11 лжецов - Роберт Голд
– Я бы предпочла остаться здесь, – сказала Дэни.
После короткой паузы Барнздейл чуть более сухо произнесла:
– Считай, что это отпуск по состоянию здоровья. Завтра приходи на инструктаж по проведению реконструкции – насколько я понимаю, ты там понадобишься. Но после этого можешь взять отпуск на две недели.
Дэни посмотрела ей в лицо:
– Ты отстраняешь меня от службы?
Барнздейл улыбнулась уголками губ:
– Только если ты меня вынудишь.
Глава 26
Я держу в руках кружку с заваренным Сэмом чрезвычайно крепким кофе и читаю номер “Ричмонд Таймс” от 12 января. В нем рассказывается о похоронах матери Дэни.
– Странно, что этот сюжет засунули в самый низ шестой страницы, – говорю я Сэму. Теперь мы сидим на его небольшом балконе с видом на Темзу. В ярком свете позднего утреннего солнца я вижу, как у него слипаются глаза.
– Сэм?
– Не волнуйся, я слушаю, – отвечает он.
– Досталось тебе сегодня ночью…
– Возможно, немного вздремну, когда ты уйдешь, – говорит он. – На самом деле писать о похоронах было особо нечего. Скромная служба в церкви Святого Стефана. Преподобный Уизерс произнес пару слов над гробом, прочитал пару молитв, ее отпели, вынесли наружу и похоронили.
– Или не похоронили, – замечаю я.
– Твоя правда.
– Вы там были?
– На похоронах? Нет, не видел смысла. Я отправил младшего репортера постоять там в уголке, да и то только потому, что это была жена Джека Каша.
Я наклоняюсь за последней газетой, которую Сэм принес из гаража миссис Васнески. Дата публикации – четверг 6 января.
– Выпуск от четверга?
– Дополнительные выходные на Рождество, – поясняет Сэм, улыбаясь. – Там на первой странице начало заметки и еще пара абзацев – на пятой.
Следствие полагает, что причиной смертоносного пожара, вспыхнувшего в Хадли в первые ночные часы после Рождества, стали неисправные рождественские гирлянды. 31-летняя Анжела Каш погибла, когда огонь охватил ее дом в Хадли-Хилл. Ее муж, 41-летний инспектор Джек Каш из полиции Хадли, и их четырехлетняя дочь смогли выбраться через окно второго этажа.
– Погодите, вы читали отчет о пожаре? – спрашиваю я.
– С чего ты взял?
– Вы написали, что виноваты были рождественские гирлянды.
– А что еще? Вероятно, это объяснение дали нам в полиции. Но писал это не я.
– Не вы?
– Я провел то Рождество в одиночестве, и единственными подарками, которые я получил, были две бутылки односолодового виски Lagavulin от любимой дочери. Но самый лучший подарок она сделала мне, когда согласилась провести пять дней с матерью в Швейцарских Альпах. О моем участии в этой поездке, естественно, не могло быть и речи. – Сэм усиленно моргает глазами: – Когда я узнал о пожаре, то, конечно, сочувствовал Джеку Кашу, но у меня были свои проблемы. Наверное, о причине пожара написал тот младший репортер, которого я отправил на похороны.
Я перелистываю на пятую страницу и читаю дальше.
Представитель пожарной службы Лондона выразила надежду на то, что этот трагический инцидент послужит всем напоминанием о необходимости постоянно соблюдать пожарную безопасность. Дымовая сигнализация, добавила она, спасает человеческие жизни, и она верит, что вскоре каждый дом в Лондоне будет оснащен соответствующим оборудованием.
Представитель столичной полиции заверил читателей, что его ведомство оказывает в это трудное время всестороннюю поддержку инспектору Кашу и его семье.
Сосед Кашей рассказал “Ричмонд Таймс”: “Мы все глубоко скорбим. Джек и его дочь – замечательные люди, и мы делаем все возможное, чтобы им помочь. Чудо, что огонь не распространился дальше – к счастью, пожарная служба не подвела”.
Я передаю газету Сэму, и тот бегло просматривает статью.
– Пустышка, – говорит он. – Так, пара чьих-то наскоро сляпанных заявлений. Сразу видно, что номер верстали между Рождеством и Новым годом. Полагаю, я уволил этого репортера.
Я улыбаюсь:
– Разве эта история не заслуживала более пристального внимания?
– В обычной ситуации, возможно, заслуживала бы, но из-за Рождества газета вышла почти через две недели после пожара. Большинство читателей уже и так все знали. Даже в местной прессе принято спустя две недели все-таки переходить к другим новостям.
– И ничего нового за это время не всплыло?
– А что там могло всплыть? – отвечает он, откинувшись на спинку кресла. – Жуткий пожар, да еще на Рождество. Что там было освещать? Мы наверняка разговаривали со следователями, но на Рождество все берут выходные. И не только журналисты. Полицейских на дежурстве оставалось мало, а пожарные-следователи, вероятно, работали в минимальном составе.
– Если хочешь скрыть убийство, – говорю я, подаваясь к Сэму, – мне кажется, лучше Рождества времени не найти.
Сэм открывает один глаз и глядит на меня:
– Поверь, Джеку Кашу это было известно лучше всех.
Глава 27
Дэни медленно проехала мимо каменных ворот на входе на территорию церкви Святого Стефана. Покосившись на нее, она миновала дом викария и свернула на узкую боковую дорогу за кладбищем и припарковалась на травянистой обочине, возле ржавых боковых ворот. Именно через них они с отцом заходили на кладбище, когда навещали могилу ее матери. Он называл их своим секретным порталом, и в детстве она часто представляла себя, что проникает через них в волшебный сад. И как раз тут через месяц после выхода отца на пенсию она нашла его в почти бессознательном состоянии.
В тот весенний день она остановила свою машину сразу за его, подошла к водительской двери и постучала в стекло. Его голова беспомощно опустилась на руль. Она подергала дверь, но та была заперта.
– Папа, открой, – позвала она.
Он откинул голову на подголовник. Она отступила на шаг назад и через окно посмотрела на отца. Всего за четыре недели он превратился в старика. В пьяного старика. Его серебристо-белые волосы пожелтели, а в любимых улыбчивых глазах поселилась пустота.
Дэни еще раз постучала в окно:
– Пап, надо открыть дверь.
Джек снова опустил голову вниз, а затем резко откинул ее назад. От удара о подголовник глаза у него распахнулись. Она видела, как он пытается сфокусировать взгляд.
– Папа, это я. Пожалуйста, открой дверь.
Он опять рухнул вперед, ухитрившись при этом нажать на кнопку и открыть замки.
– Как же ты в таком состоянии сел за руль? – возмутилась она, заметив на заднем сиденье пустую бутылку из-под виски. – Или ты уже здесь напился?
Глаза у отца снова закрылись. Дэни пришла в отчаяние. Она хотела ему помочь, но не знала как. Знала только, что должна отвезти его домой, в Клапем, а для этого перетащить к себе в машину.
– Можешь выставить ноги
