Где собака зарыта - Спенсер Куинн
По другую сторону горы воздух стал прохладнее и свежее, а звезды засияли ярче. Мы свернули на узкую асфальтированную дорогу, ведущую через пустыню. Ого! Двигатель взревел. Я бы тоже так хотел, если бы только знал, как. Волосы Берни откинуло встречным порывом ветра. Эй! Его лоб был куда выше, чем мне казалось, но он все еще выглядел замечательно. Быстрее, думал я, давай быстрее, но тут вдруг машина странно накренилась.
– Ой-ей, – сказал Берни, сбрасывая скорость. – Это что такое было?
Я не знал. Этот коричневый с желтыми дверями порш был очень старым, еще старше, чем наш старый фиолетовый порш, который упал с обрыва, когда мы работали над делом Гулагова. В багажнике у нас лежали инструменты, но несмотря на то, что Берни был умнейшим человеком в мире, когда он брал их в руки, дело неизменно заканчивалось плохо. Пожалуйста, подумал я, только не сворачивай на обочину.
Берни свернул на обочину. Затем достал инструменты и открыл капот. Я ушел бродить вокруг: пометил круглый кактус, пару камней и обрывок картонки. К тому времени, как я вернулся, Берни уже склонился над двигателем и бормотал:
– Наверное, что-то с… Твою мать! – и раздалось постукивание, такое, будто некий инструмент упал куда-то внутрь машины. Я отвернулся и принялся разглядывать далекие холмы, низкие и округлые, еще более темные, чем черное звездное небо. Я просто ждал, когда это все закончится, и… стоп, а это что было? Вспышка света? Оранжево-желтая, мелькнула и пропала, но я сразу понял: это дульная вспышка – кто-то стрелял. Я видел много выстрелов в своей жизни, так что поверьте мне на слово.
– Чет! Хватит уже лаять!
Но как я мог перестать? Это была моя работа. Я лаял и лаял, пока Берни наконец-то не поднял голову от содержимого капота и не посмотрел в том направлении, куда я так настойчиво указывал – в сторону темных холмов.
– Чет? Что такое? Что происходит?
Дульная вспышка, Берни! Кто-то стрелял в ночи. Я продолжил лаять, надеясь, что последует еще один выстрел, но все было тихо.
Берни раздобыл канистру чего-то и влил это в двигатель.
– Должно помочь на время, – сказал он, захлопывая крышку капота. Мы забрались в машину, и Берни запустил двигатель. – Что случилось, приятель? Ну, ну, успокойся.
Мы снова тронулись с места, но ехали уже не так быстро, как прежде. Двигатель вроде звучал нормально. Я негромко гавкнул еще несколько раз. Мы ехали приблизительно в нужном направлении – если не точно в точку, откуда стреляли, то, по крайней мере, по направлению к низким холмам. Скоро фары осветили дорожный указатель. Берни притормозил, и я разглядел его: деревянный знак, скрюченный и обветшалый, выцветший до молочно-костяного цвета.
– Клаусон-Веллс, пять километров, – прочитал Берни вслух.
Мы свернули на пыльную проселочную дорогу и теперь ехали точно в том направлении, где я видел дульную вспышку. Машину трясло, и Берни сбросил скорость. Я был не против – если машина сломается на пустынной дороге, дальше идти нам придется пешком.
– Как-то раз я вез скот через Клаусон-Веллс, – сказал Берни. – Здесь единственный источник воды на триста километров вокруг, – он замолчал, а потом добавил, – Если и он еще не пересох.
Бедный Берни. Он так беспокоился о воде – готов поспорить, сейчас он заговорит о водоносном горизонте – но всякий раз, когда он открывал кран, вода исправно текла. Как вообще с ней могут быть пробле…
– Один-единственный водоносный горизонт на весь чертов штат! Да почему никто не может…
Голос Берни снова затих, но я знал, что он продолжает говорить сам с собой, только молча. Я всегда был уверен, что люди частенько этим занимаются, у них вообще проблема с тем, чтобы заставить свой разум на секундочку заткнуться. У меня такой проблемы не было – я мог отключить голову быстрее, чем натянуть шляпу, что бы это выражение ни значило.
Низкие холмы были все ближе. Свет фар все чаще выхватывал из темноты всякие человеческие штуки: пивные банки, колесные диски, ленты туалетной бумаги, зацепившиеся за колючие растения, потом еще один указательный знак: этот лежал на земле и был испещрен маленькими круглыми дырочками.
– Тут сказано: «Дикий Билл Хикок был у нас проездом и устроил неплохую перестрелку», – сказал Берни. Опять Хикок? Может, он был бандитом? Похитителем Принцессы и Аделины? И – ого! Он стрелял в Клаусон-Веллсе? А я совсем недавно видел вспышку от выстрела! Должно быть, парень вернулся назад и снова затеял стрелять. Преступники вообще редко меняют свои привычки – почти никогда. В нашей работе ты довольно быстро этому учишься.
– Чет! Тише, приятель. Да что на тебя нашло?
Я постарался замолчать, но это было непросто. Я знал: мы все ближе. А Берни это понимал? Я взглянул на него: Берни склонился над рулем, так сильно сжав пальцы, что костяшки побелели; впрочем, в свете приборной панели они отливали зеленым. Да, он тоже знал. Все-таки мы с ним были партнерами. На всякий случай я проверил его ремень – на случай, не взял ли он ложку в ножевую драку – и убедился, что револьвер висит, где ему и положено. Настроение у меня было такое, что я с нетерпением ждал, когда Берни начнет палить направо и налево. Мы были ко всему готовы.
Дорога внезапно расширилась, и мы выехали на улицу, застроенную деревянными строениями. Большинство из них были обветшалыми, а некоторые и вовсе вот-вот грозили обвалиться. Перед нами прокатился большой шар перекати-поля, мелькнув в свете фар, и исчез в темноте. В прошлом я провел много веселых минут, преследуя перекати-поле, однажды даже…
Перед одним из зданий – таким, с качающимися туда-сюда дверьми – была припаркована машина. Такие двери были в каждом вестерне, которые мы с Берни когда-либо смотрели. Значит, это был салун, а в салуне всегда происходят драки и летит во все стороны мебель. Я узнал и машину – желтый фольксваген-жук, в бардачке которого всегда лежит печенье, автомобиль Сьюзи. Берни остановился рядом и заглушил мотор. Он достал из бардачка фонарик и повернулся ко мне, прижав к губам палец. Я знал, что это значит.
Мы выпрыгнули из машины бесшумно, словно ночные тени. Ветер тихонечко завывал где-то в верхушках деревьев. Ой-ей. Берни что, хромает? Да, совсем немножко. Такое иногда случалось после долгих поездок – и все из-за его травмы. Я замедлил шаг и теперь шел чуть позади.
Мы подошли к машине Сьюзи. Окна были открыты, и Берни заглянул внутрь, не включая фонарик. Я чувствовал запах печенья. И
