Марина Серова - Сдержать свое слово
— Я все поняла, — кивнула я рассказчице. — Русский народ неисправим в своей доверчивости. И как ваш «бизнес», процветает?
Вера обожгла меня злым взглядом.
— Занимаюсь я этим совсем недавно и вовсе не от хорошей жизни. Поверьте, больших денег на этом не сколотишь. Пожалуйста, давайте обойдемся без милиции. Мы ведь можем договориться, правда?
Последний вопрос мошенницы я оставила без внимания.
— Некоторые от плохой жизни даже людей убивать начинают. Может, вам тоже стоит попробовать? — невозмутимо предложила я, перебирая пальцами кнопки телефона. — Милиция? Горю желанием внести свой вклад в раскрываемость преступлений. Приезжайте.
Может быть, попадись она мне в иной жизненный момент, я бы ее и отпустила. Но сейчас во мне все кипело. Мало того, что эта женщина оказалась тезкой Шегирян, она также имела схожую с ней внешность и возраст. Неудивительно, что, когда я увидела ее около своего почтового ящика, в котором лежало очередное анонимное письмо, я приняла ее за ту, поисками которой занималась все последнее время. Да. В жизни иногда случаются досадные совпадения.
Вид у пленницы был достаточно обреченный. Как выяснилось потом, в милиции, Вера уже имела условный срок за мошенничество. По жалобам доверчивых граждан, у которых она экспроприировала деньги, милиция объявила бывшего соцработника Веру Скотикову в розыск. Что же, с моей помощью был пойман еще один представитель нашего общества, преступивший закон, а я осталась несолоно хлебавши, так и не продвинувшись в своем расследовании.
Как только я отделалась от Веры Скотиковой, знакомство с которой не принесло лично мне ничего полезного, и вернулась домой, на глаза попалось анонимное письмо, пришедшее сегодня. Кого Шегирян наметила своей следующей жертвой? Вдруг это ее последнее письмо? Ведь тогда поиск значительно осложнится.
Но что-то же надо делать, как-то сдвинуться с «мертвой» точки… В некоторой растерянности я набрала номер телефона Ковриной.
— Да, я слушаю, — раздался в трубке ее запыхавшийся голос.
Назвавшись, я поинтересовалась, все ли у нее в порядке.
— Если можно назвать порядком те неожиданности, что подбрасывает мне судьба, то да, у меня все в порядке.
— Что вы имеете в виду?
— Сегодня получила извещение о посылке, пришедшей на мое имя. Только что вернулась с почты в полном недоумении: посылка пришла из города Краснодара, от Светланы Геннадиевны Белоярченко. Насколько я понимаю, это моя новоявленная сноха. Что именно ей понадобилось мне переслать — ума не приложу.
Я напряглась. Во-первых, Светлана носила фамилию мужа и своей девичьей фамилией не подписывалась. Во-вторых, навряд ли она знала адрес Степаниды Михайловны.
— Слушайте внимательно, — как можно спокойнее произнесла я в трубку. — Вы не будете трогать посылку до моего приезда. Я уже выезжаю. Если вам хочется еще пожить, не вздумайте открывать крышку, вы поняли?
Молчание длилось долго.
— Вы думаете…
— Повторяю: не прикасаться к посылке под страхом смерти. Все ясно?
— Да…
— Ждите меня, — бросив трубку, я быстро накинула куртку и пулей вылетела из квартиры.
Путь до дома Ковриной, как на этот раз мне показалось, занял целую вечность. Машины, ехавшие впереди, как назло ползли, будто мореные тараканы, и я постоянно шла на обгон. Всю дорогу я уговаривала себя не нервничать. Коврина ведь не ребенок, не будет лезть на рожон. Но подобные мысли успокоения не приносили — нога почему-то еще сильнее давила на газ.
Коврина встретила меня с широко распахнутыми глазами. Она по-прежнему находилась в трауре и, как всегда, выглядела строго и подтянуто.
— Объясните мне, что все это значит? — потребовала она.
Я ничего не ответила и первым делом осмотрела совершенно обычный посылочный ящик, который стоял рядом с дверью. Эх, рентген бы сюда. Но, к сожалению, даже это не всегда помогает в определении.
Подойдя к телефону, я набрала номер больницы, в которой находилась Светлана Белоярченко-Коврина вместе с дочерью. Ее долго подзывали к телефону. Степанида Михайловна в это время терпеливо ждала, сидя на табуретке в кухне.
— Нет, что вы, — услышала я от Светланы тот самый ответ, который и предполагала. — Какие посылки? Мне нечего и незачем ей посылать. Собственно говоря, я даже адреса ее не знаю.
Я поинтересовалась самочувствием Полины.
— Пока все так же, никаких изменений. Но вы ведь знаете, лечение предстоит долгое. И у меня уже есть, чем заплатить за него. — Было понятно, что Светлана не расположена об этом говорить.
Положив трубку, я присела рядом с Ковриной.
— Кажется, вас хотят убить, — сказала я так буднично, как будто речь шла о приглашении в гости.
Коврина вскинула голову еще выше.
— Кто? — севшим голосом поинтересовалась она.
— Вера Ефимовна Шегирян, — совершенно спокойно ответила я.
Нужно было видеть выражение ее лица. Она тут же обратила на меня растерянные глаза, и я подумала, что подтвердила все ее страхи. Но следующий вопрос, заданный ею, дал мне понять, что обнародовать свои тайные мысли она не собирается.
— Кто она такая? — спросила Коврина.
Я тяжко вздохнула и посмотрела в окно.
— Вам не надоело играть в кошки-мышки?
— Не понимаю, о чем вы.
Стеклянные, без всякого выражения глаза и плотно сжатые губы. Повезло мне с заказчицей, ничего не скажешь. И тут меня, что называется, понесло.
— На кой леший я пытаюсь сохранить вам жизнь, когда вы не хотите даже пальцем пошевелить, чтобы помочь мне найти убийцу вашего сына и предотвратить тем самым новые возможные убийства! Если вам так многое нужно от меня скрывать, то зачем вы вообще затеяли это расследование?
— Я не думала, что… — начала Коврина и осеклась.
— Вы не думали, что вашего сына могла убить Шегирян, не так ли?
Степанида молчала. Дав ей еще пару минут на то, чтобы она могла ответить, и ничего не дождавшись, я махнула рукой.
— Ладно. Посылку я забираю с собой, — бросила я Степаниде, взяла груз под мышку и вышла из квартиры, хлопнув дверью. Очень тоскливо становится, когда тот, кто обязан помогать тебе в первую очередь, вовсе не собирается этого делать.
Стоя в потоке машин на перекрестке, я прикидывала, насколько реальны скрытые угрозы, содержащиеся в последнем письме Шегирян. Раздраженно посигналив водителю стоявшей впереди иномарки, который прозевал зеленый сигнал светофора, я тронула свою «девятку» и чуть не поцеловала машину нерасторопного водилы в бампер. Мне только аварии не хватало!
Путь мой сейчас лежал к заброшенному корпусу одного из тарасовских заводов. Его начали строить лет пять назад, но потом бросили это «вредное» занятие. По дороге я заехала в хозяйственный магазин и приобрела несколько нужных вещей.
Глава 9
Недостроенный заводской корпус напоминал карточный домик. Строители заложили фундамент, возвели каркас и нашлепали блочные перекрытия. На этом их творчество закончилось.
Найдя прореху в заборе, я без труда проникла на территорию заброшенной стройки. Зайдя за угол недостроенного корпуса, поставила посылку на землю и положила поверх крышки молоток, завалявшийся у меня в багажнике. Груз был мною положен для страховки, чтобы крышка ненароком не приподнялась. После этого, взвешивая каждое свое движение, я с осторожностью принялась вытаскивать плоскогубцами гвозди. Можно сказать, в этот момент я почти не дышала. Вот будет потеха, если в ящике находится совсем не то, о чем я думаю. Но, безусловно, лучше перестраховаться.
Убедившись, что выдернуты все гвозди, я достала из кармана веревку и ее конец прикрепила скотчем к крышке фанерного ящика. Разматывая веревку, помедлила секунду. Интересно, права я в своих опасениях или нет? Может, Шегирян просто решила посмеяться и внутри ящика лежит что-то вполне безобидное? Связка бананов, например. Зайдя за угол, дернула, как в сказке про Красную Шапочку, за веревочку.
Когда раздался взрыв, я оставила свои прежние мысли.
Шегирян ты моя, Шегирян… Ты еще и пиротехник к тому же. Значит, все же в твоей душе победу одержало чувство мести. Если бы не я, то последний объект, на который было направлено это злое чувство, — Степанида Михайловна Коврина — уже отошла бы к праотцам. Бросив конец веревки на землю, я зашагала к машине.
Мы обязательно с тобой встретимся, Вера. Я тебе обещаю.
* * *— Девушка, не подскажете, на каком этаже находится шестьдесят шестая квартира?
Передо мной стояла пожилая женщина с неискаженными старостью приятными чертами лица. Руки она держала в карманах пальто, которое сидело точно по фигуре. От облика женщины веяло элегантностью и интеллигентностью. Так внимательно я ее разглядывала потому, что она назвала номер моей квартиры.
— Восьмой этаж, — ответила я, следом за ней вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа.
