Елена Михалкова - Манускрипт дьявола
– А вы? – проявил бестактность Макар, сам не понимая, зачем лезет во внутренние дела семьи Арефьевых.
– Я… нет. Нет, к сожалению. Но это не имеет никакого отношения к Наташе.
Он замолчал, и Илюшин понял, что больше ничего не услышит от Бориса Осиповича. Записал телефон Александра, задал еще несколько уточняющих вопросов, и они попрощались с отчимом Максима Арефьева.
– Давай-ка сразу заедем к этому дядюшке, – сказал Макар, когда дверь подъезда захлопнулась за ними. – Как я понял, интернат здесь недалеко. Если он по-прежнему там директором, то должен быть на месте. Сейчас позвоним и узнаем…
Александр Сергеевич Арефьев оказался на месте, но разговаривать с сыщиками сперва не пожелал, ссылаясь на нехватку времени. Лишь после настойчивых просьб Илюшина он согласился ответить на несколько вопросов, предупредив, что через пять минут должен уйти из кабинета.
– Ничего не знаю о Куликовой! Уже Баренцев прибегал, метался, как оглашенный. А я так скажу – уехала девочка в Сочи, там развлекается.
Бабкин с первого взгляда проникся неприязнью к этому вальяжному мужчине с гладко выбритым синим подбородком и длинными залысинами над бровями, говорившему высоким, чуть визгливым голосом. От него сильно пахло одеколоном, а маленький, заставленный шкафами кабинет весь провонял сигаретным дымом, и Бабкин еле сдерживался, чтобы не морщиться от этой смеси ароматов. В окне виднелась группа мальчишек лет тринадцати, под руководством воспитателя убиравших мусор с газона.
– Почему именно в Сочи? – поинтересовался Макар.
– Откуда я знаю! Пусть не в Сочи, пусть в Крым. Или в Саудовскую Аравию.
– Есть свидетели, – напомнил Бабкин. – Они видели, что девушку вывели из подъезда силой.
– Знаем мы это «силой», – парировал директор интерната. – Ролевые игры, поверьте мне, еще никто не отменял.
– Хорошо, пусть так. Тогда скажите, Александр Сергеевич, вы знаете, как идут дела у вашего племянника? Ведь Максим сейчас ищет клад Шаболина…
Старший Арефьев изменился в лице:
– Послушайте! Это все чушь! Я так Максиму и говорил! Происки этого жадного еврейчика!
– Какого еще жадного еврейчика? – нахмурился Илюшин.
– Танькиного муженька. – Александр Сергеевич скривился. – Мерзейший тип, собравший все характерные черты своей нации. Я говорил ей: ты дура, живи одна, заботься о сыне. Нет, ей втемяшилось в голову выйти замуж. А Борис забил мальчишке башку всякой чушью, рассчитывая на то, что ему на блюдечке принесут халявные деньги. Клады парень ищет! По лесам ходит с металлоискателем! Работать надо, ра-бо-тать! – Он развернулся в крутящемся кресле, широким жестом указав на бродящих по газону подростков. – Труд сделал из обезьяны человека. Видите воспитанников нашего интерната? Если бы не работа, они бы давно уже окончательно деградировали, забив себе мозги парами клея. К сожалению, мой племянник – ленивый идиот, сильно подверженный чужому влиянию. Вместо того чтобы добросовестно вспахивать свою ниву, он рассчитывает на быстрое обогащение. Ничего у него не получается, само собой, и все это лишь пустая трата времени.
– Ленивый идиот? – переспросил Бабкин. – Его отчим говорит, что Максим учится в аспирантуре физтеха…
– Учится, – неохотно признал Арефьев-старший. – И неплохо учится, должен сказать. У мальчишки способности – к счастью, в этом отношении он пошел в меня. Но это его хобби! Поверьте мне, времяпрепровождение для болванов, оно отупляет его.
– То есть вы не знаете, на каком этапе его поиски, – уточнил Илюшин.
– Какой этап, молодой человек, о чем вы! – Александр Сергеевич картинно воздел руки к небу. – Максим бродит по лесам со своей железкой – вот и все его этапы. Потом вернется ни с чем, как всегда и бывает.
– А когда вы в последний раз общались с ним?
– Не помню… кажется, еще до его отъезда. У меня масса дел, честное слово, нет возможности держать в голове такие мелочи.
– Вы говорили, к вам заходил Баренцев…
– Да, единственный из всей троицы, из кого вышло что-то дельное. Он частенько бывает у меня. Я ему сдаю два помещения.
– Под склад?
– Да, одно – под склад, а во втором он обустроил спортивный зал. Мои мальчишки тоже туда ходят – те, кому за хорошее поведение я разрешаю заниматься. Пусть качаются, вреда от этого никакого не будет. А тренеры там неплохие. Баренцев аренду платит исправно, он вообще паренек такой – ответственный и толковый. В отличие от этих двух дурачков, Макса с Наташкой. Что хотите говорите – не верю я, что ее увезли силой. Никому она не нужна, вот что. А теперь извините, у меня дела.
* * *– Я, кажется, понимаю, почему отчим Максима Арефьева не научился нормально общаться с братом своей жены, – буркнул Бабкин, когда они вышли из кабинета и прошли по узкому длинному коридору, застеленному темно-красной ковровой лентой. – Слушай, как такому детей-то доверяют?
– Да, махровый антисемит, к тому же не из умных, – согласился Илюшин. – Резюмирую: ничего не вынесли из разговора, кроме понимания позиции Бориса Осиповича. Значит, возвращаемся к началу, то есть к манускрипту. Поехали домой, хочу еще раз кое на что взглянуть…
* * *Александр Сергеевич провожал взглядом двоих визитеров, идущих к главным воротам интерната, и вдруг заметил спешащего им наперерез коренастого парня. Насторожившись, он наклонился близко к стеклу, будто рассчитывая подслушать разговор.
– Принес тебя дьявол… – пробормотал он. – Проваливай отсюда, предприниматель хренов. Не суйся к ним.
Тот, кому было адресовано его обращение, подошел к Макару и Бабкину, запыхавшись и утирая пот со лба.
– Привет! Еле догнал вас! – Алексей Баренцев пожал руку Сергею, знакомясь, и обернулся к Макару: – Ты скажи, что-нибудь новое известно про Тошку? Есть хоть какие-нибудь зацепки?
– Пока работаем, – туманно ответил Илюшин.
– А сюда по какой надобности? А, понял – всех знакомых опрашиваете! – догадался Лешка. – Это вы не по адресу – Пушкин вам ничего не скажет.
– Пушкин? – переспросил Бабкин. – А-а, он же Александр Сергеевич! Ну да, само собой.
– Я не в том смысле, что он скрытный или что-нибудь такое, а просто он с Тошкой мало общался. Макс как-то при мне начал рассказывать дяде Саше, что они вдвоем увлеклись разными шифрами, ну, дядя Саша его и высмеял. Для парня, сказал, это нерациональное напряжение мозгов, а для девчонки – и подавно, потому что у женщин другое предназначение: детей рожать и домашнее хозяйство вести. Я сдуру возьми да перескажи это Куликовой. Думал, она умрет со смеху! Целый день ходила, талдычила на все лады: «Нерациональное напряжение мозгов»… Назвала дядю Сашу «херр Рациональность», так оно потом к нему и привязалось. А вообще-то он мужик неплохой. О пацанах своих заботится, даже в качалку их ко мне отправляет. Тренеров, правда, заставил своих знакомых взять, ну да я на него за это не в обиде. Вроде нормальные мужики, понимающие.
Сергей живо заинтересовался близкой темой:
– Слушай, а почему именно здесь качалка? Лучше места не нашлось?
– Да полно хороших мест, только аренда не по карману! А у Пушкина – сам погляди – на территории куча складов, подсобок всяких, половина из них не используется, так что почему бы ему не помочь хорошему человечку? Цену он не задирает, берет по-божески. И мне выгода, а заодно и дяде Саше денежка капает. Разве плохо?
– Тебе виднее, – уклонился от ответа Сергей.
– Слушайте, мужики… – Баренцев помялся. – Вы мне скажите начистоту: могу я вам чем-нибудь помочь? А то у меня и ребята знакомые есть, их можно на поиски подрядить. Менты, как обычно, без бакшиша не пошевелятся, на них надежды никакой…
– Менты как раз отлично шевелятся, – сухо сказал Бабкин. – Без всякого бакшиша. Так шевелятся, как твоим знакомым ребятам и не снилось.
Сергей хотел добавить, что если кто и найдет Наташу Куликову, так это они, но промолчал.
– Да ладно тебе, не заводись, – примирительно сказал Лешка. – Я ж только за ради помощи предлагаю. Нет так нет. Если что – только свистните, я как Конек-Горбунок – тут же прискачу.
– Постарайся все-таки вспомнить, не было ли новых знакомств у Куликовой последнее время, – попросил Илюшин. – Вспомнишь что-нибудь – сразу звони.
– О'кей.
Когда сыщики ушли, Баренцев присел на бордюр, задумчиво потряхивая в руке ключи от машины.
– Тошка, Тошка… – пробормотал он. – Эх ты, Тошка!
Александр Сергеевич подождал, наблюдая из-за шторы, и, убедившись, что сыщики не вернутся, взял со стола телефон.
Он видел, как Лешка полез в карман, но ответил не сразу – сначала обернулся и поднял глаза на окна кабинета Арефьева. Увидел знакомую фигуру и нехотя нажал «ответить».
– Зайди ко мне, – не здороваясь, зло приказал Арефьев. – Разговор есть.
– Не до разговоров мне сейчас, дядя Саша.
Из-за стекла Александр Сергеевич видел, как Баренцев шевелит губами.
