Не надо было вмешиваться - Михаил Александрович Михеев
– Тебе ничего не показалось странным?
– В чем?
– Да в поведении того стрелка, к примеру.
– Я его даже не видел, если ты запамятовал.
– Я тоже. Но кое-что меня неприятно заинтриговало.
– Меня, знаешь ли, тоже.
Игорь рефлекторно провел ладонью по лицу. Хоть он и умылся, но все равно казалось, будто липкие шарики чужой крови вперемешку с мозгами так и висят на коже. Гадкое ощущение, тошнотворное. Все же Игорь был не крутым суперменом из какой-нибудь трехбуквенной конторы, а обычным менеджером. Ему, стыдно признаться, страшно… И грязный пуховик, который он, чтобы не испачкать обивку машины, свернул и бросил в багажник, теперь стирать придется. Не факт, что отстирается, кстати. Эта неуместная мысль, как ни странно, немного его успокоила, хотя чувство гадливости никуда не исчезло. Николай, похоже, заметил его движение и правильно интерпретировал:
– Я не про то. Ты видел, куда этот кретин стрелял?
Игорь задумался. Так, первая пуля разнесла башку Забелина. По идее, ее бы хватило – стрелок наверняка пользовался оптикой и видел, что попал. Дырок в стекле он видел три. Тоже логично, убийца наверняка пытался убрать свидетелей. Кстати, оружие у него наверняка имело глушитель, но это уже мелочи. Вроде бы все. Именно это он и сказал.
– Молодец. А теперь представь в голове, кто где в тот момент стоял.
Игорь попытался вспомнить. Потом, уже по собственной инициативе, прикинул, куда угодили пули, и их траекторию.
– Не понял.
– И я не понял. Отправить нас обоих следом за Пашей ему было проще, чем два пальца обрызгать. Вот только обе пули ушли туда, где нас заведомо не было. Причем как минимум в первый раз он выстрелил раньше, чем мы начали реагировать.
– Хочешь сказать, убивать он нас не собирался, только пугнул?
– Похоже на то. Пугнул и следы запутал. Наши доморощенные гении сыска даже не подумали спросить, где точно мы сидели, когда стрельба началась, и сейчас уверены, что и в нас тоже стреляли. Я, кстати, тоже только сейчас сообразил, когда от увиденного отошел.
– Да? Я в тебе разочарован. Ты ведь у нас железный человек, Коля, – неловко пошутил Игорь.
Тот в ответ лишь отмахнулся:
– Не юродствуй. Я понимаю, у всех нервы, но сейчас и без твоих острот тошно. Радует только одно: убивать нас, если будем сидеть тихонько, вряд ли будут.
– Это при условии, что снайпер промахнулся сознательно, а не по иной причине.
– Какой же?
– Оптика подвела, там, или помешал кто…
– Вряд ли, уж больно хорош был первый выстрел. Хотя и не исключено. Умеешь ты испортить другим настроение.
– Умею. И еще нюанс. Ты уверен, что Пашу убили первым выстрелом?
– То есть?
– Что, если на самом деле его достали второй или даже третьей пулей? Лично я последовательность образования дырок в стеклах не считал. А если у снайпера был сбит прицел? В этом случае он снял приоритетную цель, а за это время мы успели уйти с линии огня. Тогда рушатся все твои логические построения, и нам стоит очень-очень бояться.
– Не слишком профессионально.
– Во-первых, Паша тоже был дилетантом. Кто сказал, что против нас, точнее, против меня в основном, не играет кто-то столь же наивный, но более денежный и менее разборчивый в средствах? А во-вторых, как раз профессионально. Определить погрешность, исправить брак, и все это за какую-то секунду.
– Черт…
– Вот именно. Ладно, чего гадать, поехали, – проворчал Игорь, воткнул по ошибке третью передачу и, как истинный американец из боевика, с проворотом колес, рванул с места.
Последняя нехорошая мысль в эту ночь пришла ему в голову, когда он, не раздеваясь, рухнул на неразобранную кровать в надежде поспать хоть пару часиков. Он представил себе, что будет, когда послезавтра из Таиланда примчится жена покойного Забелина и возьмет их всех за шиворот. С нее станется, эта баба, при всей ее хватке, мужа по-своему любила, и какой она фортель выкинет из-за его смерти, неизвестно. Уж единственных свидетелей трясти начнет с гарантией. Однако додумать Игорь не успел – просто выключился, перегруженный эмоциями.
Как известно, утро добрым не бывает. Эту истину Игорь прочувствовал на своей шкуре почти сразу. Во-первых, проспал. И Дина, зараза, не разбудила, поскольку дрыхла в своей комнате и не проснулась, даже когда хозяин всего этого бедлама поставил на плитку склонный к отчаянному свисту чайник. Тоже умаялась вчера и перенервничала, так что простительно. Другое дело, на работу Игорь безнадежно опоздал. Хорошо еще, начальник в отъезде и вернется только послезавтра, но ведь стуканут наверняка. Впрочем, он мужик понимающий, и если работа будет сделана, бучу поднимать не станет, так что переживем. На крайняк задержусь подольше вечером, решил Игорь.
Во-вторых, голова болела страшно. Он и проснулся-то из-за этой проклятой боли, а не от звона будильника, который попросту не услышал. Не тошнило, хоть это радовало, но организм явно намекал, что постоянно получать по голове ему совсем не нравится. И ни широко разрекламированное обезболивающее, ни контрастный душ, ни кофе до конца не помогли. На работу Игорь пришел в состоянии, которое лучше всего характеризовалось словом «разбитое». Больше всего хотелось выдать сакраментальное «работа – не мужской половой орган, стояла, стоит и стоять будет», но он все же пересилил себя: деньги просто так не платят. А потому ноги в руки – и вперед, к трудовым свершениям на благо родной фирмы!
Принц заявился даже позже него. Выглядел мулат, правда, бодрячком, но бодрячком каким-то не выспавшимся. Выражалось это в нарочито громком голосе и повышенной раздражительности. Народ очень быстро сообразил, что трогать его сегодня не стоит, и в результате вокруг Николая образовалось нечто похожее на вакуум, чем тот, похоже, был доволен. Подобное, правда, было не впервые, Принц и раньше, бывало, не высыпался, особенно после очередных ночных бдений с подругами. Опаздывал, правда, крайне редко, но и такое случалось, а потому его поведение, равно как и опоздание Игоря, удостоилось всего пары фраз на очередном перекуре, которых, по случаю отсутствия начальства, стало вдруг слишком много, и не дало повода для сплетен. А ведь в них, вопреки распространенному мнению, мужчины офисной закалки понимают больше, чем женщины. Может быть, в другое время опоздание сразу обоих приятелей и оказалось бы, за неимением лучшего, в центре внимания, но не сегодня. Этот вторник на опоздания оказался неожиданно богат, и как минимум одно проходило по линии невероятных. Соответственно, и разговоры крутились вокруг начальника отдела кадров, известного своей любовью к пунктуальности у сотрудников и по
