Татьяна Устинова - С небес на землю
После трех он тоже не спал, вставал, садился, пробовал читать, пил чай скверного желтого цвета и все думал, думал.
Надумалось пока только одно: нужно как-то ухитриться доказать всем, что Митрофанова, сука и сволочь, на самом деле причастна к убийству неизвестного мужика, и тогда, может быть, у него появится шанс вернуться на работу.
Впрочем, это тоже большой вопрос. Если они там все заодно — и Покровская с ними! — значит, никаких шансов у него нет, кроме одного. Угодить за решетку.
Понес его черт тем вечером отношения выяснять!..
Хорошо хоть до митрофановской квартиры не дошел, а то наверняка бы уже допрашивали в «дежурной части», били в зубы, выкручивали руки, ломали пальцы, как показывают во всех кинокартинах про ментов.
Береговой нажал клавишу, и очередное резюме в очередной раз свалилось в очередную контору, которой вроде бы требовались айтишники.
Наверху теперь визжала циркулярная пила, а за стеной отчаянно выл Макс, истерзанный шумом. Где же чертовы наушники?..
Спина устала — от бесконечного сидения скрючившись. И голова устала — от тягостных мыслей. И глаза устали — от навязчивого мелькания картинок на мониторе.
«Самые красивые девушки — тут!», «Самые достоверные и правдивые гороскопы на год!», «Звезда эстрады Лера Полтавцева была замечена в обществе Николая Крышкина!»
Кто такой этот Николай?.. Собственно, и кто такая Лера, тоже неясно.
Береговой поднялся, походил вокруг своего необыкновенного стола, сделал махи руками, туда-сюда покрутил шеей, доел шоколадку и рассеянно подумал, что надо бы суп заварить, время к обеду, и есть хочется.
Вчера им решено было в целях экономии есть исключительно лапшу. Большой магазинный пакет, набитый желтыми засушенными брикетами, так и стоял при входе.
…Если Ольга права и на фотографиях рука Митрофановой, значит, у нее на самом деле был прямой резон от меня избавиться, потому что она дура и, ясный хобот, уверена, что все имеющее отношение к компьютерам и Интернету имеет отношение и ко мне тоже, а фотографии были выложены в Сети тем же вечером!..
Береговой вернулся за стол, открыл файл и уставился на снимки — в тысячный раз. За последнее время он изучил их до мельчайших подробностей, знал наизусть и все же смотрел и смотрел.
Если митрофановская рука вытащила из кармана трупа пропуск, значит… Что это может значить?..
Где ты, где ты, великий сыщик Эркюль Пуаро, умевший делать выводы из всякой ерунды и гордившийся своими «серыми клеточками»? В очередном круизе на «Квин Мэри-2»?..
Макс за стеной уже не выл, а стонал, наверху, похоже, забивали сваи, а за стеной захлебывалась дрель. В редкие секунды передышки тишина казалась оглушительной, и тогда становилось слышно, как под окнами натужно ревет бульдозер.
Где-то в отдалении зашелся трелями мобильный телефон, Береговой стал шарить в бумагах, и шарил довольно долго, а телефон все не находился.
Наконец нашелся почему-то в ящике, где были навалены маркеры и диски, — как он там оказался?! — но к тому времени трубку уже положили.
Береговой посмотрел номер. Звонили из издательства.
Сердце вдруг стукнуло очень сильно и очень высоко, в горле.
…Зачем я им понадобился? Кто мог звонить? Меня оттуда выперли, а потом еще был скандал, и еще Покровская зачем-то караулила меня и что-то вынюхивала!..
…А может, это из кадров звонили — никак не могут свой чайник найти? Или что там у них было? Микроволновка?..
…Или это Жанна, спросить, как дела, и рассказать последние сплетни и пожаловаться — в утешение! — что без него «все не так, и работать невозможно!».
Во всяком случае, перезванивать он не станет.
Однако этот звонок вдруг навел его на мысль.
А что? Это вполне логично! Кроме того, подумаешь — спросить! Он спросит, да и все дела, терять ему нечего.
Боясь передумать, он нажал кнопку, выслушал сладкоголосые приветствия и сообщение о том, что он позвонил в издательство «Алфавит», и предложение «оставаться на линии или набрать номер абонента в тоновом режиме».
Он послушно набрал, прижал телефон плечом к уху и вытер вспотевшую ладонь о джинсы.
— Але, вас слушают, — деловито отозвалась трубка, и Береговой вздохнул.
— Пал Семеныч, это Береговой Владимир.
— Здоров!..
— Пал Семеныч, я вот по какому вопросу. Мне же пропуск, наверное, нужно сдать. Да?..
— Ну, верняк надо. Но ты с этим делом не колготись, Владимир! У нас пока никаких указаний нету.
— Каких… указаний?..
— Ну, чтоб изъять. Так что спешки никакой. А ты чего, где? На стройку, что ль, пошел?
— Почему на стройку?
— Шумно у тебя больно, говорю! Или ремонт наладил?
— Пал Семеныч, — сказал Береговой, — я пропуск обязательно сдам, только я его найти никак не могу. Куда-то сунул, и не знаю куда!..
На том конце хмыкнули довольно отчетливо.
— Чегой-то прям эпидемия с пропусками-то! — Павел Семенович был язвителен. — Все теряют, как один. Да ты небось заливаешь, Владимир! Ничегой-то ты не терял, а сдавать тебе неохота! Так я и говорю — можешь не торопиться. Указаний на твой счет не поступало.
— А кто еще потерял? — осторожно спросил Береговой.
— Дак все подряд! Митрофанова, твоя подруга душевная, но это уж давно было, Настя, бабкина секретарша, ну, та вообще без головы, она то и дело теряет, потом еще новенькая из хозслужбы, а тут на днях вообще история вышла на сто рублей убытку! У нас одну смену поменяли, взяли новых, а тех в Видное перевели, а тут Донцова возьми да приедь! А пропуска-то у нее сроду никакого нету и не было никогда, зачем ей пропуск, когда ее по физиономии лица вся страна знает! Так и не пустили ее, едрены пассатижи!..
— Донцову не пустили?!
— Дак говорю же, новых охранников взяли, а тех на склад в Видное перевели, с повышением, стало быть! А у этих инструкция — без пропуска чтоб муха не пролетела! Нет пропуска — до свидания! Вот она и стояла, по всем телефонам названивала, чтоб ее в родное издательство провели. Беляев, начальник наш, та-а-акой скандалешник закатил, та-а-акой разбор маневров с последующей рекогносцировкой местности, хоть стой, хоть падай. Но тут за дело. Инструкция инструкцией, а соображаться-то надо, верняк!
— Верняк, — повторил Береговой. — Пал Семеныч, а когда Митрофанова пропуск потеряла? Не помните?
— А ты че? Нашел, что ли?
— Да нет, я так просто.
— А так просто я тебе не вспомню. Вот когда новый ей выдали, могу сказать — тому три недели, это в журнале зафиксировано, потому за них расписываются. И не лезь ты в пекло поперед батьки, Владимир Береговой! Указаний нету твой изымать. Так что если тебе чего надо, приходи спокойненько!..
Береговой поблагодарил и попрощался.
…Значит, что-то с этим пропуском действительно не то!.. Значит, Митрофанова его вроде бы теряла, и ей даже выписали новый, и она расписалась за него в журнале у Павла Семеновича. Если она и впрямь его потеряла, им мог воспользоваться кто угодно — охранники пропусков не проверяют. Приложил карточку к турникету, как в метро, и вперед!.. А если не потеряла, а отдала? Например, убитому — непонятно зачем, но отдала и потом вытащила у него из кармана, чтобы не оставлять следов! Такое возможно?
Вполне. И тогда на самом деле получается, что Митрофанова причастна к убийству!
Тут Береговой вдруг подумал, что ничего о ней не знает — совсем. Интересно, а кто-нибудь в издательстве знает хоть что-то? Например, откуда она взялась, где работала раньше или, может, училась? Известно только, что она «отличница» и «бабкина любимица» и еще что она окончательно спятила, когда ее Веселовский бросил — а как такую не бросить?! Жениться, что ли, на ней прикажете?!
Тут Береговой фыркнул и покрутил головой — от негодования.
Надо узнать о ней как можно больше, вот что. Вдруг за ней водились какие-то темные делишки, ну, в прежней жизни! Интересно, Ольга о ней хоть что-нибудь знает?.. Впрочем, есть масса способов узнать подноготную, и он, Владимир, попробует что-нибудь выяснить — ну, хотя бы пока не прибыл очередной «ответ с отказом» из очередной конторы, куда он кинул очередное резюме!..
Телефон опять задребезжал.
Странное дело, звонили из издательства.
Что такое?.. Павел Семенович получил указание изъять у него пропуск?
Береговой выждал несколько секунд, а потом нажал кнопку.
— Алло.
В трубке молчали, и в отдалении слышался привычный офисный шум и движение, и он вдруг понял, как соскучился по работе!.. До слез, до детского спазма в горле.
— Алло?!
Он взглянул — телефон работал, и секунды бежали.
— Перезвоните, я не слышу.
И нажал «отбой».
Митрофанова осторожно подергала дверь в собственную квартиру — заперта — и постояла, прислушиваясь.
Тихо.
Только слышно, как на четвертом этаже, путаясь и ошибаясь, играют гаммы. Или на пятом?..
