Без единого свидетеля - Джордж Элизабет
Ясмин бросила на него полный презрения взгляд и протянула руку за дверь, где, как было известно Нкате, находилась вешалка для верхней одежды. Она достала тяжелый кардиган и надела его, затем тщательно, не торопясь, застегнулась. Только когда все пуговицы были застегнуты, а воротник расправлен, она вновь обратила внимание на Нкату.
— Так лучше? — спросила она.
— Вам судить, не мне.
— Мам? — Это раздался голос ее сына, доносящийся из-за двери спальни, которая, как помнил Нката, располагалась слева от прихожей. — Ты уходишь куда-то? Кто…
За спиной Ясмин возникла фигурка Дэниела Эдвардса. Он взмахнул ресницами, когда увидел, кто к ним пришел, и расплылся в заразительной улыбке, обнажая идеальные белые зубы, такие крупные на лице двенадцатилетнего мальчика.
— Привет, Дэн, — сказал Нката. — Как дела?
— Привет! — ответил Дэниел. — Ты запомнил, как меня зовут.
— У них все записано, — сказала сыну Ясмин Эдвардс — У копов такая работа. Ты уже готов пить какао? Если хочешь, пей, я все приготовила. Уроки сделал?
— Ты зайдешь к нам? — спросил Дэниел у Нкаты. — У нас есть какао. Мама сама варит. Я поделюсь с тобой.
— Дэн! У тебя с ушами все в порядке?
— Извини, мама, — торопливо пробормотал Дэн и снова блеснул улыбкой.
Дэниел исчез в кухне. Сразу же застучали открываемые и закрываемые дверцы шкафчиков.
— Можно? — спросил Нката у матери мальчика, кивая головой в сторону гостиной. — На это уйдет не больше пяти минут. Обещаю вам, мне и самому пора домой.
— Я не хочу, чтобы ты пытался подобраться к Дэну…
Нката поднял руки в знак покорности.
— Миссис Эдвардс, я хоть раз беспокоил вас после того, что случилось? Нет, верно? Думаю, вы можете доверять мне.
Она как будто углубилась в размышления над тем, что сказал чернокожий полицейский, а тем временем из кухни продолжал доноситься веселый стук и звон посуды. Наконец она отошла от дверного проема, широко раскрыв дверь. Нката тут же шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь, не давая ей возможности передумать.
Он быстро огляделся. Еще загодя он решил проявлять безразличие ко всему, что бы он ни нашел в квартире Ясмин; но любопытство взяло верх. Когда он впервые встретил Ясмин Эдвардс, она жила с любовницей-немкой — тоже бывшей заключенной, как и она сама, тоже отсидевшей срок за убийство, как и она. Теперь Нката не мог не задаться вопросом: кто пришел на смену немке?
Но ничто не говорило о том, что в жизни Ясмин появился кто-то другой; в доме все было по-прежнему. Он обернулся и увидел, что Ясмин наблюдает за ним, сложив руки на груди, а на лице ее читалось: «Удовлетворен?»
Нката ненавидел себя за то, что испытывает в ее присутствии робость. В общении с женщинами он не привык чувствовать себя так. Поэтому взял быка за рога:
— Миссис Эдвардс, недавно в городе был убит мальчик. Его тело нашли в парке Сент-Джордж-гарденс рядом с Расселл-сквер.
— Северный берег, — ответила она, пожимая плечами, словно хотела этим сказать, что к южному берегу это происшествие не может иметь никакого отношения.
— Это еще не все, — продолжал Нката. — Тот мальчик — лишь один из тех, кого находят по всему Лондону. Ганнерсбери-парк, Тауэр-Хамлетс, автостоянка в Бейсуотере, а теперь вот в Сент-Джордж-гарденс. Тот, кого нашли в парке, белый, а все остальные — смешанной расы. И юные, миссис Эдвардс. Совсем еще дети.
Она кинула быстрый взгляд в сторону кухни. Нката знал, о чем она думает, ведь ее Дэниел подпадал под это описание. Он юный, он смешанной расы. Но все-таки, нетерпеливо переступив с ноги на ногу, она сказала Нкате:
— Это все к северу от реки. Нас это не касается! И вообще, хотела бы я знать, зачем ты сюда явился?
Резкостью тона и торопливыми фразами она словно хотела защититься от страха за своего мальчика.
Прежде чем Нката успел ответить, в прихожую снова вышел Дэниел с чашкой дымящегося какао в руках. Старательно избегая материнского взгляда, он пошел прямо к Нкате:
— Я принес тебе на всякий случай, вдруг ты захочешь. Попробуй, может, сахару надо добавить, я не знаю, как ты любишь.
— Спасибо, Дэн.
Нката взял у мальчика кружку и похлопал его по плечу. Дэниел заулыбался, переминаясь с ноги на ногу.
— Да ты, похоже, вырос с тех пор, как мы виделись в прошлый раз.
— Угу, — кивнул Дэниел, — Мы измеряли. У нас отметки на стене в кухне. Хочешь, пойдем покажу. Мама замеряет меня первого числа каждого месяца. В этот раз я на два дюйма вырос.
— Надо же, так вымахать, — сказал Нката. — Кости-то болят?
— Ага! А ты откуда знаешь? А-а, потому что ты тоже быстро рос.
— В точку, — признал Нката. — Однажды за лето вытянулся на пять дюймов.
Дэн засмеялся. Он, по-видимому, настроился поболтать с Нкатой по душам, но мать положила конец этому намерению, резко окликнув сына. Дэниел взглянул на нее, однако снова повернулся к полицейскому.
— Иди пей свое какао, — подмигнул ему Нката. — Поговорим в другой раз.
— Да?
Всем своим видом мальчик будто умолял, чтобы ему пообещали встречу.
Ясмин Эдвардс не позволила этому произойти.
— Дэниел, этот человек пришел сюда по делу, только и всего, — отрезала она.
Этого хватило, чтобы мальчуган поплелся на кухню, напоследок успев лишь оглянуться на Нкату. Ясмин подождала, пока он не скроется из виду.
— Что-нибудь еще? — спросила она у Нкаты.
Он сделал глоток горячего какао и поставил кружку на кофейный столик с железными ножками, где стояла старая знакомая Нкаты — пепельница в форме красного каблука. Теперь, после ухода из жизни Ясмин Эдвардс любовницы-немки, пепельницей никто не пользовался.
— Сейчас вы должны проявлять особую внимательность, — произнес Нката. — К Дэну.
Ее губы сжались в полоску.
— Уж не хочешь ли ты сказать…
— Нет, — сказал Нката. — Вы — лучшая мать в мире, я не сомневаюсь в этом, Ясмин. — Он сам напугался из-за того, что назвал ее по имени, но она притворилась, будто ничего не заметила, и он был страшно благодарен Ясмин за это. — Я знаю, что у вас дел выше головы: и ваш бизнес с париками, и дела по дому, и все остальное. Дэн много времени проводит один, без вас, но не потому, что вы так хотите, а потому, что так получается. Мне нужно только сказать, что этот тип выбирает мальчишек такого возраста, как Дэн, и убивает их, а я не хочу, чтобы это случилось с Дэном.
— Он не идиот, — ядовито заметила Ясмин.
Однако Нката видел, что это всего лишь бравада. Она ведь тоже не была идиоткой.
— Я знаю, Яс. Но он… — Нката с трудом находил нужные слова. — Вы сами понимаете, что мальчик нуждается в общении с мужчиной. Это же очевидно. И, судя по тому, что мы знаем о тех мальчиках… Они сами шли с ним. Они не сопротивлялись. Никто ничего не видел, потому что видеть нечего — они доверяли ему, понятно?
— Дэниел никогда не пойдет за каким-то…
— Мы думаем, что у него микроавтобус, — перебил Нката, несмотря на явное ее нежелание слушать. — Вероятно, микроавтобус красного цвета.
— А я говорю, что Дэниел не ездит с кем попало. Не разговаривает с теми, кого не знает. — Она глянула в сторону кухни и понизила голос: — И что ты хочешь этим сказать? Что я не научила его самым простым вещам?
— Я знаю, что вы научили его всему, чему нужно. Как я уже говорил, мне кажется, что вы замечательная мать. Но это никак не меняет того, что уже есть внутри мальчика, Яс. А у него внутри — потребность общения с мужчиной.
— Думаешь, ты сможешь стать таким мужчиной, или что?
— Яс… — Произнеся ее имя один раз, Нката уже не мог остановиться — так нравилось ему, как оно звучит. Звучание ее имени становилось для него зависимостью, от которой нужно было избавиться как можно скорее, а не то он окажется за дверью — и глазом не успеет моргнуть. Поэтому он начал снова: — Миссис Эдвардс, я знаю, что Дэн много времени проводит один, потому что вы заняты. Это и не хорошо, и не плохо. Такова жизнь. Просто я хочу, чтобы вы понимали, что творится в нашем городе, слышите?
