Robert van Gulik - Убийство гвоздями
Судья взял со стола старый парчовый мешочек с визитными карточками Хуна, слегка погладил его кончиками пальцев и осторожно положил в карман.
Разложив на столе лист бумаги, он взялся за писчую кисточку. Тотчас же трое его помощников встали и осторожно вышли из кабинета.
Прежде всего судья Ди письменно доложил префекту подробности смерти госпожи Ляо Леньфан, а потом написал еще пару писем. Одно —старшему сыну старшины Хуна, служившему домоправителем в доме младшего брата судьи, в Тайюане. Старшина давно овдовел, и старший сын теперь был главой семьи. Он и должен был определить место похорон.
Второе письмо было адресовано старшей жене судьи, в дом ее матери, тоже в Тайюане. Судья начал с формальных вопросов о здоровье старой женщины, а потом известил жену о кончине Хуна. После обычных формальных фраз он добавил несколько душевных слов: «Когда уходит дорогой нам человек, мы теряем не только его, но и частицу себя».
Передан письма слуге для немедленной отправки, судья в одиночестве поужинал, погруженный в печальные мысли. Судье не хотелось думать ни об убийстве Лана, ни о деле госпожи Лу. Он чувствовал себя совершенно разбитым. Чтобы чем-то заняться, он попросил слугу принести ему папку с его проектом плана государственных займов, призванных помочь землепашцам в случае неурожая. Это был его любимый проект. Они с Хуном работали над ним много вечеров, стараясь отточить формулировки, которые удовлетворили бы Ведомство финансов. Хун считал, что фонды для займов можно накопить, экономя на непродуктивных затратах окружной администрации.
В самый разгар расчетов дверь кабинета отворилась и вошли его помощники. Отодвинув бумаги, судья предложил:
– Давайте еще раз обсудим с вами версии убийства Лана. Я по-прежнему убежден, что его отравила женщина. Но до сих пор только показания его молодого помощника указывают на то, что Лан хорошо знал эту женщину. Помните, помощник рассказал нам о женщине, посетившей Лана ночью, но сказал, что не смог определить по голосу, кто это.
Ма Жун и Чао Тай печально закивали.
– Нас тогда поразило, что они не произнесли обычных приветствий, это тоже говорит о том, что они хорошо знали друг друга, – заметил Чао Тай, – но ведь мы уже знали это, потому что Лан даже не старался скрыть свою наготу, когда она появилась в парильне.
– А вы не можете припомнить каких-нибудь еще подробностей их разговора, подслушанного юношей? – спросил судья.
– Да нет, ничего особенного, – пожал плечами Ма Жун. – Она, кажется, предъявляла к нему претензии, что он ее избегает, а Лан отвечал, что теперь это не важно, и добавил что-то вроде «котёнок».
Судья внезапно выпрямился.
– Котенок? – переспросил он, не веря своим ушам.
Он вдруг вспомнил вопрос маленькой дочери госпожи Лу. Она спросила судью, где тот котенок, о котором говорил гость ее матери! Это полностью меняет дело!
Судья быстро обратился к Ма Жуну:
– Быстро седлай коня и поезжай к Пань Фэну. Он звал госпожу Лу еще ребенком. Спроси у него, не было ли у нее какого-нибудь прозвища!
Ма Жун очень удивился, но задавать вопросы было не в его привычках, поэтому он тотчас же вышел.
Судья Ди больше ничего не сказал, он только попросил Тао Ганя приготовить свежий чай, а пока принялся обсуждать с Чао Таем проблему подчинения гражданского населения округа силам караульного войска.
Очень скоро вернулся Ма Жун.
– Так вот, – доложил он, – я застал старого Паня очень подавленным. Новость о непристойном поведении жены потрясла его больше. чем известие о ее смерти. Я спросил его о госпоже Лу, и он рассказал, что школьные подруги звали ее Котенком.
Судья стукнул кулаком по столу.
– Это именно то, что я и предполагал! —воскликнул он.
18. Жена судебного лекаря докладывает о двух заключенных; молодая вдова снова дает показания в суде
Трое помощников ушли, и в кабинет вошла госпожа Куо. Судья предложил ей сесть и выпить с ним чашку чая. Он почему-то чувствовал себя виноватым перед этой женщиной.
Когда она склонилась над столом, чтобы налить чай ему и себе, судья вновь почувствовал исходящий от все легкий аромат.
– Я пришла доложить, что госпожа Пань ничего не пьет, не ест, а только плачет. Она спросила меня, будет ли ей позволено хоть раз встретиться с мужем!
– Это против правил, – нахмурившись, ответил судья. – Кроме того, не думаю, что это пойдет на пользу им обоим.
– Эта женщина, – мягко произнесла госпожа Куо, – знает, что ее казнят, и смирилась со своей судьбой. Но она теперь поняла, что все таки любила своего мужа, и хочет попросить у него прощения, чтобы умереть с чувством хотя бы частичного искупления своей вины!
Судья немного подумал.
– Основная цель закона состоит в том, чтобы восстанавливать жизненный порядок и по возможности исправлять вред, причиняемый преступниками. Поскольку извинения госпожи Пань могут утешить ее мужа, ее просьба будет удовлетворена.
– Я также докладываю, – продолжила госпожа Куо, – что смазывала спину госпожи Лу различными мазями. Раны заживают, и все же…
Она запнулась. Судья одобряюще кивнул, иона продолжила:
– Мне кажется, ваша честь, что она физически не очень сильна и держится только за счет своей исключительной силы воли. Боюсь, что еще одной порки она просто не выдержит!
– Спасибо за совет, – ответил судья, – я учту это.
Госпожа Куо поклонилась и, немного поколебавшись, сказала:
– Она все время молчит, поэтому я взяла на себя смелость расспросить ее о маленькой дочери. Она ответила, что о девочке позаботятся соседи и что суду вскоре все равно придется ее отпустить. Однако я решила, что надо пойти в ее дом и убедиться, что девочка в порядке. Если же ребенку плохо, я возьму ее к вам!
– Возьмите ее в любом случае! – попросил судья. – Попав же в дом, постарайтесь найти там черную татарскую одежду или любую черную одежду, которая могла бы быть похожа на татарскую! Это по силам только женщине!
Госпожа Куо с улыбкой поклонилась. Судья еле сдержался, чтобы спросить ее мнение о возможной связи госпожи Лу с мастером Ланом. Довольно странно обсуждать с женщиной судебные проблемы! Вместо этого он спросил госпожу Куо, что думает ее муж о здоровье Чу Таюоаня.
Госпожа Куо медленно покачала головой:
– Муж снова прописал ему сильное снотворное. Он считает, что Чу окончательно повредился умом.
Судья Ди вздохнул. Он кивнул, и госпожа Куо удалилась.
Открыв вечернее заседание, судья Ди прежде всего огласил правила подчинения караульному войску, добавив, что объявления будут развешаны по всему округу. Затем он приказал старшему стражнику подвести к столу госпожу Лу.
Судья заметил, что она по-прежнему следит за собой. Она причесалась, просто, но со вкусом, и надела новую парчовую куртку. Держалась она прямо, хотя плечи ее, по-видимому, сильно болели. Прежде чем опуститься на колени, она бегло оглядела зал и, похоже, была разочарована тем, что зрителей собралось совсем немного.
– Вчера, – ровным голосом произнес судья Ди, – вы оскорбили суд. Вы неглупая женщина, госпожа Лу, и я верно, что на этот раз вы честно ответите на мои вопросы, в интересах правосудия и в ваших собственных.
– Эта женщина не привыкла лгать! – холодно ответила госпожа Лу.
– Скажите мне, – спросил судья, – правда ли, что, кроме имени, у вас также есть прозвище Котенок?
– Ваша честь издевается надо мной? – насмешливо спросила госпожа Лу.
– Задавать вопросы – привилегия суда, —спокойно ответил судья Ди. – Отвечайте!
Госпожа Лу хотела пожать плечами, но вдруг ее лицо исказилось от боли. Сглотнув, она ответила:
– Да, это мое прозвище. Его мне дал покойный отец.
Судья Ди пожал плечами и спросил:
– Ваш покойный муж когда-нибудь обращался к вам так?
В глазах госпожи Лу появился злой блеск.
– Нет! – огрызнулась она.
– Вы, – продолжал судья, – когда-нибудь надевали черную одежду, которую носят татарские мужчины?
– Я отказываюсь отвечать на оскорбления! —откликнулась госпожа Лу. – Разве приличная женщина может надевать мужскую одежду?
– Дело в том, – заметил судья Ди, – что такую одежду нашли среди ваших вещей.
Он заметил, что госпоже Лу впервые стало не по себе. Немного поколебавшись, она ответила:
– Вашей чести, может быть, известно, что у меня имеются татарские родственники. Эту одежду очень давно оставил у меня в доме мой двоюродный брат из-за границы.
– Вас отведут обратно в тюрьму, – сказал судья Ди, – а потом приведут обратно для продолжения допроса.
Когда ее увели, судья прочел два официальных сообщения, касающихся изменений в законах о наследовании. Он заметил, что зал суда на этот раз полон и что народу прибывает. По-видимому, по городу поползли слухи, что госпожа Лу снова дает показания.
Старший стражник подвел к столу трех рослых парней. Они были очень смущены и с опаской смотрели на стражников и судью.
