Мария Жукова-Гладкова - Сокровище призраков
Я встала, сходила в душ, постояла под струей прохладной воды, окончательно проснулась и отправилась в кухню. Услышав, что я хожу по квартире, дети высунули носы из своих комнат, сообщили, что опять были следователь с участковым, но меня беспокоить не решились. Следователь обещал завтра прийти с готовым протоколом, чтобы я его подписала. Также следователь сказал, что теперь не слезет с Николая Соколова, пока тот не расскажет, что тут было спрятано в камине и кто про этот тайник знал.
– Мы про прослушки ничего не сказали, – шепотом сообщил сын. – Но следователь сказал, что не понимает, почему никто точно так же не нападал на тетю Соню и не отбирал ключи у нее. А участковый пояснил, что у тети Сони была какая-то хитрая сигнализация, и отключить ее могла только она. Ну и, наверное, ее муж, когда был жив. Поэтому и не лезли. И до тети Сони у Олега Галушко тоже была сигнализация, только другая. Почему они нам не оставили сигнализацию?
Я пожала плечами. Может, был такой договор с фирмой? Сигнализации же разные бывают. Или фирма хочет с каждого клиента получить за установку? Или она была как-то настроена на конкретных людей? На их голоса? Я слышала про открывание банковских ячеек только после считывания аппаратурой отпечатков пальцев держателя ячейки. Чтобы никто другой не мог добраться до содержимого! Может, и здесь было что-то аналогичное? И вообще-то я все время дома. По крайней мере, с этим вопросом я Соне звонить не собиралась.
Лариса приехала около десяти вечера с полной сумкой полуфабрикатов. Меня внимательно осмотрела, потрогала шишку, детям сказала, что в ближайшие дни будут готовить сами. Лера у нас очень любит блинчики с творогом, которых Лариса привезла аж три коробки. Она также обеспечила нас пельменями, замороженными овощами и варениками.
– Бабушка, мы теперь должны говорить шепотом, – предупредил мой сын.
– Я хорошо подумала над вашей версией, – объявила Лариса нормальным голосом. – И считаю, что подслушивающие устройства имеются только в кухне. Пошли в твою комнату, Костя.
– Но в его комнате их как раз могли установить сегодня! – воскликнула я. – Ведь злоумышленники орудовали как раз у него!
– А теперь-то зачем ставить? – удивленно посмотрела на меня Лариса. – Думаешь, тут было несколько коробочек с бриллиантами спрятано?
– Еще деньги должны быть, которые Олег Галушко привез.
– Ты в самом деле думаешь, что они до сих пор в квартире? Денежки давно тю-тю вместе с Маргаритой. И мы это уже обсуждали.
В комнате Кости Лариса посмотрела на кирпич, который так и лежал на полу. От кирпича откололось несколько небольших кусочков по краям.
– Даже аккуратно положить не могли. Сволочи! – заметила Лариса. – Костя, поставь его все-таки назад.
– Зачем? – спросили мы одновременно с сыном.
– Он так и будет здесь лежать? Вам нравится на него смотреть и вспоминать про утерянные бриллианты?
– Можно просто в камин положить, – заметил Костя и положил. – Так почему ты, бабушка, считаешь, что подслушивающие устройства только в кухне?
– Комнату Леры никто не обыскивал, а про то, что она забирает бриллианты, мы говорили здесь.
– Быстро найти два маленьких камушка нереально, в особенности в Лерином бардаке, – заметила я.
– Не такой уж у меня и бардак, – сказала дочь.
– Но мест, где она могла их спрятать, тоже не так много, – заявила Лариса. – А ты, Марина, вспомни свои первые дни в этой квартире. «Домовой» начинал выть, когда кто-то находился на кухне. Его включали как раз вовремя. Там нас слушали, и только там.
– А делать-то что?! Говорить только шепотом?
– Нет, существует специальная аппаратура, при помощи которой можно выявить прослушку. Может, видела в каких-то фильмах?
– Я не смотрю телевизор, – напомнила я. – Но про аппаратуру слышала. Водят по стенам специальным сканером. Многие фирмы устраивают у себя регулярную проверку. И многие теперь перешли на столы с прозрачными столешницами, чтобы сразу же замечать посторонние предметы.
Лариса сообщила, что уже озадачила Петю.
– Про бриллианты ему не рассказала, я надеюсь?
– Конечно, нет! Я ему про «домового» напомнила. Ну и вообще много чего говорила. Главное – он идеей проникся. Он тоже не исключает, что тебя могут «слушать». А поняв, что ты из дома не выходишь, тебя выманили. К Соне было не попасть. К Галушко было не попасть. Возможно, их тоже слушали. Кстати, завтра позвони Соне и спроси, проверяли ли они с мужем квартиру на предмет прослушки.
Я посмотрела на часы. Можно было позвонить и сейчас.
Но Соня не ответила ни по телефону в моей старой квартире, ни по мобильному. Наверное, все-таки уже спит.
Позвонил Петя, справился о моем здоровье. Я еще раз все в подробностях описала.
– Очень хотелось спать? А теперь не хочется? Полностью выспалась? Странно. Знаешь, Марина, меня по голове неоднократно били, так что симптомы я знаю… Головокружение у тебя сейчас есть?
– Нет.
– Голова до сих пор раскалывается?
– Если честно, почти совсем не болит. До шишки больно дотронуться, но терпимо. И она не такая уж и большая.
– Дай подумать… – задумчиво произнес Петя, потом объявил, что ему надо посоветоваться с одним приятелем, отсоединился и вскоре позвонил вновь.
Его приятель сказал, что мне, скорее всего, прыснули в лицо или прямо в нос каким-то газом.
– Я помню, как выскочили двое! Я помню удар. Не было баллончика! Не прыскали!
– В тебя прыснули после того, как отключили. Убивать тебя точно не хотели. От такого удара – если у тебя сейчас уже практически не болит голова – не только не умирают, но и в сознание приходят быстро. А ты была в отключке часа три, если я правильно понял. Мне сказали, что уже существует снотворное в баллончиках. Лекарств-то всяких уже давно полно. Наркотики есть в баллончиках!
– В каких еще баллончиках?
– Когда горло болит, ты лекарство какое-нибудь в рот впрыскиваешь? Себе и детям?
– Да, – сказала я.
– Вот и наркотик теперь есть в такой упаковке, естественно, для элитных клиентов. Наркоши в подворотнях таким не пользуются. А богатым людям удобно – никакую белую дорожку высыпать не нужно, на носу от частого втягивания порошка ноздрями никакие прожилки не выступают. И в случае облавы в ночном клубе тебя не прихватят, так сказать, со статьей в кармане или дамской сумочке. На баллоне же, как ты понимаешь, не написано, что это наркотик. А астматики, например, постоянно носят при себе баллончики на случай приступа. К тому же говорят, что действует очень быстро. Там добавлено какое-то вещество, которое помогает кокаину чуть ли не мгновенно всасываться в кровь.
Как далеко шагнула наука… А я ведь в самом деле была уж слишком сонной.
Петя обещал договориться и привезти специалиста по поиску «жучков» в самое ближайшее время.
Мы поужинали, меня даже не подташнивало, что было хорошим признаком. Я считала, что к выходным полностью отойду.
Вскоре дети отправились спать, Лариса сказала, что сварит для нас всех суп, а я пошла работать. Лариса легла в двенадцать, я спать не хотела совершенно. Голова прояснилась. Качественное было снотворное. Да и вообще я чувствую бодрость тогда, когда другие люди видят сны.
В час ночи раздался долгий звонок в дверь. Один. Я замерла на месте с кисточкой в руке. Лариса не проснулась (она спала в моей комнате), дети тем более. Коты из мастерской вылетели к двери и пока не возвращались. Сходить посмотреть? Хотя бы в глазок? Свет-то у нас на лестнице горит. Но никакого шума с лестницы не доносилось – ни до, ни после звонка. И лифт на нашем этаже не останавливался. Лифт тут ходит громко, и я его в мастерской слышу.
Я положила кисточку, поставила на рабочий стол очередного колобка и пошла. Коты как-то странно принюхивались у входной двери. Я выглянула в глазок. Никого. Я спросила: «Кто?» Молчание.
Неужели опять труп под дверью валяется?!
Не знаю, почему у меня появилась такая мысль, но она появилась. Я отогнала котов, заперла их в мастерской, чтобы не выскочили на лестницу (а они, похоже, хотели), и чуть-чуть приоткрыла дверь.
Поперек моей двери опять лежал какой-то мужик, на этот раз – абсолютно голый. Страха не было, чему я сама удивилась. Было мерзко. Я высунула в проем ногу и дотронулась ею до мужика. Он не пошевелился. Я вернула ногу в квартиру, скинула тапок и, преодолевая брезгливость, дотронулась до мужика ногой в одном тоненьком носке. Мужик был холодный. Я закрыла дверь и пошла звонить в милицию.
Дежурный меня уже знал – то есть про меня и нашу квартиру. Вероятно, я была самой горячей темой в нашей милиции, прокуратуре и, возможно, еще каких-то инстанциях.
– Опять мертвого мужика подкинули?! – поразился дежурный. – Да, кстати, как ваше самочувствие, Марина Владиславовна?
Я поблагодарила за беспокойство и сказала, что гораздо лучше. Дежурный обещал в ближайшее время прислать бригаду.
Когда бригада приехала, мужика уже не было. Ни перед моей дверью, ни у соседних, ни под лестницей, где сегодня лежала я.
