Алина Егорова - Рубины леди Гамильтон
– Неужели в лагерях не бывает нормальных педагогов?
– Бывают, но крайне редко. Они ездят в лагеря потому, что любят детей и свою работу, а людей, любящих свою работу, вообще мало на свете. Обычно это женщина средних лет со своим ребенком. Ее ребенок находится в отряде наравне с остальными детьми, и к остальным детям она тоже относится, как к своим собственным. Такая женщина и напарницу-вожатую, если та моложе нее, воспринимает, как свою дочь. Заботится о ней, отпускает и, случись что, заступается за нее перед начальством. Начальство таких ценит, но делает это тихо, без дифирамбов и наград перед всем лагерем, потому что награждать их вроде бы и не за что – они не участвуют во всеобщей показухе, и поэтому результаты у них всегда реальные – чуть выше среднего, а не приукрашенные, как у остальных.
– Ой, мама, так все было сто лет назад! Теперь все по-другому, – оптимистично заявила Вика.
– Ну да, по-другому! Есть вещи, которые не меняются. Впрочем, поезжай, сама убедишься.
Конечно же, мама сильно сгустила краски. Лагерь, спрятавшийся на берегу живописного озера, был прелесть каким хорошеньким. И его сотрудники, с которыми Вика уже успела познакомиться в электричке, показались ей очень милыми и приветливыми людьми. В эти уходящие майские дни их, педагогический состав – вожатых, воспитателей, кружководов, – везли в лагерь для прохождения инструктажа, для знакомства друг с другом и с местом, чтобы они могли приступить к работе уже подготовленными.
На привокзальной площади ждал автобус, арендованный руководством лагеря. Всех подгоняла старшая вожатая Татьяна Игоревна – бойкая, с обширными телесами дама с оранжевым флажком в пышной руке. Полнота маскировала ее возраст, колебавшийся в пределах от двадцати пяти до тридцати пяти лет.
– Та-ак! Поторапливаемся на посадку, – гаркнула она.
У Вики, оказавшейся на сиденье рядом с Татьяной Игоревной, зазвенело в ушах. Несомненно, старшая вожатая – педагог со стажем. Толпа немедленно подчинилась ей, и все поспешили войти в автобус.
Ехали около часа, сначала по шоссе, затем по грунтовой дороге, по обе стороны которой раскинулся лес. Вика прикинула, что, если ей придется покидать лагерь досрочно, то добраться до города без заказного автобуса сложно, а рейсовые здесь не ходят. «Что это я о грустном думаю? – поймала себя на этой мысли Вика. – Мало ли что мама наговорила! Ей просто не везло с лагерями. А здесь, наверное, так хорошо, что уезжать вообще не захочется».
Когда они приехали и выгрузились из автобуса, Татьяна Игоревна велела всем следовать за ней на главную и единственную лагерную площадь.
– Это центральный корпус, в котором расположены столовая и актовый зал, – показала она рукой на двухэтажное здание на площади. – А это – административный корпус, – указала она на строение поменьше, примыкавшее к центральному зданию. – В нем будет находиться руководство лагеря, там же проходят ежедневные планерки.
На этот раз Вика предусмотрительно отошла в сторону. Она обратила внимание, как реагируют на это сообщение присутствующие: одни внимательно, другие вовсе не слушают, а стоя в сторонке, о чем-то разговаривают между собой. «Грымзы помоложе», – вспомнила она определение матери.
Занятия оказались на удивление увлекательными и проходили совершенно не так, как это представляла себе Вика. Она явилась в актовый зал, как на лекцию, – с тетрадкой и ручкой. Таких, как она, с ручками и тетрадками, оказалась примерно треть – все новички. Они скромно уселись у входа и тихонько ждали начала инструктажа. Завсегдатаи лагерного образа жизни вошли в зал шумной толпой, сели вальяжно, ни в чем себя не стесняя, разговаривали громко.
– Садитесь поближе, – послышался приятный бархатный голос.
К столу, стоявшему в центре зала, подошла женщина. Вика даже не заметила, как она вошла. Среднего роста, статная, элегантная. Короткая модная стрижка, волосы цвета божоле; на загорелом лице – очки в модной черной оправе. Дама только вошла, произнесла всего одну фразу, но о ней все всем стало ясно сразу: перед ними – королева! Негромкий уверенный голос, балетная осанка, на уже немолодом, но красивом лице – улыбка.
– Меня зовут Эмма Львовна, – представилась она. – Я проведу с вами несколько занятий, цель которых – сближение членов наших основных коллективов, как вашего, педагогического, так и детского. Некоторые из вас в этот лагерь ездят уже давно и хорошо знают друг друга, но есть и люди, оказавшиеся здесь впервые. Я помогу вам всем познакомиться поближе, а возможно, кто-то лучше узнает себя. Также вы сможете использовать эти методы для знакомства детей между собой.
Эмма Львовна не читала лекцию, она ее рассказывала, как рассказывают интересную историю. Настолько интересную, что в зале воцарилась полная тишина. Ее слушали абсолютно все – и прилежные новички, и компания завсегдатаев, и лагерное начальство в лице директрисы.
Начались ролевые игры. Все встали в круг для выполнения разнообразных заданий. Под конец занятия, когда все уже выучили имена и получили представление о характерах друг друга, Эмма Львовна предложила разбиться на два круга, как в игре «третий лишний». Участники одного из кругов двигались вдоль окружности, меняя партнера. Остановившись напротив кого-либо, следовало перечислить качества, понравившиеся в партнере. Некоторые старались говорить искренне и называть то, что действительно видели в другом человеке: приветливый, дружелюбный, красивый…
Другие называли стандартный набор положительных качеств. После, когда все наслушались подобных комплиментов, Эмма Львовна предложила перейти к недостаткам.
– Первое впечатление – самое верное. Прислушайтесь к себе и произнесите вслух, что говорит вам ваш внутренний голос.
Вика прислушалась. Ее внутренний голос сегодня был особенно разговорчивым.
– У вас кофточка не очень подходящая, – нашлась она.
– Ой, – заулыбалась дама, стоявшая напротив нее, она явно была рада, что потрепанная кофта оказалась самым заметным ее изъяном, – ей сто лет в обед! Выбросить хотела, но рука не поднялась, для дачи оставила. А тут – почти дача.
– А ты непростая. Себе на уме, – сказала ей старшая вожатая, оказавшись с Викой в паре.
Так Вика узнала о себе и о других много интересного. Коллектив уже выглядел не таким милым, каким он показался ей вначале, мелкими черточками проявили себя и вредины, и сплетницы, и скандалистки. Вику определили работать с самым младшим отрядом в паре с воспитателем – божеского вида бабулей, которая всю жизнь проработала школьным библиотекарем. На занятиях бабуле дуло из форточки, и ее пришлось закрыть. Но без притока свежего воздуха она задыхалась, и форточку открыли снова. Спать в комнате вчетвером бабуля не могла, поэтому ей нашли «сингл», выселив оттуда мальчика-физрука. Кроме неуживчивой Викиной напарницы, в коллективе нашлись еще пара-тройка дам с вечно недовольными лицами. Создавалось такое впечатление, что они планировали купить тур в пятизвездочный отель, вместо которого им подсунули поездку в лагерь. Пророчества матери начинали сбываться, но Вика была оптимисткой и верила, что все будет хорошо. Она не хотела отказываться от работы в лагере, как настоятельно ей советовала мать. Очарование романтикой лагерной жизни быстро таяло, глаза начинали смотреть на вещи трезво, а голова – понимать, как все будет на самом деле. Но Вика отсюда уехать уже не могла – после того, как познакомилась с Эммой Львовной. Ради того, чтобы общаться с ней, Вика была готова работать хоть с грымзами, хоть с самим сатаной. Эта женщина украла ее сердце, влюбила ее в себя с первого взгляда. Она смотрела прямо в глаза и понимала собеседника с полуслова. Такая умная, обаятельная, восхитительная! Эмме Львовне хотелось подражать, хотелось сделать что-нибудь такое, чтобы стать для нее заметной. Но этого не требовалось, так как она и без того замечала каждого и находила в каждом нечто уникальное.
Эмма Львовна! Неужели это она?! Женщина, которую она бесконечно уважала и которой восхищалась, доверяла ей, разбила ее счастье. Вика почувствовала жгучую обиду. Ей стало еще горше от этого двойного разочарования – ее предал не только любимый мужчина, но и обожаемая ею женщина.
11 апреля 2010 г
Дачи бывают разными. У одних это хибарка на шести сотках, у других – роскошный особняк, но их объединяет непременная близость к природе, иначе это уже не дача. Дача, куда вызвали лейтенанта Олега Зайцева, имела вид далеко не как у хибарки, но и до особняка она явно не дотягивала. Двухэтажный каменный домик, притаившийся под пока еще лысыми ветками берез, с нарядным желто-серым фасадом, принадлежал вполне преуспевающей даме, Эмме Львовне Гамильтон. По соседству с ним стоял домик поскромнее – тоже каменный, но старый, давно не видевший ремонта. В соседнем дворе, почуяв чужих, надрывно лаяла собака, но хозяева на ее лай выходить не спешили. Остальные дома располагались немного дальше, вверх по улице. Большинство домов были летними и стояли пустыми в ожидании дачного сезона.
