Ключи покойника - Михаил Александрович Кудрявцев

при этом еще председателя совета директоров, и заявить, что он лично связан с этими заемщиками, которые юридически принадлежат его давним партнерам, сотрудникам и друзьям. В итоге Савинов решил, что дружба стоит меньше, чем желание возвращать деньги, и, сработав на опережение, подал на своих товарищей заявление о мошенничестве. Они идут в тюрьму. Он демонстрирует всем, что радеет за свой банк. Однако какое еще заявление он подаст сегодня или напишет завтра, я не имею представления. Ты, как я уже сказала, ему совершенно не нужен. Так что уезжай на время, мой любимый банкир. Я приеду к тебе, как только смогу, и мы подумаем, что делать дальше.

– А почему ты меня не предупредила заранее? – спросил я.

– Ты не должен был ничего знать, иначе мог начать действовать вне нашего контроля, и рухнули бы все планы.

– Они и так все рухнули! – возмутился я. – Вы ошиблись и проиграли! Но при этом пострадал я и еще много других людей, которые со мной сотрудничали в последнее время.

– Извини, пожалуйста, – безучастно сказала она. – Уезжай! Как будешь в Европе, позвони, и я к тебе прилечу на несколько дней. Сейчас мне необходимо кое-что еще проверить. Надеюсь, когда мы опять увидимся, у меня уже будет новая информация, полезная для нас обоих.

Она встала, поцеловала меня в щеку, взяла свою сумочку, лежащий на подлокотнике кресла клетчатый плащ Burberry и ушла.

Я расплатился, накинул на себя синий твидовый пиджак, вышел из отеля и двинулся по направлению к мосту через реку. Слева, блестя огромными зеркальными окнами в лучах солнца, возвышалось здание Московского главка Центрального банка, сотрудники которого привели компанию, где я работал до сегодняшнего утра, к банкротству.

Я шел в сторону Кремля. Машин на мосту было мало. Они проносились мимо и тормозили перед съездом на Кремлевскую набережную, где уже начала собираться обычная вечерняя пробка.

– Эй, – кто-то окликнул меня.

Я обернулся и увидел компанию молодых людей: двух парней и блондинку с длинными крашеными волосами. Девица была одета в обтягивающие черные джинсы с очень высокой зауженной талией и грязную белую майку с какой-то непонятной надписью. Один из парней был очень высокого роста, спортивного телосложения, в серых брюках и синей однотонной рубашке с расстегнутыми до середины груди пуговицами. На груди под толстой золотой цепочкой красовалась какая-то татуировка. Было понятно, что он профессионально занимается спортом.

Его товарищ казался немного ниже ростом, но тоже явно – спортсмен. Он был одет в растянутые и оттого бесформенные темно-синие джинсы и клетчатую, немного приталенную рубашку навыпуск. Оба они были очень коротко подстрижены.

Девушке, вероятно, еще не было и двадцати лет, но она уже выглядела потасканной. Какого возраста были парни, сказать сложно. Я решил, что около тридцати, хотя, возможно, и меньше. Вся компания была изрядно пьяна.

– Эй, ты, педик, я тебе говорю, – проорал парень в синей рубашке. – Иди сюда!

Они стояли в небольшом углублении на нависающей над рекой площадке, которых было несколько на каждой из сторон моста.

Совершенно не имея желания ни с кем общаться, а в особенности с гостями города, приехавшими, как мне показалось, из конца прошлого века, а не из провинциального городка, я решил не обращать внимания и продолжить прогулку, хотя настроение было вновь порядком испорчено.

Желание же этой компании, как выяснилось, не совпадало с моим.

– Эй! – снова крикнул парень, как будто других обращений в русском языке не существовало. – Эй, ты, гомик, сфотографируй нас!

Произнеся эту фразу, он бодро направился в мою сторону. В складывающейся ситуации меня забавляли два вопроса. Во-первых, как парень уверенно и однозначно для себя сразу определил мою сексуальную ориентацию. Во-вторых, меня очень интересовало, продолжает ли за мной вести наблюдение наша доблестная полиция и успокоит ли она, если это понадобится, этого некультурного спортсмена.

Я оглянулся вокруг. На этой стороне моста, кроме меня и пьяной компании, не было никого. Подозрительных автомобилей, несущих вахту неподалеку, тоже не наблюдалось. Моя машина ожидала меня у отеля, так как я не сообщил Андрею, что пошел пешком. И сейчас, конечно, уже очень об этом жалел.

Конечно, никакой наружки за мной уже не следовало, а предположение приближающегося ко мне спортивного мужика о моей сексуальной ориентации никоим образом меня не удивило, так как большинство жителей российской глубинки по неведомой для меня причине убеждены, что москвичи мужского пола непредпенсионного возраста непременно должны быть геями.

Несомненно, после таким захватывающим образом начавшегося диалога мне категорически не хотелось ни фотографировать эту троицу, ни тем более завязывать дальнейшее общение.

Я опять почувствовал, как по моему телу пробежал холодок, и кисти рук на мгновение обмякли. В следующую секунду я нащупал в правом боковом кармане пиджака шариковую ручку, которую машинально взял в ресторане, прихватив ее вместе с принесенным в кожаной папочке счетом за выпитые коктейли. Я повернул верхнюю ее часть, выпуская наружу стержень. Затем что есть силы крепко сжал, уперев тыльную сторону в сустав у основания мизинца. Другая часть ручки сантиметров на пять или шесть торчала наружу из моей ладони.

Я резко сделал три больших шага в направлении парня. Он продолжал мне что-то говорить, но никакие слова уже не имели значения. Я неожиданно показал левой рукой на Москву-реку. Парень машинально повернулся в ту же сторону. В эту секунду я вытащил правую руку из кармана, сделал еще один шаг вперед, почти вплотную приблизившись к человеку. Немного согнув в коленях обе ноги, как бы приседая, я в следующее мгновение выпрямился, одновременно нанося удар правой рукой в шею противника. Ручка вошла в тело чуть ниже подбородка, не задев кость, пробила кожу, мышцы, уткнулась в язык и прижала его к небу. Парень не по-человечески закричал, потом его крик перешел в мычание. Кровь брызнула во все стороны, пачкая наши одежды. Я, закручивая кисть, потянул руку на себя и вниз. Упершись в нижнюю челюсть и зубы, ручка стала прекрасным рычагом, давая полную власть над ошалевшим от боли мужчиной.

Его попутчики, шокированные происходящим, стояли молча. Лишь секунд через десять девка истошно заорала, а парень сжал кулаки и двинулся в мою сторону.

Я повернул сжатую ладонь правой руки так, чтобы крепче насадить противника на этот импровизированный крючок. Он, продолжая громко мычать, еще больше наклонился, голова повернулась вбок, его глаза уставились на меня.

– Заткнись! – крикнул я девчонке. – А ты стой там, где стоишь! – жестко сказал я второму пацану. – Иначе сломаю шею твоему другу!

Я вытащил телефон из левого кармана брюк и позвонил Андрею.

– Поезжай на