Индиго - Алекс Джиллиан
Девушка замолкает и, вырвав руку, закрывает лицо ладонями. Ее тяжелое дыхание заполняет повисшую тишину. Алан неотрывно и сосредоточенно наблюдает за вздрагивающей Аннабель. Его взгляд напряженный, лицо хранит задумчивое мрачное выражение. Если бы Анна видела его сейчас, то решила бы, что рассказанная история напомнила ему о чем-то уже знакомом.
– Он говорит с тобой? – дождавшись, когда волнение Эни утихнет, спрашивает Флеминг.
– Нет. Я всегда просыпаюсь, когда он склоняется надо мной, – тряхнув волосами, едва слышно отвечает Аннабель.
– Сценарий сна не меняется? Так? – глухо уточняет Алан, поднимаясь на ноги.
Девушка отрицательно качает головой, решив умолчать о последнем эпизоде. Она слышит, как он куда-то уходит и очень быстро возвращается. На ее колени опускается что-то твердое. Убрав ладони от лица, Анна с недоумением смотрит на книгу в твердом переплете. Ту самую, что Флеминг подарил гостье, а она неловко пролила на нее вино.
– И ты утверждаешь, что никогда не читала ее? – Его обвиняющий тон неприятно режет слух.
– Нет, – она уверенно стоит на своем. – Никогда. Мне незачем обманывать, Алан.
Приподняв книгу, девушка шумно втягивает носом воздух. Сердце непроизвольно сжимается. Так странно, она читала письма Мири, не испытывая и доли той тревоги и волнения, что съедает ее сейчас.
Алан был прав. Следов от вина не осталось. Дрожащими пальцами она проводит по рельефному контуру древнего символа на обложке. Насыщенно-синий анкх на темно-бордовом фоне. Запекшаяся кровь и индиго… Аннабель одергивает руку, застывая от скрутившего внутренности суеверного страха.
Ей снова чудится, что кто-то невидимый настойчиво сверлит ее висок зловещим взглядом. Резко повернув голову, она вздрагивает всем телом, узнав собственное отражение в зеркале гардеробного шкафа. Горло девушки немеет, тупая боль расползается по затылку. Она не могла ошибиться, и это не обман зрения. За долю секунды до того, как она узнала свое лицо, Анна была уверена, что видела совсем другое. Мириам… Это была она. Бледная, осунувшаяся, умоляющая о помощи. Ее мятежная душа взывала к Аннабель, требуя найти виновных и восстановить справедливость.
Мертвые не могут покинуть мир живых, их души не обретут успокоение, пока их тела не будут преданы земле. Необъяснимая связь, что установилась между ними в детстве, никуда не исчезла. Вот почему Анна постоянно чувствует присутствие Мириам. Осознав эту простую и в то же время страшную истину, Аннабель подносит пальцы к щекам, стирая подушечками соленую влагу.
Сморгнув набежавшие слезы, она с замиранием сердца открывает книгу и читает вслух короткое посвящение неизвестному читателю, написанное аккуратным почерком кузины:
«В мире одиноких людей каждый занят поиском того, кто заполнит зияющую внутри пустоту, но почти никто не задумывается о том, что из двух наполовину пустых сосудов только один может наполниться до краев, если другой вдруг разобьется.
Я прошу тебя, читающего сейчас эти строки: если не готов разбиться, не ищи.
С любовью, Мириам Флеминг».
– Боже… – Зарыдав в голос Аннабель, выпускает книгу из рук и снова прячет мокрое от слез лицо в ладонях.
* * *
– Объяснишь, что тебя так расстроило? – Флеминг решается задать вопрос не раньше, чем истерика Анны сходит на нет. За это время он успел выкурить в открытое окно пару сигарет и всерьез задуматься о впечатлительности и непостижимости женской души.
– Она словно знала, что с ней произойдет, – сдавленно отвечает Аннабель. – Предчувствовала. – Она шмыгает носом, шумно втягивая воздух. – Пыталась предупредить. Тебя, Алан. Тебя! Неужели ты ничего не понял? – Ее горящий взгляд впивается в рельефные мужские плечи, обтянутые домашней серой футболкой.
Он стоит к ней спиной, опираясь ладонями на широкий подоконник, и снова курит в открытое окно. В своих письмах Мириам упоминала, что Флеминг начинал чаще пускать дым в двух случаях: когда хотел избежать разговора на неприятную тему или пытался выиграть время, чтобы придумать ответ, который полностью устроит собеседника.
– Эни, ты придаешь слишком много значения тому, что прочитала, – наконец выдает Алан, и она понимает, что здесь имеет место второй случай. – Текст посвящений согласовывался с издателем. Одни и те же строки написаны на каждом из трехсот коллекционных экземпляров. Мириам потратила не одни сутки, чтобы подписать все.
– Хоть десять тысяч, Алан. Она знала, что ты увидишь эти строки.
– Как и три сотни других счастливчиков, купивших роман за баснословную цену, – холодным тоном отзывается Флеминг. – Подписанные рукой автора книги поступили в продажу после исчезновения Мириам. Твой экземпляр последний. Если решишь продать, выстави книгу на аукцион. Оторвут с руками.
– Я не собираюсь этого делать, – вспыхивает Анна.
– Сначала ты ее прочитаешь, – уверенно заявляет Алан и медленно разворачивается. – Хотя бы для того, чтобы понять, что твои кошмары и содержимое некоторых страниц «Индиго» удивительно схожи. Либо ты рассказывала о своих снах Мириам и она перенесла их на бумагу, либо она рассказала тебе о своих фантазиях, а ты слишком сильно впечатлилась.
– Ты еще и психолог? – скептически бросает Анна.
– Еще и заклинатель змей и гипнотизер, – ухмыляется мужчина. – Как иначе ты объяснишь, почему до сих пор не задалась вопросом, что делаешь посреди ночи в моей квартире в одном халате, надетом на голое тело?
– Что… – Ахнув, Аннабель растерянно и часто моргает.
Смысл слов Флеминга обрушивается на нее не сразу. Она обводит взглядом комнату, потом себя и наконец ошарашенно смотрит на Алана, только сейчас заметив, что он переоделся в домашние спортивные штаны и футболку.
– Я… уснула? – покраснев до корней волос, выдавливает единственное объяснение происходящему.
– В джакузи, – кивает мужчина, подтверждая догадку Анны. Однако его красноречивый откровенный взгляд недвусмысленно намекает на то, что ее смущение не беспочвенно. – Голая и посапывающая, как младенец.
– О боже… – Простонав, девушка бьет себя ладонью по лбу. Хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть его довольную улыбку.
– Я долго стучал, но ты спала как убитая. Пришлось войти, иначе твое купание могло закончиться очень плачевно. – Черные зрачки направленных на девушку глаз сливаются с потемневшей радужкой, линия скул заостряется от напряжения, но Анна слишком погружена в личные переживания, чтобы замечать тяжелый мужской взгляд.
– Позорище. Я больше никогда не буду пить, – сокрушается Аннабель. – Господи, папа! – Вскочив на ноги, она нервно озирается по сторонам в поисках телефона. – Он же с ума сходит от волнения. У него больное сердце!
– Смартфон на прикроватной тумбочке, – спокойно сообщает Флеминг. Анна тут же бросается в указанном направлении и, схватив мобильник в руки,
