Охота на Минотавра - Дмитрий Валентинович Агалаков
– Ты еще молод! – курильщик повысил голос. – И мало что понимаешь. Это энергетическое место. Оно было таковым не столетиями – тысячелетиями! Когда еще тут, на Волге, и царств никаких не существовало. Ни хазар, ни булгар! Ни тем более славян! А жили другие племена. Древние, сильные. Страшные в своей силе! Потому что были с природой на «ты»! И они общались с ним, с Тавроманом! Поклонялись ему. Приносили ему дары, в том числе и человеческие жертвоприношения. А женщины мечтали совокупиться с ним, чтобы зачать от него и родить получеловека-полубога. И камень, который стоит там, это не просто булыжник. Если бы наши дураки-ученые знали, что это за камень! Вы уже выбрали агнца? Жертву?
– Разумеется, – усмехнулся водитель джипа.
– Молодцы. Сколько ей?
– Два месяца. Глазки печальные!
Юля похолодела. Ушам не поверила!
– У них у всех печальные глазки.
– Даже резать жалко.
– Ничего, сумеете. Самочку выбрали? Не перепутали?
– Не перепутали – разобрались.
– Молодцы.
У Юли в глазах помутилось – что еще за «самочка»?! О ком они?!
– И помни, все это надо делать на плоском камне, – увещевал старший. – Это – алтарь, священное место. Как это делали тысячи лет назад. Я тебе все показывал.
– Да я все помню, дед.
– И зачатие должно произойти рядом.
– Да помню, помню!
– Ты принес то, что я просил?
– Конечно, дед. В машине.
– Тогда давай, и я пойду. Последний раз затянусь.
В этот момент за спиной Юли вспыхнул свет фар, и она инстинктивно отступила. Забыла, что свет сейчас не против нее, а за! (Машина ехала с той стороны, где сейчас прятались Мишка и Паша.) На дорожке у подъезда произошло движение. Пузатенький водитель джипа, которого назвали «внучком», двинулся к своему внедорожнику, а пожилой человек сделал свою последнюю затяжку. Юля распрямилась как раз в тот момент, когда курильщика широко осветили фары – это был плотно сбитый пожилой мужчина, высокий, широкоплечий, похожий на спортсмена-пенсионера. Он прищурился и упрямо смотрел в глубину аллеи, откуда выезжал автомобиль. Юля улучила момент и направила на него видеокамеру. Пожилой мужчина смотрел почти на нее – и ей стало страшно. Из-за света он не мог ее видеть, но все-таки! Она отступила и наткнулась на кого-то. У Юли зашлось сердце. Западня! Когда она обернулась, то увидела перед собой всполошенного Мишку Сомова.
Но шуму они натворили. И Юля ойкнула, и под ногами у них захрустели ветки. Машина из глубины, шурша резиной, как раз пронеслась мимо.
– Что за шум в кустах? – спросил вернувшийся водитель. – Я слышал вскрик.
Мишка и Юля замерли – сердца у обоих выпрыгивали из груди.
– Кошки. У нас тут кругом кошки, – недобро сказал курильщик. – Мяукают, шипят, дерутся, ревут, лазят по деревьям. Надоели хуже смерти. Ладно, давай посылку.
Послышался шорох пакета.
– Завтра позвоню, дед. После того как.
– Жду не дождусь, – ответил тот.
– Пока.
– Пока, внучок.
Ребята вцепились друг в друга и дышать боялись. Через минуту хлопнула дверца джипа, завелся мотор, и машина обожгла ярким светом фар округу. Одновременно с этим хлопнула дверь подъезда. Джип сорвался с места и был таков. А Мишка и Юля так и стояли, вцепившись друг в друга мертвой хваткой.
– Хватит уже, отпусти, – попросила она.
Сомов выполнил ее просьбу и отступил.
– Фу! – выдохнул он. – Кажись, пронесло!
– В военное время за такие выкрутасы тебя бы растерзали, – разъяренно прошипела Юля. – Ты чуть не сорвал операцию!
– Я за тебя переживал, Белоснежка.
– Да я чуть не померла от страха, когда в тебя врезалась! Я же думала, что меня обошли сзади! Этот внучок, сектант! Ты же у меня год жизни отнял! Я нервных клеток потеряла, знаешь, сколько?
– Сколько?
– Много, Гном, много!
– Ну, прости, прости, говорю, переживал ведь!
– Переживал!
– Услышала что-нибудь?
Ее тон тотчас переменился:
– Такое услышала! Они жертву готовят! Какую-то «самочку»!
– Какую самочку?
– Откуда я знаю? Я вначале подумала, что ребенка! – Она остановилась как вкопанная. – А может, они именно так ребенка и называют?
– Да ладно тебе…
– Я все записала ни диктофон! Пошли!
Они повернулись и тут же врезались в человека – тот как раз шагнул к ним из кустов.
– Ай! – теперь уже громко вскрикнула Юля и одновременно с ней Мишка Сомов изрек красноречивое «Ё»! Перед ними стоял опешивший Паша.
Юля приложила руку ко лбу.
– Вы хотите из меня дуру сделать или только заику?
– Да я беспокоился за тебя… за вас…
Атаманша кивнула:
– Я поняла: вы сговорились. Это шутка такая. Это должно быть очень весело, да?
– Напугал девушку, – с укором кивнул Сомов.
– Я беспокоился, – повторил Паша.
– Паша, – выдохнула Юля. Она даже головой покачала: – Паша…
– Что?
Где-то рядом зашипели друг на друга два кота. «Мя-я-я-яу-у-у!» – понеслось грозное по округе. Это разрядило обстановку.
– Благими делами, Паша, дорога в ад вымощена, – многозначительно сказала Юля. – Больше никогда не подкрадывайтесь ко мне сзади и не бросайтесь на меня из-за кустов. Это касается вас обоих, – добавил она. – А теперь идемте в машину. Новостей – куча. И от каждой дрожь берет.
Они выбрались из садика, быстро дошли до машины.
– Едем отсюда, – сказала Юля. – Отвезешь нас с Мишкой домой. Там и поговорим.
Паша развернулся в тупике, помял газон, но все-таки сумел вырулить и, поддав газу, вырвался из недоброго места.
Через пятнадцать минут Паша припарковал «Ниву» напротив Юлиного дома, и они нырнули во двор. Беседка была пуста и дожидалась их. Тут Юля и включила камеру. Ребята услышали: «Вы уже выбрали агнца? Жертву?» – «Разумеется». – «Сколько ей?» – «Два месяца. Глазки печальные!»
– Кошмар, – пробормотал Мишка.
– Слушай дальше! – сказала Юля.
«У них у всех печальные глазки». – «Даже резать жалко». – «Ничего, сумеете. Не перепутали?» – «Разобрались…» – «И помни, все это надо делать на плоском камне. Это – алтарь. Как это делали тысячи лет назад. Я тебе все показывал…»
– А голос-то знакомый, – вдруг сказал Паша. – Того, второго, кто постарше.
– Ты это серьезно? – спросила Юля.
– Еще как серьезно.
– Вот он, – Юля показала ему запись на камере, – только пока лица не видно…
– Ну ты – Мата Хари, – глядя на эпизод, покачал головой Мишка Сомов.
– Да, я такая.
– Подождите-ка, – пробормотал Паша.
Кажется, он что-то разглядел.
– Сейчас проедет машина, – сказала Юля, – будет свет фар, и он повернется.
Так и случилось – куривший повернулся на камеру…
– Он! – воскликнул Паша.
– Кто он? – потребовала ответа Юля.
– Каверзнев Яков Янович, –
