Наталья Никольская - Большие хлопоты
– Жора, – удивленно сказала я, принимая цветы и невинный поцелуй (для начала) в щечку, – да ты просто джентльмен!
– Я старался, – смущенно ответил Жора, снимая ботинки. Он прошел в комнату и вынул из пакета бутылку шампанского, коробку конфет и две упаковки ананасового сока.
– Я же не пью спиртного, – продолжала удивляться я Жориной щедрости.
– Зато ты пьешь сок, – глядя на меня влюбленными глазами, ответил Жора. – А шампанское – это так, для создания романтической обстановки.
Я быстренько вынула из шкафа фигурные свечки, раз уж мы собрались создавать романтическую обстановку, достала фужеры, решив, что буду пить сок из красивой посуды, и мы уселись за стол.
Потом было сплетение рук и губ, сброшенное на пол одеяло, уверения в вечной любви и неоднократные вспышки наслаждения. Словом, все, что происходило в комнате было наполнено одним крепким ароматом – ароматом страсти.
Потом наступило изнеможение, когда мы просто лежали обессиленные, не думая ни о чем. Несколько раз звонил телефон, к которому ни у одного из нас не было сил подойти, поэтому пришлось встать, снять трубку и положить ее рядом с аппаратом.
Короче, до следующего утра мне было чем заняться. Когда Жора, позавтракав, ушел на работу, сообщив умильно, что вернется вечером, у меня даже не хватило сообразительности поинтересоваться, откуда он понабрался такой наглости? Несмотря на всю прелесть прошедших вечера и ночи, никто ему не обещал, что он вновь будет жить здесь. Но спорить не хотелось, чтобы не портить настроение, и я решила, что этот вопрос мы еще обсудим.
Захлопнув дверь, я подумала, что можно и еще полежать: имею право. Правда, курить очень хотелось. И сигареты, естественно, кончились. Ну конечно, ведь вчера их было море, поэтому мы с Жорой не ограничивали себя, а сейчас даже жалкого чинарика не найдешь. Тьфу, гадость!
Пришлось все же вставать, одеваться и идти на улицу. Перед выходом из квартиры я заметила, что снятая вчера телефонная трубка так и лежит рядом с аппаратом, и водрузила ее на место. После этого я вышла во двор.
Несмотря на ранний час, солнце светило уже ярко, обещая такой же жаркий день, как и все предыдущие. Купив сигареты в магазине внизу, я вернулась к подъезду.
Тут мне навстречу попался Дрюня Мурашов со старенькой «Электроникой» в руках.
– Полина, купи видик! – предложил Дрюня.
– Да у меня есть, – усмехнулась я.
– Ну… еще один будет. Два ведь лучше, чем один, верно?
– Не знаю, – засмеялась я, представив свой «панасоник» со множеством различных прибамбасов в соседстве с этой коробкой.
– Да я почти даром отдаю, – не унимался Дрюня.
Зная Дрюню, можно было представить себе, что такое даром! У Дрюни постоянно возникали разного рода гениальные идеи. Например, он мечтал продать свою старенькую «копейку» так, чтобы на вырученные деньги купить новую иномарку, а на оставшуюся от этой сделки сумму жить безбедно и не работать еще лет двадцать. Поэтому от покупки я отказалась вежливо, но твердо.
– А откуда это у тебя видик? – полюбопытствовала я. – Помнится, ты его матери продал?
Дело в том, что продуманный Дрюня изобрел отличный способ зарабатывания денег. Когда оные у него кончались, он брал видавший виды магнитофон под мышку и шел к маме. Там он плакался, как тяжела стала жизнь, и порядочному человеку приходится продавать собственные вещи, чтобы не умереть с голоду. Любящая мама ахала и предлагала деньги, лишь бы видик оставался нетронутым. И так несколько раз. Наконец, даже ей все это надоело, и она денег не дала. Дрюня сразу же предложил ей купить видик. Мама согласилась. Через некоторое время Дрюня приходил и забирал видик домой (у тебя же есть, мамочка, а нам смотреть нечего). Потом деньги кончались, видик снова брался под мышку и относился к матери с тем же предложением: купи, мама, а то денег нет совсем, не прошу взаймы, нет, ты купи, все честно!
Способ действовал безотказно, видик продавался уже раза четыре, Дрюня был при бабках, но сегодня, по-видимому, терпение мамы лопнуло, и сыночек был просто изгнан из ее дома на все четыре стороны вместе со своей техникой.
– Денег нет? – усмехнувшись, поинтересовалась я.
– Представляешь, ни копейки! – пожаловался Дрюня, для убедительности выворачивая карманы. Из них сразу же выпала открывалка, смятый талончик и связка ключей. Дрюня подобрал свое добро, включая талончик.
– А это зачем? – спросила я.
– Как зачем? Я по нему второй месяц езжу, – поделился со мной Дрюня. – Кстати, у тебя нет взаймы тридцатки?
– Ты знаешь, нет, – разочаровала я его.
– А попить?
– Чего? – вытаращилась я.
– Ну, это… Попить. Соку там или квасу?
– Обойдешься, – усмехнулась я. – Водички могу предложить из-под крана.
– Давай, – тут же согласился Дрюня.
Мы поднялись ко мне. Я хотела быстренько вынести ему воды в коридор, но Дрюня уже разулся и прошмыгнул за мной в кухню.
Я не стала вредничать и жадничать и налила ему большую кружку компота из холодильника.
– А у тебя водки нету? – спросил Дрюня, осушив кружку и вытирая губы.
– Ну знаешь, Мурашов, это уже наглость! – возмутилась я. – Как в анекдоте: люди добрые, налейте водички попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде!
– Да ладно тебе, – смутился Дрюня. – Я ж не без повода…
– Да у тебя каждый день повод! – в сердцах сказала я. – Какой на этот раз?
– Так Шулаков же умер, ты что, не слыхала? – воззрился на меня Дрюня.
– Да я-то давно знаю, а вот ты откуда узнал?
– Ха! – ответил Дрюня. – Ну ты даешь! Да слухами земля полнится! Все уже знают. Жаль, раньше не узнал, на похороны бы сходил.
Я уже собиралась открыть рот и вежливо попросить Дрюню отправляться по делам, но тут раздался телефонный звонок. Я взяла трубку.
– Алло! Полина? – услыхала я голос Ольги.
– Да, я, – немного удивленно ответила я: слишком взволнованным был голос сестры.
– Ну где ты ходишь? – налетела на меня Ольга. – Мне удалось выяснить все, а до тебя не дозвонишься! А я ничего не могу предпринять без тебя!
– Что выяснить? – не поняла я.
– Да все, понимаешь, все! Я проанализировала полученные сведения и пришла к выводу, что… В общем, я тебе при встрече расскажу. И знаешь, кто оказался замешан в это дело? Шулаков!
– Да ты что? – не поверила я.
– Точно тебе говорю! Понимаешь, именно ему звонила Надя Логинова, точнее, она не Надя Логинова, а вообще такое, что ты упадешь! В общем, я сейчас еду к тебе, не вздумай никуда уйти! – и Ольга бросила трубку.
Я и не собиралась. Более того, я схватила за рукав Дрюню Мурашова, полезшего в мой шкафчик с лекарствами, развернула его лицом к себе и, усадив на стул, закричала:
– Дрюня, ну-ка говори, откуда тебе известно про Шулакова?
– Как откуда? – испуганно отодвигаясь от меня, проговорил Дрюня. – Мне Сашка Громов сказал!
– А он откуда знает? – держа бедного Дрюню за грудки, продолжала кричать я.
– А он… он это… Он Шулакова встретил как-то. И они с ним поболтали. А потом Шулаков говорит, мол, я тебе позвоню. И не позвонил. Тогда Сашка сам ему позвонил, вот мать и сказала…
– Зачем он ему звонил? – прокричала я, сильнее сжимая пальцы. Дрюня затрепыхался.
– Да погоди, Полина, чего ты в меня вцепилась? Пусти, больно!
Опомнившись, я разжала руки. Дрюня поправил воротник рубашки и посмотрел на меня как на ненормальную.
– Чего ты цепляешься-то?
– Андрюшечка, миленький, – взмолилась я. – Ну расскажи, что ты еще знаешь про Шулакова?
– Да не знаю я ничего, – испугался Дрюня, который уже не рад был, что ляпнул про Володьку. – Просто Сашка говорил, что они с ним вмазать собирались. А у него компании не было. Да и денег. А Шулаков его угостить обещал с приезда. Ну вот Сашка и позвонил! Он потом Ваське давай звонить…
– Ваське? – удивилась я. – Какому?
– Морозову! Он же его с Шулаковым встретил. Думал, может Васька чего знает? Тот говорит, нет, мол, просто встретил, вместе прошлись по пути, больше я его не видел.
– А когда это было?
– Да несколько дней назад, я не знаю точно, мне-то зачем? Да и чего ты так переполошилась, Полина?
Я и сама не могла объяснить, с чего я так переполошилась, просто мне показалось, что я сейчас сумею додуматься до сути. Все события вдруг вихрем пронеслись в моей голове. И много начинало сходиться. Правда, оставались неясные моменты, но их можно согласовать с Ольгой. Главное, как мне показалось, я поняла, кто есть главный преступник.
Дрюня Мурашов подумал, очевидно, что у меня съехала крыша, и поспешил покинуть мою квартиру от греха подальше. Я в нетерпении заходила по комнате, дожидаясь Ольгу.
Наконец, раздался звонок в дверь. Я кинулась открывать, опять не спросив, кто там, но на этот раз терять мне было нечего.
