Сердце ангела - Любовь Белякова
– Я подумал, что ты была бы не против иметь свою комнату, да и мне нужен спокойный отдых ночью. Не люблю, когда рядом кто-то возится! Я буду приглашать тебя к себе по необходимости, в другое время будь здесь.
Петр открыл одну из двух внутренних дверей спальни. За ней была самая красивая гардеробная, которую Вики когда-либо видела. Пальцы мужа прошли по краешкам плечиков, на которых висели платья и костюмы известных дизайнерских домов. Муж взял одну из сумочек, провел по коже ладонью.
Вики была в недоумении. Некогда восхищавший ее спокойный человек вдруг стал незнакомцем. Контраст между обустройством комнаты и гардеробной, между гранями одной и той же личности заставили ее насторожиться.
Петр оторвал взгляд от сумочки, и его пронзительный взгляд напугал ее. Она улыбнулась, чтобы скрыть беспокойство.
– Как видишь, я уже купил для тебя платья, костюмы, хорошую косметику, обувь. С этого момента ты должна будешь появляться передо мной всегда одетой, как полагается, обязательны туфли и макияж.
Тут Вики не выдержала:
– Ты с ума сошел? – сказала она и тут же пожалела о скоропалительно заданном вопросе. Резкий выброс, ее шею сжала сильная жилистая рука. Она начала отдирать пальцы мужа от шеи, а он лишь слегка повернул голову набок, наблюдая за ее попытками борьбы. Ему было интересно, сколько она продержится. Глаза стали закатываться, все вокруг покрылось тьмой. Именно в этот момент Петр отпустил ее. Рухнув на колени, Вики судорожно стала вдыхать воздух.
– Не смей со мной так разговаривать. Ты поняла меня? – спросил он сквозь зубы.
Вики молчала.
– Ну! – хладнокровно произнес он.
– Да!
Петр присел, провел осторожно по ее щеке большим пальцем.
– Я преподнёс тебе щедрый дар, потратил на простушку целое состояние. Что надо сказать?
Вики боялась дышать и при этом задыхалась.
– Спасибо! – произнесла она, чувствуя, как ее лицо искажается гримасой боли. Слезы потекли по щекам, из груди донесся скрипящий звук. Позже она будет терпеть боль, выслушивать уничижительные фразы и тщательно скрывать свои истинные чувства. Этому пришлось научиться быстро.
– Отпусти меня!
– От меня ты уйдешь только в могилу! – спокойно произнес Петр.
После того как муж ушел на работу, она позвонила маме. Ее рассказ был сумбурным, эмоциональным. Сейчас Вика ясно видела ситуацию, звонить не надо было. Мать не поняла ее, утверждала, что все терпят, многие живут без красивых платьев и убираются так же, и готовят. А об отдельной комнате для отдыха мечтает каждая. Просто стоит приспособиться к ситуации. Сколько доводов о счастье сыпалось на нее тогда.
Мучение длилось бесконечно долго. И вот однажды смерть стала единственным путем к свободе. Она попыталась сбежать, зная, что ее ждут только небеса.
На глазах Виктории появились слезы, одна из них потекла вдоль переносицы, другая от внешнего края глаза. Она подняла руку, чтобы закрыть дрожащими ладонями лицо.
– Я не могу говорить об этом! – сказала Вики шепотом. Девушка взялась за горловину платья и сжала ткань. Ее голова тряслась, уголки губ расползлись в разные стороны, зубы сжались.
Глеб смотрел на нее, не отрываясь. Перед ним был человек, переживший боль, страдание, смерть. Вики не могла более жить той жизнью, что когда-то была у нее в далеком обыденном прошлом. Мамы больше не было на этом свете. Не поможет ей и переезд. Смена макияжа, одежды, уборка – даже при самых незначительных нервозных ситуациях эти повторяющиеся действия приносили облегчение лишь на короткий период времени. Она очень давно перестала верить в хорошее, все вокруг погрязло во тьме, стало адом.
– Виктория, простите, я расстроил вас! Я приношу вам глубокие соболезнования.
Девушка подняла взгляд.
– Мне надо привести себя в порядок! – произнесла она. Глеб мягко кивнул.
– Конечно! Можно, я пока приготовлю чай?
– Да. В верхнем ящике у окна есть заварка.
Глеб поднялся, он знал, что Вики не может ни противостоять, ни игнорировать ритуальное действие.
– Закажем перекусить?
Девушка удивилась. Она ни разу в жизни не заказывала доставку еды.
– Э-э-э, хорошо!
– Чтобы вы хотели?
– Я люблю роллы! – растерянно произросла Вики.
Глеб мягко улыбнулся.
– Хорошо! Какие?
– Может, запеченные? У них еще соус сверху коричневый и кунжут.
Глеб прошел на кухню. Маленькое помещение было оставлено старой мебелью. Кухонный гарнитур был простеньким, раковина из нержавеющей стали сухой. На плите стоял большой чайник со свистком. Открыв ящик, Глеб не мог не удивиться. Внутри двухстворчатого шкафа лежала пачка чая и пачка зернового кофе. Все! Больше ничего не было. Открыв следующий ящик, он нашел там пять литровых баночек с крупами. Все подписаны. На посудной решетке стояло шесть тарелок: две глубоких, две плоских, два блюдца.
Кухня была пуста! Разница между домашней мастерской, залом и кухней была очевидна. Однако кое-что общее у этих помещений все-таки было. Порядок и чистоту хозяйка навела везде с исключительной тщательностью.
Вики появилась через час, когда чайник уже вскипел, а курьер почти нашел дорогу в их глухомань. На этот раз девушка была одета в платье нежного розового цвета с белым воротничком и мелкими пуговками, идущими от горловины к поясу. На ножках были туфельки без каблуков.
Глеб задумчиво посмотрел в окно. Он подождал пока хозяйка дома сядет за стол, и потом задал следующий вопрос:
– Не хочу, чтобы вы подумали, что я вас мучаю. Однако вы опять меня удивили. В мастерской столько вещей, а тут лишь несколько предметов…
Вики привычно грустно улыбнулась.
– Все просто. Это мой способ выжить. Вы уже знаете, что моя жизнь несколько отличается от нормы. Однако это не всегда было так. Прячась от реальности, я пыталась найти успокоение в простых действиях. Например, муж не трогал меня в те моменты, когда я приводила себя в порядок, делала уборку. С некоторых пор я стала замечать, что действия, приносящие психологическое облегчение, стали необходимы мне как воздух. Я не могу без них жить, а если начинаю сопротивляться, то напряжение и желание повторить все снова возрастает в стократ. Год назад я не могла избавиться от постоянного желания убираться. Саша начал тренировать меня. Каждый день в определенное время я должна была игнорировать желание делать обход квартиры с тряпочкой для пыли. Тренировка длилась сначала двадцать минут, потом время стало увеличиваться. В конце концов, я избавилась от всего лишнего в квартире и организовала свою мастерскую. Когда мне приходится сталкиваться с проблемами в работе, какими-то переживаниями, я могу по несколько часов разбирать свой стол, в остальной части квартиры перебирать теперь нечего. Дома я могу жить так, как позволяют мне мои особенности.
