Ты не выйдешь отсюда - Маргарита Малинина
– Если уж полиции не удалось раскрыть это дело, с чего ты взял, что справлюсь я?
Он смотрел на меня снизу. Я, подойдя к перилам, взирала на него сверху. Он мило улыбался. Я зло скалилась в ответ.
– Я же сказал, я в тебя верю. – Я продолжала молча сверлить его глазами. Мною завладело такое бешенство, что я даже хотела в ту минуту, чтобы он напал на меня. Тогда бы я могла тоже выпустить своего внутреннего зверя и попытаться его уничтожить. Руки чесались, до чего хотелось дать ему в глаз. – Спускайся, не бойся. Не обижу, – ответил он мирно, словно узрел в моих глазах затаенного демона и испугался его. Решил подружиться. Или как минимум не связываться с ним. – В условиях не говорилось, что ты не можешь пробовать подобрать код. И тем не менее, как я уже сказал, это бесполезно. Так что послушайся моего доброго совета и иди наконец знакомиться с делом.
Я все-таки начала спускаться. Дело не в послушании, а том, что стоять и дальше наверху было бессмысленно.
– А завтрак полагается в этой тюрьме?
– Это не тюрьма, это бункер. Так что кормить специально тебя никто не собирается. Но ты можешь дойти до кухни и взять оттуда все, что пожелаешь.
– То есть прогулки не положены? – хмыкнула я со злостью.
Он криво улыбнулся и не ответил. Я успела спуститься, поэтому молча прошла мимо него и отправилась в левую часть коридора, где еще не была. Ага, вот она, кухня – первая дверь. В отличие от игровой и библиотеки, здесь имелись на двери стеклянные вставки, так что я знала, куда мне идти, еще до нажатия на кнопку.
Итак, довольно просторное помещение открылось передо мной аж с двумя высокими холодильниками из нержавейки, отлично вписывающимися в бункерский серо-стальной интерьер. Разделочные столы и один небольшой обеденный, слава богу, были не оцинкованными, как в морге, а совершенно обыденными – из дерева.
Захватив пакетик с лейблом известной фирмы-фасфуда с чизбургером и картошкой фри внутри, я налила себе чая и отправилась в библиотеку. Если уж мне не суждено выбраться из бункера обходными путями, попробуем для начала решить головоломку. Дима прав, мне хотелось узнать, как это все связано с моей тетей. Если ее досье просто приложено к остальным в качестве заманухи, я быстро об этом узнаю. Какие-то детали просто не сойдутся. Но если она и впрямь связана с этим делом… Почему мы ничего не знали? Убийство шестерых! Тех, кого она знала, с кем работала… Это вообще должно быть громким делом, но ни разу не прозвучало в новостях или в каком-нибудь телешоу. За последние пару лет я дважды случайно попадала на ток-шоу с обсуждением гибели группы Дятлова, при этом очень редко включаю телевизор. Хотя первый раз я слышала передачу у мамы в гостях, она всегда смотрит это шоу, а второй – искала Одиннадцатый телеканал, чтобы глянуть собственную серию «Улики»: мне всегда интересно посмотреть окончательный результат своих мучений. Но дело не в этом. Есть такие истории, которые на слуху даже спустя полвека после самих событий, а про смерть шестерых полярников на метеостанции ничего не было слышно. Идя в сторону библиотеки по круглому коридору (не хотела встречаться опять с Димой и решила сделать крюк), я ощутила мерзкий холодок, гуляющий по моей спине. Руки, к сожалению, были заняты, но так хотелось потереть там теплой рукой, как будто это могло меня успокоить… Просто я вдруг представила себе масштабы трагедии и затронутые темы, раз уж история получила такую секретность. Да, я любитель конспирологических теорий, я и в гибели дятловцев вижу для себя только рациональное объяснение и исключительно связанное с военным объектом неподалеку от их маршрута, но в истории с полярниками и быть не может других версий. Иначе откуда такое стопроцентное молчание? Как будто весь мир сговорился делать вид, что ничего не произошло.
И моя тетя как-то с этим связана!!!
В общем, я заходила в библиотеку в смешанных чувствах и даже поймала себя на мысли, что рада, что простейший код 0000 не подошел. Иначе бы меня здесь уже не было, а загадка бы осталась. И она бы терзала меня днями и ночами, и я бы кляла себя за то, что не догадалась украсть эти папки, чтобы поработать над заданием дома.
Итак, надкусывая чизбургер (вчерашний и холодный, он не казался мне таким вкусным, как обычно, но, может, дело в том, что мне просто-напросто не до еды сейчас), я открыла вновь первую папку.
Лаптева Виталина Сергеевна. Надо же, Лаптева… Может, она потомок Дмитрия или Харитона Лаптевых? Тех самых, в чью часть назвали море. Это объяснило бы ее тягу к Северу… Но, скорее всего, такое интересное совпадение. Судьба любит шутки. Знаю Петровых, вышедших замуж за… Петровых. И девушку по фамилии Узких, которая ввиду замужества стала Широковой. Ладно, вернемся к Виталине Сергеевне. У нее не только фамилия примечательная, но и имя. С фотографии на меня смотрит невзрачная блондинка средних лет с жидкими волосами до плеч на прямой пробор, вытянутое лицо, лошадиный подбородок. Родилась в 1975, скончалась в 2009 году. Училась в Новосибирском государственном аграрном университете. Получила специальность почвоведа, попала на остров Зуб на только что открывшуюся метеостанцию. Далее шли скриншоты с гугловских карт. Дельта Лены, остров Зуб обведен, рядом остров Столб, совсем близко, чуть дальше – остров Самойловский. На последнем тоже стоит точка, но не обведенная. Я должна разгадывать, что это значит? В раздражении я откинула первую папку и потянулась за нижней. В моем понятии последнее досье должно относиться к самому месту или к произошедшей истории. Ведь людей было шесть, лишня папка – моя тетя, которой там не было, но которая отчего-то угодила в страшный список. Но папок оказалось восемь, стало быть, «лишних» две. Однако с первой же страницы на меня взирал какой-то мужик. Я еще раз перетормошила все папки, открывая на странице с паспортом и фотографией. Нет, это все были люди. Почему-то их восемь, а не шесть. Ну, что ж… Дима велел общаться к нему с любой возникшей трудностью.
Схватив все папки, я отправилась к своему мучителю. Дима словно ждал меня. Он просто сидел в кресле, пристально глядя в тот коридор, из которого я появилась, и ничего не делал.
– Здесь только люди, – сразу начала я говорить, не дойдя
