Светлана Алешина - Блондин — личность темная
— Это вы меня спрашивали? — поинтересовался он, подходя ко мне. Это было лишено логики. В проходной, кроме меня, сидели только вахтеры в стеклянной будке.
— Да, если вы Григорий Донченко, — улыбнулась я.
— Могу я поинтересоваться, кто вы? — удивленно вскинул бровь Донченко. — Вы-то меня знаете, а я…
— Александра Данич, — слегка улыбнулась я, размышляя, как этот человек поведет себя дальше.
— Александра Данич, не спорю, это интересно. А вы, простите, звезда телеэкрана, и я должен вас знать? — ехидно спросил Донченко. Да, этому человеку палец в рот не клади, просто хам какой-то!
— Нет, я частный детектив, — сдержанно-вежливо ответила я, — и хотела бы с вами поговорить.
— Вы-ы? Частный детектив? — искренне удивился Григорий, разглядывая меня как диковинное насекомое. — И где ваши трубка и лупа?
Я снова пропустила мимо ушей его хамскую «иронию»:
— Итак, мы можем с вами поговорить?
— Вас наняла моя жена, дабы узнать, нет ли у меня кого-то на стороне?
Мне начало это надоедать и даже захотелось, чтобы он оказался убийцей — строит из себя невесть что…
— Нет, — покачала я головой, с трудом держа себя в руках. Для Григория мое состояние явно не осталось тайной, и он насмешливо продолжал рассматривать меня своими черными глазами. Я ощутила, как кровь приливает к щекам, и разозлилась еще больше. — Я расследую убийство Никиты Викторовича Волощенко.
— Ах вот оно что! — на лице мужчины не появилось и тени испуга. — И что вам нужно от меня? Вы пришли меня арестовывать?
— Где вы были в ночь с понедельника на вторник? — поинтересовалась я, оставив его вопрос без внимания.
— В обществе друзей, — серьезно сказал мужчина. — Мы отмечали помолвку моего приятеля. Адрес нужен?
— Естественно, — усмехнулась я и записала координаты и имя друга, в чьем обществе, возможно, находился Донченко. Потом спросила: — Какие у вас были отношения с Никитой Волощенко?
— А какие бы отношения были у вас с человеком, который клеит вашу жену? — вопросом на вопрос ответил Григорий. Черт побери, этот его стиль общения не на шутку раздражал. Так и хотелось сбагрить мужичка в милицию, пусть разберутся.
— Вы не ответили на вопрос, — несколько более резко, чем хотела, огрызнулась я.
Донченко усмехнулся, глядя на меня сквозь легкий прищур, и ответил:
— Если я скажу, что терпеть его не мог, вы решите, что именно я и убил Никиту. Мы были в обычных отношениях. Не слишком часто общались, только по крайней необходимости… А теперь извините, мне нужно идти работать.
— Хорошо, спасибо. Если вы мне понадобитесь, я знаю, где вас найти.
— Разумеется, — хмыкнул мужчина и ушел. А я отправилась по данному Григорием адресу.
* * *К середине дня я вернулась в офис, дабы оформить наконец бумаги, хотя бы связанные с делом Шульгина. Иначе Ларчик меня убьет — отчеты о проведенной работе он считает чем-то вроде Библии. Заодно хотелось обдумать поступившую информацию.
Алиби Донченко вызывало у меня легкие сомнения. Его приятель пару раз сбивался, перевирал детали и объяснял этот факт непотребно пьяным состоянием. Невеста приятеля заявила, что рано ушла спать и понятия не имеет, чем занимались мужчины без нее. В общем, алиби оставалось под вопросом. Честно говоря, я не слишком верила друзьям Донченко и ему самому, может быть, сказывалось субъективное отношение. Просто Донченко производил впечатление слишком уверенного в собственной неотразимости человека. И если Волощенко обольстил жену Григория, Донченко мог воспылать злобой к сопернику. Кто знает…
Донченко — человек, который мог покончить с Волощенко из ревности. Это чувство вообще одно из сильнейших эмоций человеческих, и, ревнуя, человек не в состоянии контролировать свои эмоции, он просто на это не способен, а значит…
Тем более Донченко мог с легкостью узнать адрес Волощенко: работали ведь в одной конторе. Да и прийти мог, не вызывая у Никиты Викторовича подозрений.
Только… Черт, просматриваются легкие нестыковки. Во-первых, полуобнаженный труп Волощенко был обнаружен на постели. Вряд ли человек мог открыть дверь поздно вечером, увидеть своего недоброжелателя и мирно улечься в кровать, впустив гостя в квартиру. В этом случае я предполагала два варианта — либо убийцей была женщина, либо преступник самостоятельно открыл дверь.
Зато есть довод и «за»: хромота. Человек, которого видела Ольга, а я полагаю, что им мог быть убийца, тоже хромал на левую ногу. И Донченко…
Но все это сплошные предположения, необходимы же факты.
Я набрала номер телефона Ольги Шалой, поприветствовала ее и спросила:
— Оля, помните, вы говорили, что видели человека, выходящего из дома Волощенко? На какую ногу он хромал? Вспомните, пожалуйста!
— На левую, — уверенно ответила девушка. — Сто процентов, на левую ногу. Я обратила внимание, даже посмотрела ему вслед — мне стало жаль человека. На ночь глядя выбегает из дома — я сразу подумала, что его выгнали. Хотя… Саша, наверное, это совершенно неважно, мелочи, но тогда от него исходил какой-то неприятный запах. Я еще подумала — человек перепил до чертиков, а жена его выгнала на улицу посреди ночи.
Мое сознание сначала уцепилось было за эту фразу, но ничего в ней не обнаружило и отбросило как ненужную информацию. Попрощавшись с Ольгой, я пролистала справочник и набрала другой номер телефона.
— «Производственное объединение «Золотая луна», — услышала я низкий, но определенно женский голос. И сказала:
— Добрый день, могу я поговорить с кем-нибудь из производственного цеха?
Я ужасно хотела узнать, когда же Донченко повредил свою ногу? Ведь Роман Глухов говорил, что Григорий не хромает. Я столкнулась с противоречием.
— Кто именно вам нужен? — спросили у меня.
— Кто-то, работающий в одну смену с Донченко. Я из милиции, должна задать несколько вопросов. Если будет удобно — могу подъехать.
— Минутку, я позову заведующего производственным цехом, — сказали мне, и минут через пять, наполненных томительным ожиданием, в трубке раздался другой голос — мужской.
— Константин Витальевич Муромцев слушает. Что угодно милиции? — прозвучал совершенно спокойный, лишенный тени ехидства вопрос.
— Простите, пожалуйста, вы не подскажете, когда Григорий Донченко повредил ногу? Может быть, вы в курсе…
— А что? Он намерен подавать в суд? — испуганно прозвучал вопрос.
— Нет, кажется, нет, — усмехнулась я. — Просто мне необходимо знать, с какого времени Донченко хромает.
— Он повредил ногу вчера в середине дня. У нас вышел из строя упаковочный аппарат, и металлический ящик упал на ногу Григория.
— Спасибо, — поблагодарила я. Моя версия не подтвердилась — а жаль. Обидно — такой хороший подозреваемый. Такой милый повод — банальная ревность… Но — как известно, расследование штука непредсказуемая.
И что же очаровательной Александрин Данич делать дальше?
Черт, все дороги ведут в Рим. Кажется, мне снова придется надоесть соседям Волощенко. Бедняги! Знали бы они раньше, что Волощенко могут убить — обязательно решили бы установить у квартиры Волощенко охрану.
Едва я собралась выйти из офиса, как затрезвонил телефон. Я мгновение подумала, стоит ли брать трубку, но потом решилась — и услышала голос Ларикова:
— Сашенька, как дела? Как подвигается твое расследование?
— Одно закончено, второе еще нет, — хмыкнула я. — А у вас как?
— Так себе. Скоро все должно завершиться, если мне повезет. Но это вилами по воде…
— Андрей Петрович, я не ожидала от вас такого пессимизма, — укоризненно буркнула я. — Все будет хорошо.
Мы распрощались, и я поскорее вышла из офиса. Не хотелось, чтобы еще кто-то оторвал меня от работы.
* * *У дома Волощенко было пустынно, несмотря на сравнительно хорошую погоду. Я задумчиво прошлась по двору, размышляя, кого бы оторвать от домашних дел. У меня не получилось прийти к однозначному ответу. Я могла побеспокоить управдома или слесаря — но вряд ли кто-то из них сообщит что-то новое. То же касается и других соседей — кажется, я уже чуть ли не всех расспросила.
На лавочке в гордом одиночестве сидел старик в темных очках. Меня это несколько удивило — солнце неожиданно скрылось за тучами, и в воздухе стояла свинцовая духота. И тут же этот человек в черных очках.
К тому же он сидел около подъезда, в котором жил Волощенко. Раньше я его не видела. Мужчина совершенно не реагировал на мое появление. Может быть, пообщаться? А заодно и подумаю, кому бы еще надоесть.
— Добрый день, — улыбнувшись, вежливо начала я. — Можно присесть?
— Садитесь, — хрипловато разрешил мужчина и замолчал.
Я села рядом, задумчиво вперила взгляд в облака и пару минут последила за их медленно-ленивым движением. Будет дождь, точно будет, а я даже зонтика с собой не взяла. Ну что поделаешь — придется мокнуть. С другой стороны, хоть удастся передохнуть от удушающей жары.
