Каникулы с вампиром - Наталия Николаевна Антонова
Тамара Никаноровна уже после обеда чувствовала себя сносно, а к вечеру собралась ехать в сопровождении родственницы в больницу к дочери. Ей она и поведала по пути в медучреждение, «что всё, что ни делается, к лучшему».
Родственница не была в этом уверена, но, чтобы не нервировать пережившую эмоциональный шок Морозову, не стала ей возражать.
Дашу они нашли в палате, лежащей под капельницей. Девушка была бледной, как наволочка подушки, на которой лежала её голова. Глаза её были закрыты.
– Она спит, – шёпотом сказала Тамара Никаноровна.
И дочь тотчас открыла глаза:
– Я не сплю, мама.
– Они должны были сделать тебе укол снотворного.
– Я не хочу, мама.
– Мало ли что ты не хочешь!
– Тётя Люба, уведите маму, пожалуйста, домой, – обратилась Даша к родственнице.
Та закивала и дотронулась до руки Морозовой-старшей.
– Идём, Тома, идём.
– Я никуда не пойду! Я имею право здесь находиться и ухаживать за своей дочерью.
Но тут подоспела медсестра и всё-таки выпроводила Морозову-старшую из палаты, сославшись на то, что её посещение нервирует больную.
Родственнице с трудом удалось убедить Тамару Никаноровну поехать домой. А Даша осталась лежать в палате и размышлять о своём так и не состоявшемся счастье.
Осунувшийся за последнее время следователь Наполеонов вновь и вновь просматривал материалы дела. Он вчитывался в протоколы опросов свидетелей и не находил зацепок.
Эпизод с неявившимся на свадьбу женихом чуть не доконал его окончательно. Он строил разные версии похищения.
Сначала он решил, что Туманова не довезло до дома такси. Но найденный таксист сообщил, что пассажир благополучно был доставлен до дома и зашёл в подъезд. В подтверждение своих слов он сообщил, что сразу за ним в подъезд проскользнула влюблённая парочка.
– Почему влюблённая? – допытывался Наполеонов.
– Потому что они шли, обнявшись, и целовались.
– Вы так долго стояли у подъезда?
– Нет, минуты две.
– Зачем?
– Ждал, когда дорогу освободят развернувшиеся «Жигули».
Влюблённая парочка была найдена. В этом подъезде жила девушка, а парень её провожал. Владелец «Жигулей» тоже был найден и сказал, что ездил к тёще. У неё протёк бачок унитаза, и она требовала его немедленного приезда для устранения течи.
– Ехать так поздно не хотелось, но жена буквально вытолкала меня из дома.
На следующий же день квартира Туманова была внимательно осмотрена. Каждый её миллиметр исследован экспертами. Но никаких следов похищения обнаружено не было. С пристрастием были опрошены друзья убитого. Но добиться от них ничего, что могло бы указать на след преступников, не удалось. По их словам, мальчишник у них был весьма скромный. Ничего экстраординарного. Ни стриптиза, ни вылезающих из торта голых девиц. Просто посидели втроём, и всё.
Владелец, метрдотель и официанты кафе, расположенного почти что на самой окраине города, подтвердили их слова. Придраться было не к чему.
Наполеонова очень интересовало, где и с кем провёл Олег Туманов день накануне своей несостоявшейся свадьбы, день, который и оказался последним днём в его жизни.
Но на этот вопрос ни друзья, ни коллеги по работе, никто из родни не смог ответить. Друзьям Туманов сказал, что проведёт этот день дома в размышлениях, подводя, так сказать, итоги своей холостяцкой жизни и строя планы на будущую семейную жизнь. Один из друзей сказал, что это неплохая идея, а другой посоветовал не маяться дурью.
Туманов заранее предупредил и невесту, и родителей, и друзей, что телефон отключит. Поэтому они и не беспокоились до того момента, как он не явился на собственную свадьбу.
Наполеонов подумал о том, что ему непременно нужно съездить к Мирославе. Он, конечно, не имел права рассказывать своей подруге-детективу о деле, над которым безуспешно бился который месяц. Но общение с Морисом и Мирославой могло хотя бы успокоить его и придать сил для нового рывка.
Глава 10
Розовые, алые, золотистые блики падали на подоконник и казались отсветами цветущей герани, которая стояла здесь же. На самом деле это была игра разгорающейся утренней зари.
День обещал быть жарким. Давно отцвела черёмуха, полиняла сирень, осыпали разноцветные лепестки пионы, зато продолжали цвести кусты бульденежа и поздние сорта ирисов, которые так любила Мирослава, продолжали радовать взор.
Морис ещё немного посмотрел за окно и поставил на конфорку сковороду, на которой собрался жарить сырники.
Немного свежего творога он положил в миску кота, плеснул молока и поставил на подоконник с другой стороны, где не было цветов.
Дон точно сквозь стены видел, он буквально через минуту появился на кухне. Сказал:
– Мр-р. – В смысле: «Доброе утро».
– И тебе доброе утро, – ответил Морис.
Кот запрыгнул на окно. Сначала он лакал молоко, а потом стал осторожно слизывать размягчившийся творог.
Вскоре на кухне вкусно запахло поджаривающимися сырниками, горка из них на блюде довольно быстро росла.
Их запах, должно быть, притянул и Мирославу.
– О! Как вкусно пахнет! – воскликнула она. – Доброе утро, мальчики.
Оба откликнулись на её приветствие так, как умели, Морис словами, Дон ласковым урчанием.
– Что-то Шура давно не звонит, – сказал Морис.
– Работает человек, чего ты хочешь, – отозвалась Мирослава.
– Так мы тоже вроде не бездельничаем.
– Угу, – согласилась она, откусывая приличный кусок золотистого с двух сторон сырника и запивая его молоком, купленным в ближней деревеньке, – кстати, нам сегодня надо съездить в одно место.
– Далеко?
– Не очень, в спальный район, в котором живёт блондинка, с которой дочь Валентовой застукала несостоявшегося отчима.
– Да, помню. – Морис сел за стол напротив Волгиной. – Вы думаете, что она сможет сообщить нам что-то дельное?
– Кто ж её знает, – пожала плечами Мирослава, – но нам сейчас важна любая мелочь.
Он согласно кивнул и тут же засомневался:
– Вот только дома ли она?
– Должна, ведь сегодня суббота. И мы не будем затягивать со временем выезда. Позавтракаем и сразу поедем.
– Дон может этого не одобрить, – улыбнулся Морис.
– Мы уедем не на целый день и уж дотемна точно вернёмся. Так что, надеюсь, он не будет возражать.
Дон сидел на окне и внимательно прислушивался к разговору хозяев. Его чёрные бархатные ушки работали как локаторы. А потом он начал старательно вылизывать свою длинную чёрную шерсть.
Екатерина Григорьевна Никитенко жила в обычном пятиэтажном доме спального района. Она очень удивилась, когда к ней нагрянули детективы, но всё-таки открыла им дверь и, поправляя одной рукой спутанные пряди светлых волос, внимательно прочитала предъявленные ими документы, прежде чем пустила их в квартиру.
Женщина была одета в лёгкий розовый халат и тапочки тоже розового цвета со
