Сигнал - Максим Шаттам
– Да, я об этом слышал… Тесса Кащинская не упускает случая растрещать обо всем, что ей известно. Если у вас есть секреты, ни в коем случае не рассказывайте ей!
– Я заметил, – пробубнил Том с набитым ртом.
– А какой раньше была Ферма? – спросила Оливия.
Взгляд почти прозрачных глаз Роя устремился в направлении их скрытого зеленью дома, и, прожевав мясо, он сказал:
– Такая же, только без свежей краски. Думаю, что бóльшая часть работ была внутри. Электричества не было, ему пришлось делать все с нуля, потом утеплять, красить, повсюду новые материалы… Кажется, он передвинул несколько стен, комнаты были для него слишком маленькими, и он хотел их объединить. Но я не заходил внутрь.
– Правда? – удивленно спросила Оливия, отправляя Зоуи в рот последнюю ложку пюре. – Надеюсь, вы к нам зайдете, у Тома всегда припасено холодное пиво для гостей. Вы будете у нас первым гостем. Марта Фельдман рассказывала, что наш дом – один из самых старых в Мэхинган Фолз. Получается, она не выдумывала?
– Очень может быть. Это, ммм… особенный дом…
– То есть? – вздрогнул Том.
– Ну, он повидал немало на своем веку. Марта ничего вам не рассказывала?
Оливия покачала головой и обменялась с мужем обеспокоенным взглядом.
– Есть что-то, что нам следует знать?
Рой со смущенным видом отложил нож и вилку, затем вытер рот платком, который он достал из кармана.
– Вы не подумайте, – успокаивающим тоном сказал он, – просто это дом с историей, вот и все.
– Какой такой историей? – настаивал Том.
– Я не сильно в этом разбираюсь, но когда я был мальчишкой, говорили, что это ведьмина Ферма. Знаете, ведьмы, которых сожгли в Салеме?
– Только этого не хватало, – произнесла Оливия, скрестив на груди руки.
– Но это все басни для детей. Родителям не очень нравится, когда их отпрыски бродят по заброшенным местам.
– А Ферма лежала в руинах? – заинтересовался Оуэн.
– Нет, не то чтобы в руинах, но в плохом состоянии. Здесь долгое время никто не жил, пока в конце 60-ых не приехал из Калифорнии один тип и не взялся за ремонт. Он пробыл тут целых десять лет, пока не перепродал Ферму семье из Мейна. Они, кажется, хотели устроиться в солнечном месте. Но сами понимаете, они жили в Новой Англии и не могли изменить все так сразу, и Мэхинган Фолз был только временным пунктом для их постепенного переезда в Джорджию или Флориду.
– А они долго прожили здесь? – спросила Оливия.
– Думаю, лет пять. Потом, помнится, на Ферме случился пожар. Не слишком серьезный, но его оказалось достаточно, чтобы отпугнуть потенциальных владельцев. Так она стояла до начала нулевых, пока ее не купил адвокат из Нью-Йорка, который ее вам и перепродал. Он начал было отделывать ее под себя, но не слишком усердно. Они с женой приезжали сюда не слишком часто. Догадываюсь, что жена и дети слишком уж жаловались на недостаток комфорта, и он продал ее практически сразу. Вот так.
Рой распрямил свой огромный корпус и знаком показал, чтобы гости оставались на месте.
– Я схожу за десертом, пожалуйста, не вставайте. Ну разве что дети могут пойти поразмять ноги. Я-то понимаю, что в вашем возрасте мальчишки только и думают, как бы порезвиться.
Пока он направлялся к дому со стопкой грязных тарелок в руках, Чад и Оуэн достали мяч и отошли, чтобы поиграть с ним невдалеке, а Оливия повернулась к Зоуи, чтобы вытереть ей рот. Малышка умудрилась вымазаться пюре с ног до головы. Том наклонился к супруге.
– Тесса Кащинская, конечно, еще та сплетница, но она как-то забыла рассказать нам все это!
– А что такого особенного, что могло бы тебя отпугнуть?
– Ну не знаю… Отдавать деньги за дом, который половину двадцатого века пустовал?..
– Тэнингем все отремонтировал, и сейчас дом в порядке.
Том вздохнул.
– Ну да, ты права.
И все же он не мог отделаться от неприятного чувства. Почему все эти подробности им раскрыли наутро после ночи, когда у его жены и дочери были кошмары? Оливия казалась спокойной, будто на нее совсем не повлияла вся эта история. В итоге больше всех волновался именно он. У него так и стояло перед глазами искаженное ужасом лицо старушки, за секунду до того, как она бросилась под пикап. Вечерами, засыпая, он слышал душераздирающий звук, с которым ее тело и кости врезались в радиаторную решетку. Он все еще не переварил эту драму. Этот кошмарный случай до сих пор его не отпускал. И однако сейчас его больше беспокоила не бедная старушка, а собственная семья. Они с Оливией привыкли прямо говорить друг другу о своих переживаниях, это было частью их обязательных ритуалов, позволявших оставаться надежной и крепкой парой даже спустя пятнадцать лет брака. Поэтому Том не стал ходить вокруг да около, а спросил напрямик:
– Как ты думаешь, не могут в нашем доме водиться призраки?
– Что, прости?
– Я просто спрашиваю твое мнение.
Оливия подавила смешок, который прозвучал как негромкое фырканье.
– Ты сейчас серьезно?
– Не знаю… Ты же сама была так напугана сегодня ночью! И Зоуи все никак не спит, так что…
Том увидел, что Оливия задумалась над его предположением. Он достаточно ее изучил, чтобы считывать жесты.
– Милый, я работала на телевидении, поэтому верю в чудовищ. Я встречала их достаточно, но призраков – нет, никогда.
Том кивнул.
– Хорошо. Ты у нас рационалист, а я лирик и просто выложил свою версию как есть.
Оливия ласково кивнула и поцеловала его в щеку. Том любил, когда она так делала – неторопливо и нежно. Между тем Рой появился на крыльце дома с белой кошкой на руках.
– Дорогие друзья, – громогласно произнес он, – познакомьтесь с Марджери!
11
Рыжие кудри сопротивлялись всяким попыткам укрощения. Джемма Дафф потеряла всякое терпение. Она прочитала напоследок этикетку на флаконе со средством для выпрямления волос и швырнула его в мусорное ведро в ванной, затем шагнула назад и посмотрела в зеркало.
Ничего не изменилось. Пышная копна все так же обрамляла ее усыпанное веснушками лицо.
Ну что за подстава!
Джемма снова взглянула на себя в зеркало и разозлилась еще больше. Задница совсем тощая, а грудь слишком большая! Одежда помогала скрасить эту разницу, но в белье это очень бросалось в глаза. Поэтому она не носила декольте. Незачем подчеркивать то, что и так очевидно, говорила она. Из-за нарядов Джеммы Аманда Лафтон часто называла ее ханжой и недотрогой, но Джемма была не согласна. Пылающая копна и
