Марина Серова - Презент для певицы
— Ты загнал меня в угол, — сказала твердо Лагутина, — ведь ультиматум предъявили мне с той и с другой стороны. Мне головой придется расплачиваться. Я постороннего человека в это болото втянула и теперь очень об этом жалею, — она показала в мою сторону.
— Я вовремя почувствовал перемены, — заявил Зацепин. — Будучи управляющим, я давно понял, что наш фонд трещит по швам и долго ему не продержаться.
— Почему же ты не предупредил меня, видя, что моему фонду грозит опасность? — сделав акцент на слове «моему», спросила Анна Петровна.
Он рассмеялся.
— Ладно, некогда мне тут с вами. У меня и так голова кругом идет. Там, на улицах города, такое творится, — и он схватился за голову руками. — Люди совсем обезумели. Скоро они доберутся и до нашего торгового центра… Ой, прости, Аня, за оговорку. Не нашего, конечно же, а твоего.
Зацепин достал из стола кубинскую сигару и закурил.
Анна Петровна нахмурила брови и удивленно поинтересовалась:
— Слушай, Зацепин, ты ведь бросил курить?
— Курю я, потому что нервы сдают, — объяснил Зацепин. — Теперь вот еще одна забота прибавилась.
— Что? Не знаешь, как от нас избавиться? — спросила я.
— Нет, совсем наоборот. Не отпущу я вас одних. Девочки, сегодня гулять по улицам города небезопасно. Можно стать ни в чем не повинной жертвой народных гуляний, — и он потянулся рукой к пульту и по селекторной связи обратился к тем, кто находился в приемной:
— Если не спешите никуда, загляните ко мне в кабинет на минуточку. Я для вас кое-что приготовил.
В этот момент мне наконец-то стало ясно, почему Зацепин употребил слово «мы», но было уже слишком поздно. В кабинет ворвались четверо парней. Как я успела заметить, среди них был и Касымов, он спрятался за спинами своих подручных. Я успела заслонить собой Анну Петровну, но четыре ствола против одного моего — силы явно неравны, а бежать некуда, остается лишь одно — занять оборону. «Это просто безумие, — подумала я. — Как же я могла так оплошать?» Раздался голос Касымова, он вышел вперед:
— Охотникова, бросай пушку, а то они из тебя решето сделают и из певички тоже.
Зацепин замахал руками и запротестовал:
— Только не в моем кабинете, — кричал он. — Лучше устройте им несчастный случай на улице, а если фантазии не хватит — отвезите их куда-нибудь в лес и просто пристрелите.
Касымов пылающими злобой глазами уставился на Зацепина:
— Мы их просто пристрелим, — выдавил он из себя.
— Дело твое, вся грязная работа так или иначе на тебе висит, так что разбирайся с ними сам. Ну а мне пора, нужно сложить увесистые пачки американских зеленых банкнот. — Завершив свою речь, Зацепин направился к выходу, но задержался в дверях и добавил:
— Когда все сделаешь, звякнешь мне, буду знать, что все в порядке, а то ведь могу переволноваться и адрес вашего шефа забыть, — предупредил Касымова управляющий и наконец-то убрался восвояси.
Головорез проводил его ненавидящим взглядом.
— Не дури, — вспомнил тут же о нас, — ничего твоей Лагутиной не будет.
Так я тебе и поверила, что же, у меня ушей нет или они меня за дурочку держат? Но, немного поразмыслив, поняла, что лучше будет подчиниться и сложить оружие, ведь путь предстоит неблизкий, и кто его знает, что может приключиться с нами. Ха, вздумали так просто и быстро разделаться с Охотниковой! И я бросила к ногам Касымова свой «Макаров», ладони совсем вспотели, и рукоятка его была влажной.
— Вот это другой разговор, умница, — обрадовался Касымов и обратился к своим парням:
— Выводите их через склад, не забудьте сторожа убрать, лишних свидетелей нам не нужно.
Один из подручных Касымова шагнул в маленькую комнатку за потайной дверью. Другой приблизился к нам и, ухватив меня и Анну Петровну за руки, втолкнул, не церемонясь, в каморку. Тут я заметила на столе гвоздодер, которым взламывала дверь. Вот он — наш шанс, наша дорога к спасению. Пока первый боевик выглядывал из двери, ведущей на склад, нет ли кого на площадке, я, воспользовавшись ситуацией, резко развернулась и двинула нашему конвоиру коленом в пах. Тот схватился за свое хозяйство, испугавшись за его сохранность и издав при этом дикий вопль. Я быстро втолкнула его обратно в кабинет и закрыла за ним дверь на засов. Надеюсь, это их задержит хотя бы ненадолго. Вся сцена длилась не более четырех секунд. Затем схватила железную палочку-выручалочку — первый уже развернулся ко мне лицом — и наотмашь, со всей силой саданула по его мерзкой физиономии.
Анна Петровна сразу же поняла мой замысел и отскочила в сторону, присела на корточки, поэтому за все время операции ни разу не помешала мне своим присутствием, не болталась под ногами, так сказать. А что? Оказывается, мы неплохая команда. Я схватила Лагутину за руку и потянула из этой каморки. Одним бандитом было меньше — удар пришелся ему точно в висок, причем гвоздодер так и остался торчать у него в башке. Мы уже пересекли площадку и спустились с лестницы, когда наверху раздались выстрелы — это оставшаяся троица палила в засов на двери. Я решила бежать не через черный ход, а попробовать затеряться в толпе, поэтому потащила Лагутину за собой прямиком в торговые павильоны. Но, как говорится, мы попали из огня да в полымя. На улице творилось что-то неописуемое. Толпа бесчинствующих молодчиков бросала камни и все попадавшиеся под руку предметы в окна супермаркета. Один увесистый булыжник даже пролетел над нашими головами, и мы едва успели пригнуться.
Значит, и этот выход перекрыт. Мы устремляемся на второй этаж, видим, как за широкими окнами сначала вспыхивает, а затем взрывается автомобиль, припаркованный на стоянке служебных машин напротив торгового центра.
Ярко-красные искры огня, словно гигантские всполошившиеся насекомые, разлетаются в разные стороны. Что же случилось с городом? Что происходит? По-моему, мы пропустили самое интересное, отсиживаясь в душной и тесной каморке. Но гадать сейчас не время, надо шкуру спасать. Пересекли в несколько прыжков второй этаж, петляя среди отделов кожаных изделий и дубленок, обуви, а также женского нижнего белья. Забежали на третий этаж, нависавший балконом над вторым. Отсюда было удобно наблюдать за тем, что происходит внизу. В отделе спорттоваров я позаимствовала ружье для подводного плавания, зарядила его гарпуном и протянула Анне Петровне, та с опаской, но все же приняла эту игрушку из моих рук. Мне же приглянулась бейсбольная бита.
В супермаркете уже вовсю бесчинствовали новоиспеченные мародеры. Кто-то безобразничал на первом, а кто-то выбирал себе бесплатный сыр на втором этаже — до нас они, к счастью, еще не добрались. Сверху я заметила, как один лысый мужичок оказался истинным ценителем нижнего женского белья. Он пихал за пазуху все, что только попадалось ему под руку: кружевные прозрачные трусики, лифчики, комбинации и чулки.
Вдруг я увидела того самого журналиста. Если я не ошибаюсь, его зовут Роман Скоровский.
Он не бесчинствовал, как все остальные, а занимался своим делом — комментировал все происходящее. Рядом с ним находился оператор с камерой, они расположились, возле уцелевшего окна и старались не пропустить ничего существенного, запечатлевая исторические события на видеопленку.
Ну вот. А я-то надеялась, что больше не увижу Касымова и его двух помощников. Навстречу им выскочил несостоявшийся извращенец, любовно прижимавший к груди комплект нижнего белья, и получил пулю в грудь, в самое сердце, даже вскрикнуть не успел — слишком неожиданно он появился на пути беспредельщиков, вот нервы у Касымова и сдали. Раскаты прогремевшего выстрела разнеслись по всему павильону, спугнув, будто куропаток, грабителей, совсем недавно бывших весьма законопослушными гражданами. Они врассыпную бросились кто куда. Лишь журналист и его оператор остались на месте, стояли не шелохнувшись, последний даже развернул камеру и нацелил ее на стрелявшего. Касымов снова нажал на курок.
Объектив камеры разлетелся вдребезги. Оператор замертво повалился на пол, на месте правого глаза зияла огромная кровавая дыра. По лицу журналиста стекали красные капли, но он не спешил спасаться бегством, а склонился над своим погибшим другом, затем посмотрел в глаза убийцы, тот приготовился еще выстрелить, но другой бандит схватил его за руку и опустил ствол вниз со словами, произнесенными довольно зло и резко:
— Касым, хорош палить. Ты че, совсем рехнулся? У нас ведь задача — найти девок. — На эту дерзость Касымов отреагировал не так, как я надеялась, не стал убивать посягнувшего на его авторитет, а приказал ему:
— Тогда держи этого на мушке, потом с ним разберемся, — затем ткнул пальцем в сторону второго головореза и сказал:
— Ты, за мной.
Гляди, головой за него отвечаешь, — бросил Касымов на ходу зарвавшемуся рядовому бандиту.
— Руки за голову и на колени, понял? — крикнул тот Скоровскому, который не издал ни звука за то время, пока решалась его судьба, лишь с ненавистью смотрел на убийцу. — Так значит, не понял? Давай живее, — бандит занес ногу и носком ботинка угодил журналисту в живот. Тот согнулся пополам и рухнул на колени. Затем поднял руки и ухватился ими за затылок, повинуясь дулу пистолета.
