Андрей Житков - Супермаркет
— Ну-ка, прекрати выть! — прикрикнула на дочь Нина Владимировна. — Раньше надо было думать, когда с мужиком ложилась! Люблю я тебя, дуру беспутную, а потому ничего с тобой сделать не дам! Для твоего же блага. Выносишь, выкормишь. Вместе воспитывать будем. Сама, в конце концов, воспитаю! Может, пацан родится. Будет в доме хоть один мужик. А то с девками одна беда — сама видишь!
Анька села в кровати, крепко обняла мать. Из ее глаз катились крупные слезы.
— Мужик твой знает?
— Нет, — всхлипнула Анька, утирая пальцем нос. — Нету у меня его.
— А, ну понятно! Козлячья порода! Все они такие. Видать, на роду нам с тобой написано в одиночках ходить. Ой, что я говорю! Дура старая! Какие, Анюта, твои годы, все у тебя еще будет, и муж, и детки, семья хорошая, дружная, и дом — полная чаша. А ребеночка можно на мое имя записать, будто он тебе братик или сестричка, чтобы у мужиков потом лишних вопрос не возникало. А если уж полюбит…
— Думаешь?
— Будет, Анька, все будет!
Мать и дочь сидели на кровати, обнявшись, плакали, и было им так хорошо и уютно, как никогда.
Раздался звонок в дверь. Нина Владимировна посмотрела на будильник, стрелки которого показывали третий час ночи, и нахмурилась.
— Кого еще черт принес! У нас все дома! — она помедлила немного, звонок повторился. Нина Владимировна пошла открывать.
Она посмотрела в глазок. На лестничной площадке стоял Валерик собственной персоной. Нина Владимировна вздохнула и щелкнула замком.
— Здравствуй, Нинуль, — пьяно улыбнулся Валерик, вваливаясь в прихожую.
— А, явился — не запылился! — сказала Нина Владимировна. — Ну, и где мы шлялись, интересно знать?
— Нинуль, извини, банкет, понимаешь! Начальник докторскую защитил, ну вот и… Помнишь, я тебе про него рассказывал? Семен Арнольдович, — Валерик заглянул в Анькину комнату. — Анюта, не спишь? Лови апельсинчик! — он швырнул апельсин на Анькину кровать.
— Спасибо, — буркнула Анька.
— Валерик, ты куда это в своих грязных ботинках поперся? — грозно окликнула его Нина Владимировна.
— Щас-щас, — Валерик вернулся в прихожую. — А это тебе Нина, — он вытащил из портфеля банан и протянул Нине Владимировне, хихикнув.
— Ты сюда зачем пьяный пришел? — спросила Нина Владимировна, не собираясь брать банан.
— Как… зачем? — искренне удивился Валерик. — Ты ведь у меня любимая женщина, можно сказать.
— А можно и не говорить! У меня дочь малолетняя, шестнадцати еще нет, а ты врываешься в пьяном виде к ней в спальню… И потом, что за манеры! Ни позвонит, ни предупредит, заявился, будто здесь его, как манны небесной, ждут! На банкете-то у Семена Арнольдовича ни одной шлюхи не нашлось? Или уже не котируешься?
— Нин, ну что ты на меня собак спустила! Я, можно сказать, летел на крыльях любви, а ты… — Валерик потянулся к Нине Владмировне, чтобы ее поцеловать, но она отстранилась. Только сейчас Валерик заметил, что у Нины Владимировны красные глаза. — Ты плакала?
— Смеялась. Тебя это не касается. В общем, давай-ка, милый, иди к своей стерве, на банкет — куда хочешь! И забудь сюда дорогу! А то повадился.
— Нин, ты что? Ни с того, ни с сего. Так с мужиками нельзя обращаться! У нас нервная структура хрупкая. Я ведь и заболеть могу.
— Да хоть бы и сдох! Не велика потеря, — сказала Нина Владимировна. Давай-ка, давай-ка! — она стала напирать на Валерика, подталкивая его к входной двери.
— Ниночка, ну прости, дурака! — как-то по-детски захныкал Валерик. — Некогда было. С работой закрутился. До ночи на испытаниях сидел. Что же меня теперь…?
— Телефон набрать трудно было? Объяснить все! Давай-давай! — Нина Владимировна вытолкала Валерика за дверь и захлопнула ее перед его носом.
— Нина, у меня на машину денег нет, третий час уже! — сказал Валерик, припав к двери.
— Раньше надо было думать, когда перся! Альфонс несчастный, — вздохнула Нина Владимировна. — Пешочком дойдешь.
Анька сидела на кровати и ела апельсин. Вошла Нина Владимировна.
— Выгнала? — спросила Анька, протягивая матери дольку.
— Выгнала, — вздохнула Нина Владимировна.
— Потом жалеть будешь, — сказала Анька.
— Может, и буду, — Нина Владимировна опустилась на краешек кровати.
— Тогда иди догони, чтобы потом не жалеть, — посоветовала Анька.
— Гордость надо иметь, Анюта. Что ж я его выставила, а теперь буду по улицам гоняться?
— Ну, не знаю, — пожала плечами Анька. — Я думала, ты его любишь. Ничего вообще-то мужик. Безбашенный только. Да и денег не зарабатывает. Так, для разводу.
Нина Владимировна рассмеялась над Анькиными словами.
— Слушай, на чем же он доедет, а? Денег-то у него нет, — она вдруг вскочила, выбежала в прихожую, надела на ноги босоножки и, как была, в халате с оторванной нижней пуговицей, побежала догонять несчастного Валерика.
С утра у кассирш супермаркета была настоящая нервотрепка. Их собрал Евгений Викторович и сказал, что в кассовых аппаратах обнаружился какой-то дефект, который следует немедленно исправить, иначе может произойти сбой, и мониторы будут показывать не те цены. Для исправления дефекта якобы приехал специалист по кассовым аппаратам. Специалист этот — безусый и довольно наглый юнец — тут же заявил, чтоб никто над его душой не стоял, когда он будет копаться в аппаратах. А как не стоять, если в кассе уже выручки тысячи на три? А если у “специалиста” руки загребущие? Потом с магазином не рассчитаешься! Однако Евгений Викторович взял сторону юнца и даже прикрикнул на кассирш, чтобы они не мешались.
Дос по очереди вскрывал кассы, копался в аппаратах и извлекал из них какие-то черные коробочки с проводками. С каждой кассой возился он минут по пятнадцать, по двадцать, не давая работать. Кассирши нервничали и злились, Дос не торопился. Он хорошо знал свое дело.
Алиса набрала код на двери подъезда, послышался писк. Она втащила в подъезд тяжелые пакеты, вызвала лифт.
На лестничной площадке девушку поджидал посыльный с кенгуру на кепке. В руках у него был полиэтиленовый пакет и ветка орхидеи в упаковке.
— Здрасьте, — широко улыбнулся ей парень. — Я снова к вам, милая девушка.
— Давно ждете? — поинтересовалась Алиса.
— Минут сорок, — вздохнул посыльный. — Снова ваш инкогнито.
— Появлялся? — Алиса открыла дверь своим ключом. — Как он?
— Нет, не появлялся. Приходил какой-то пацан, передал пакет и орхидею. Девушка, можно я к вам зайду на минутку?
— Это еще зачем? — нахмурилась Алиса, подозрительно глянув на посыльного.
— Извините, конечно… — засмущался посыльный, — Пока вас ждал, захотел в одно место.
— А! Конечно, конечно, — улыбнулась Алиса. — Проходите, — она впустила парня в прихожую, включила свет в туалете. — Вот сюда.
Посыльный положил пакет и цветы на тумбочку, скрылся за дверью туалета. Алиса открыла пакет. В нем оказались две коробочки и комплект французского нижнего белья. Алиса унесла пакет в спальню, вскрыла упаковку с бельем. Белье было черное, кружевное, шикарное. В таком только “ВИП”— мужиков соблазнять.
Алиса прислушалась. Посыльный открыл воду в ванной. “Довольно наглый тип, — подумала она. — Сообщить на фирму, что он по туалетам клиенток ходит, и выкинут к чертям!”
Парень заглянул в спальню, когда Алиса разглядывала трусики.
— Ух ты! — восхищенно произнес он, краснея. — У вашего инкогнито классный вкус!
— Это у меня классный вкус! — отпарировала Алиса.
Парень мял в руках свою фирменную кепку. Его густые пепельные волосы стояли торчком, и Алисе вдруг захотелось их причесать. Она сама не знала, почему возникло такое желание. Но оно было таким острым…
— Ну, я пошел. Закройте за мной дверь, — сказал посыльный.
— Подождите. Нельзя же ходить таким лохматым, — Алиса взял с туалетного столика массажную щетку, приблизилась к парню, провела по его волосам. — Какие у вас волосы непослушные. Наверное, вы упрямый, как осел.
— Есть немного, — еще больше смутился посыльный. Он обнял ее за талию, притянул к себе.
Алиса не сопротивлялась. Посыльный неловко ткнулся в ее губы. “Боже, что скажет Владимир Генрихович! — подумала Алиса, сама целуя парня. — Ничего не скажет, потому что я ему ничего не скажу,”— успокоила она себя. Алиса крепко обняла посыльного.
— Какой ты наглый! — томно сказала Алиса между поцелуями.
— Есть немного, — повторил парень.
Он стал наступать на нее, Она попятилась, с визгом упала на кровать. Парень навалился на нее, попытался расстегнуть молнию на юбке, стал целовать ее грудь через блузку.
“В грязных кроссовках на чистую постель! — думала Алиса, закрыв глаза. — Надо бы ему об этом сказать!” Но сказать она уже ничего не могла, потому что желание что-либо говорить прошло…
На полу валялись кроссовки, брюки, рубаха, фирменная кепка с кенгуру. Алиса лежала под одеялом, положив посыльному голову на грудь. Парень гладил ее по волосам и целовал в макушку. Звали его Кириллом. Алисе почему-то было хорошо, как никогда.
