Светлана Алешина - Змей в райских кущах
— Понимаю, — ответил мне Гурьев, который, как всегда, был в курсе всех последних событий в Тарасове, особенно если это касалось убийства. — Упустили свидетельницу!
— С чего ты взял, что она была свидетельницей? — поинтересовалась я.
— А с чего ее в противном случае убивать понадобилось? — парировал Валерка.
— Ты мне лучше скажи, — нежно проворковала я, — как у нас с адвокатом дела обстоят? Помнишь, я тебя вчера просила с Рокотовым договориться?!
— Ну, во-первых, — Гурьев начал загибать пальцы, — я не метеор, во-вторых — не Аладдин, а в-третьих — не золотая рыбка!
— Валера, — попросила я, — не надо мне зубы заговаривать!
— А в-четвертых, — продолжил он, — у меня еще своя программа имеется, и мне изредка приходится ею заниматься, — выговорил мне Гурьев, — а не только Ирочкины желания исполнять! — добавил он и развел руками.
— Так как же все-таки насчет Рокотова? — не унималась я.
— Ну, не удалось увидеться с ним до сих пор! — забил себя в грудь Валерка. — Как увижу, сразу дам тебе знать! — заверил он.
— А насчет журналиста Ремизова что-нибудь прояснилось? — продолжила я допрос с пристрастием.
— Наш гордый «Варяг» умирает, но не сдается, — хихикнул Гурьев, имея в виду, по всей видимости, меня.
— Итак…
— Прояснилось, — сказал Валерка. — Из достоверных источников известно, что первую статью Ремизов намарал по собственной, так сказать, инициативе. Пробежала меж ними с Кошелевым лет двадцать назад черная кошка: то ли Женя его по карьерной лестнице обошел, то ли бабу какую увел, не в том суть. — Гурьев перевел дух и снова заговорил: — А тут случай подвернулся Кошелеву напакостить, вот Вася им и воспользовался, можно сказать, на совесть расстарался!
— Ты с этим Васей знаком, что ли? — осведомился Павлик.
— Да пили мы с ним водку в одна тысяча девятьсот…
— Как же, как же, знаем, — кивнула Лерка.
— А как насчет второй статьи? — поинтересовалась я и открыла форточку, потому что в комнате сделалось слишком душно. Дождь за окном разошелся с невиданной силой. Все стекла были в размывах, на темном асфальте пузырились гигантские лужи.
— Про тех, кто умирает в такую погоду, говорят, что они попадают в рай, — заметила Галина Сергеевна, поправляя прическу у зеркала.
— Я думаю, что Анжелику Александровну это утешит, — заметил Павлик.
— Прекращай паясничать! — цыкнула на него Лера, которая очень уважительно относилась ко всякого рода народным поверьям.
— Молчу, молчу, — повиновался Павлик и снова впал в свою обычную дрему.
— Вторую статью Ремизову заказали, — серьезно проговорил Валера, — только я до сих пор так и не докопался — кто!
— Заказали? — переспросила я. — Я так и думала! Кто-то очень хочет, чтобы я прекратила заниматься этим расследованием! Значит, мы на верном пути. — Я обвела торжествующим взглядом присутствующих.
— На каком пути? — устало спросила Галина Сергеевна.
— Да у нас до сих пор нет ни одной серьезной версии! — неожиданно включился в разговор Павлик, оказывается, он или вовсе не спал, или только что проснулся.
— Ну, — смутилась я, — в данной ситуации наиболее подозрительным выглядит Гоффман. В конце концов, Анжелика была его любовницей, у него могли быть ключи от ее квартиры и гаража…
— Так, значит, в первую очередь, — заключила Галина Сергеевна, — следует заняться алиби Германа Генриховича на момент совершения убийства доктора Кемп.
— Или самоубийства, — заметила я, уверенная в обратном. — За работу, — призвала я.
Потом я просмотрела кадры, отснятые Павликом в больнице.
В целом мне пленка понравилась, однако часть ее я все же распорядилась смонтировать заново, а часть и вовсе убрать.
— Вечно, Ирина, ты недовольна, — ворчал Старовойтов, — лучше, чем есть, все равно уже не получится!
— Нет предела совершенству! — изрекла Лера, оторвавшись от списка интересных вопросов, который она готовила к программе.
— Слишком хорошо — тоже плохо, — парировал обиженный Павел.
— И все-таки, Инна Ильинична — такая интересная женщина! — восхищенно проговорила Галина Сергеевна. — Эффектная, фотогеничная, умная, — она продолжила список ее достоинств. — Давно надо было с ней программу сделать! — заключила Моршакова.
— Галина Сергеевна, — обратилась я к режиссеру, — вы не против того, чтобы съездить к Захаровой домой вместе с Павликом и отснять пару кадров в кругу семьи? А я бы пока Гоффманом занялась, — проворковала я.
— А как же с нежелательными вопросами? — засомневалась Галина Сергеевна, этим обычно не занимавшаяся.
— Так вам Лера поможет, — сказала я.
— Ну, что же, в принципе я не против, — развела руками Галина Сергеевна.
Глава 8
— В клуб? — догадался Костя, когда я уселась рядом с ним на переднем сиденье. Галина Сергеевна, Лера и Павел уехали на другой машине к Захаровой.
— Так точно, — ответила я, складывая свой зонтик, с которого холодными струями стекала вода. Он на всякий случай все время лежал у меня в шкафу на студии.
Прогремел гром, сверкнула молния.
— Ой! — Я зажмурилась. — Погодка-то разыгралась, однако…
— Люблю грозу в начале мая! — процитировал Костя известного поэта и тронулся с места.
— Как ты думаешь, — спросила я Костю, — это Гоффман Анну убил?
— А Елена с Анжелой, интересно, зачем ему понадобились? — осведомился Костя.
— Ну, — размышляла я вслух, — Крылова могла что-то видеть, а Кемп иметь на руках доказательства или документы на право собственности! Может, Герман Генрихович решил клубом завладеть единолично…
— Не знаю, — пожал плечами Костя, — что-то мне во все это не очень верится!
— Если честно, мне тоже, — призналась я, когда Костя остановил машину на стоянке.
— Я с тобой, — заявил Шилов, когда я собралась выходить из служебной машины.
— Опять ты за свое! — вздохнула я. Однако после вчерашнего спорить не стала. Во-первых, все равно бесполезно, во-вторых, и самой как-то с Костей спокойнее. С утра я разглядела у себя на животе огромные кровоподтеки, хорошо еще, что Володька не видел, а то бы вовсе из дома не выпустил! И на том спасибо, что боль утихла!
На входе мы показали охраннику, который переговаривался с приятелем, свои удостоверения. В приятеле, когда он повернулся ко мне лицом, я узнала Майорова.
— Денис! — искренне удивилась я. — Сегодня же смена не твоя!
— Вы знакомы? — удивился другой охранник. Он-то наверняка «Женское счастье» не смотрел.
— Это же телеведущая! — воскликнул Денис. — Наташка моя от ее передачи в полном восторге! Ирина Лебедева, — представил он меня слегка оробевшему приятелю.
— А-а, — кивнул охранник. — А вы в «Парадиз» по какому вопросу? — осведомился он.
— Мы с Германом Генриховичем хотели поговорить, — ответила я.
— А он сегодня с самого утра в клубе не появлялся, — развел руками Денис.
— А вы что здесь с самого утра делаете? — удивилась я. — У вас же, Денис, законные выходные! Если не ошибаюсь, конечно… Воскресную ночь вы отработали, — рассуждала я, — значит, понедельник и вторник вправе проводить где угодно. И так до завтрашней ночи…
— Я польщен, — заметил Денис, — что вы так хорошо знаете график моих дежурств, но у меня проблема…
Только сейчас я обратила внимание на то, что Майоров и впрямь выглядит очень расстроенным.
— А что случилось? — осведомилась я. Лично мне Денис нравился, и я хотела ему помочь.
— Оставь его, — тихо проговорил Костя. — Не видишь, у парня неприятности! Он и сам справится, а нам надо дело раскручивать. Три человека уже погибли!
— И впрямь, — ответил Денис, — у вас, Ирина Анатольевна, видно, и без меня забот хватает!
— Нет, — возразила я, — я тебя очень внимательно слушаю, а если кому не нравится… — проговорила я ледяным тоном и повернулась к Косте.
Он смотрел на меня такими глазами! «Эгоистка!» — обругала я себя мысленно. Костя махнул рукой, словно говоря: «А, делайте что хотите!»
— Давайте тогда хотя бы зайдем в кафетерий, — предложил Денис, — не стоять же здесь, на входе…
— Отличная идея, — заметила я.
Кафетерий располагался здесь же, на первом этаже. За столиками сидела довольно приличного вида публика. Кто-то потягивал коктейль из трубочки, с насаженной на нее долькой лимона, кто-то пил кофе, а кто-то смаковал дорогой коньячок.
Наконец-то и я купила бутылку французского шампанского для Гурьева и подумала, что если бы мой Володька все это видел, то умер бы от разрыва сердца: он всегда считал, что нужно во всем соблюдать экономию.
— Так что же все-таки произошло? — спросила я у Дениса, когда заказала кофе. Он оказался горячим и очень сладким на вкус. — На сахар здесь не скупятся, — заметила я.
