск на европейском уровне. Вы не можете не знать, что это нарушение…
— Грубое?
— Серьезное, майор. И мне это не нравится.
— Послушайте, мадам судья, я все оформлю…
— О чем вы, майор! Это я должна оформить в установленном порядке! Это я имею право давать вам разрешение — вы, кажется, об этом забыли…
— Я ничего не забываю. Но послушайте, мадам судья, даже если я не прав с административной точки зрения, я прав с технической. И думаю даже, что с вашей стороны было бы весьма предусмотрительно немедленно приступить к оформлению.
На другом конце трубки повисло угрожающее молчание.
— Майор Верховен, — проговорила она наконец, — думаю, мне придется просить прокурора отстранить вас от данного дела.
— Это в вашей власти. Когда будете просить его отстранить меня, — добавил Камиль, перечитывая листок, который держал в руке, — сообщите ему также, что у нас на руках третье преступление.
— Простите?
— На ваш европейский запрос только что ответил следователь… — (ему потребовалась секунда, чтобы найти имя отправителя на верхней строчке мейла), — Тимоти Галлахер. Из уголовной полиции Глазго. У них нераскрытое преступление, совершенное десятого июля две тысячи первого, молодая девушка. На ней был обнаружен тот же фальшивый отпечаток пальца, который мы им переслали. Если желаете знать мое мнение, мой преемник должен позвонить им как можно скорее…
Повесив трубку, он вернулся к своему списку:
Трамбле = Черная Далия = Эллрой
Курбевуа = Американский психопат = Эллис
и добавил:
Глазго =? =??
7
Следователя не было на месте, и Луи соединили с его начальником, суперинтендантом Смоллеттом, судя по акценту чистопородным шотландцем. На вопрос Луи суперинтендант объяснил, что Шотландия одной из последних присоединилась к европейской системе обмена полицейской информацией. Это присоединение состоялось только 1 января сего года, а потому они были не в курсе первого объявленного розыска, где фигурировал отпечаток, оставленный убийцей из дела Трамбле.
