Николай Леонов - Мастер
Так и сейчас не обошлось без чужой помощи, благо подвернулись мальчишки. Два паренька топтались по кругу, исполняли боевой танец, норовя напугать один другого. А третий – совсем крошка детсадовского возраста, в ботиках и капюшончике, – стоял поодаль и кричал из-под капюшона:
– Ну, ну, дайте друг другу! Э, а еще в четвертом классе!
Но мальчишки топтались нехотя. Судя по всему, в этот поединок их втянул уличный обычай, и они просто не знали, как избавиться от такой неприятной обязанности.
Вопрос Сергея Сергеича пришелся кстати. Они мигом заключили мир и, к отчаянию крошки в ботиках, открыли совещание.
– Это там-то и там-то. Вначале налево, еще налево, потом опять налево и, наконец, направо, – сообщили бывшие враги, выработав общее мнение.
Удаляясь, Сергей Сергеич услышал за спиной глуховатый стук подзатыльника и защитный вопль подстрекателя:
– Ма-а-ма!..
Потом опять не повезло. На подступах к даче его втянули в бестолковый и совершенно лишний разговор. Это сделала женщина в ватнике и резиновых сапогах. Она копалась на своем участке вроде бы до самозабвения. То ли собирала сухие сучья, то ли что еще. Словом, Сергей Сергеич видел большой ворох теплой одежды, который, добросовестно пыхтя, передвигался между яблонями. Но стоило ему поравняться, как она подняла голову.
– Уезжаете? – спросила она.
Сергей Сергеич, не ожидая такого, остановился. Принял как бы тем самым ее предложение поболтать.
– Да вот... уезжаю, – сказал он на всякий случай.
– Накупили домой, – она кивнула на его набитые авоськи. – Все накупают всегда. Все родственники, кто приезжает в Москву, – уточнила женщина.
Она подошла поближе к штакетнику и смотрела из своего платка, словно из-за забрала. Сергей Сергеич тоже взглянул на свои авоськи, будто увидел их впервые, и сказал:
– Да вот... Накупил.
– У нас гостил мой двоюродный брат. Уехал с неделю назад. Тоже накупил всякой всячины. Еле утащил на вокзал, – сообщила она с готовностью.
Сергей Сергеич нейтрально промолчал.
– У вас там уже мороз, – произнесла она тоном, каким открывают продолжительную и неторопливую беседу. Очевидно, предыдущее было только присказкой. Затем из нее полилось...
Его она приняла за родственника Веселовых. Она так и спросила Сергея Сергеича:
– Вы ему, наверное, приходитесь дядей?
– Да вот... выходит, дядей, – сказал Сергей Сергеич, томясь.
Что ей тут наплел Веселов, об этом он не имел понятия. Тот такое сочинит порой – потом не расхлебаешь.
Он еле отвязался от несусветной говоруньи и, когда шел уже по участку Веселовых, ругался. Его здесь все начинало возмущать. И особенно этот участок, вытянувшийся кишкой вглубь. От него до соседних дач рукой подать. Стоят по бокам, подпирают плечами.
Он поставил портфель и авоськи в прихожей, прислонив в углу, вошел в комнату, и его первый взгляд сразу уловил перемены. Внешне они не бросались в глаза, разве что не там стояли стулья. Не там, где он их расставил накануне отъезда. И в сторону сдвинут стол.
Он заглянул за дверь и увидел остатки мусора. Здесь же торчало подобие веника – пучок голых прутьев.
Убиравший дачу старался скрыть следы и впопыхах забыл на подоконнике окурки сигарет. Сергей Сергеич протянул палец и ковырнул один. На мятом мундштуке малиновые следы губ.
Сергей Сергеич взялся за дверную ручку и с силой хлопнул дверью. В ответ дробно звякнуло где-то в районе старого шкафа, который стоял в углу, из-под него врассыпную раскатились пустые бутылки.
– Так. Ясно... – сказал Сергей Сергеич и нахмурился.
Он собрал бутылки и вынес охапку под крыльцо. Потом он обошел остальные комнаты, всюду натыкаясь на следы недавнего разгула. В воздухе плотно висел запах скисшего вина и жженого табака. В доме было холодно, и этот неприятный дух остро резал ноздри. Сергей Сергеич покашлял и распахнул окна.
Гадать тут было нечего: это Веселов устраивал очередную свистопляску со своей оравой лоботрясов, невзирая на запрет.
Его возмущало само существование этого нахального парня, от которого духами и водкой несло за версту.
Он встретил Веселова в кафе на улице Горького. Тот уже заявился пьяным и, добавив косяка, начал приставать к женщинам. Подсаживался к столикам, где сидели женщины преклонных лет. Его пытались утихомирить, но Веселов согнул левую руку и грозил этим крюком смести всех с земли. Тогда за него взялись всерьез, и дело пошло к тому, чтобы вызвать милицию. Тут Сергей Сергеич и взял его под свою опеку. Думал, из парня еще будет толк. Но парень оказался безнадежен. Он стал опасен для нестойкого Семена. Попойки питомца с Веселовым, с его распутными девицами угрожали свести на нет все педагогические усилия Сергея Сергеича.
Он-то подобрал Семена и сделал своим помощником. Доверил исполнение своих сокровенных планов. До этого питомец был конченым, казалось, человеком, и годы заключения ему не пошли впрок. Так вот, когда Семен встретил его в темном переулке и потребовал кошелек, он отдал, конечно, кошелек Семену, но потом, вместо того чтобы бежать в милицию, выследил его сам и предложил отеческую заботу. Еще там, при слабом свете уличного фонаря, он прочел на лице Семена своим наметанным глазом его нераскрытые «достоинства». Ну, нет, он пестовал питомца не для чужих пирушек! Готовил его для большой операции. Потом он пусть катится ко всем чертям! Балласт ему не нужен.
Сергей Сергеич чертыхнулся.
Это гнездо пьяниц и распутников ему не понравилось, еще когда он приехал сюда впервые. Дело он готовил сам – оно было смыслом его жизни, а с этой дачей положился на Семена, и легкомысленный человек его подвел. Втянул в затею Веселова, которому лично он, Сергей Сергеич, не доверял.
«Благодать, как в доме отдыха! Тишь», – сказал его питомец по поводу дачи. И расписал, не жалея своей безудержной фантазии, и так и этак.
А потом просто не хватило времени на новые поиски. Единственное, что он мог сделать, – наложить строжайший запрет даже на самое появление Веселова. На эти три дня.
И все же тайком Веселов приволок свою разнузданную шайку, этих бесстыдных молодых людей. Кутил, лжец и трус, тут направо и налево с дикими криками и топотом в надежде на то, что он, Сергей Сергеич, не узнает. А весь поселок глазел на содрогающуюся от вакханалии дачу. И это накануне дела!
И слава Богу, послезавтра он избавится от них навеки. Это немного утешало.
Сергей Сергеич перенес из прихожей портфель и авоськи. Достал из портфеля пару газет и застелил ими стол. Затем выставил на стол водку и банки, колбасу положил на подоконник. И закрыл окно. Он торопился сделать все до сумерек.
Сумерки упали неожиданно. Воздух начал темнеть, смазывая очертания предметов. Натыкаясь на стулья и прощупывая дорогу, Сергей Сергеич поднялся в мансарду. Словно под воздействием сумерек, пол начал скрипеть при каждом шаге. Было такое впечатление, точно рядом кто-то крадется еще, осторожно ступая по половицам.
Не зажигая света, он разделся и сложил на спинку кровати свой новый костюм, стараясь его не помять.
После бессонной ночи он должен был уснуть беспробудно. Так ему казалось. Он даже боялся проспать. Но не тут-то было! Сон не шел.
Едва он коснулся головой подушки, сбросив бремя хлопот, к нему пришло волнение. Пока оно зарождалось где-то в глубинах души. Но, накопившись, могло захлестнуть разум. Его-то он опасался более всего. Уже бывало не раз в его жизни, когда оно связывало его по рукам и ногам, и он никуда не годился – делал черт знает что, попадал впросак.
Он хотел себя отвлечь и вертелся с боку на бок. Считал до ста. Прикидывался спящим, надеясь себя обмануть. Временно ему удавалось нырнуть в небытие. Но это длилось мгновение, и он возвращался к бессоннице от какого-то внутреннего толчка. Под конец он отупел и сдался. Покорно лежал в темноте, сложив вдоль тела руки. Снаружи было тихо. Только вдалеке лаяла собака.
Еще затемно он встал, оделся и выбрил подбородок и шею механической бритвой «Спутник». Так и сидел в темноте возле окна, скреб на ощупь щетину.
Потом за окном начал проступать тусклый синий свет, и постепенно стало видно улицу. Дачи свободно просматривались сквозь голые черные деревья. Соседние участки были еще мертвы, а дачи многозначительно чернели за окнами, словно хранили в себе тайну.
Прошло немного времени – и кое-где в окнах зажглись желтые огни. В комнатах еще было сумеречно. На крыльце соседней дачи появилась уже знакомая болтунья. Потопала по крыльцу, что-то взяла и исчезла за дверью.
Сергей Сергеич сошел вниз, отпер входную дверь и вернулся в мансарду к окну.
Синий свет растворился – воздух стал серым, в комнате посветлело. Неожиданно в правой стороне окна, над штакетником, он увидел головы Семена и Мастера. Те, будто мячики, прыгали по волнам.
Семен и Мастер быстро прошли вдоль забора, и Сергей Сергеич услышал стук калитки. Он отступил от окна и продолжал наблюдение. Теперь он разглядел Мастера как следует. В Краснодаре тот все время мелькал в толпе, и Сергей Сергеич хорошенько видел только разве его лицо. Теперь Мастер шагал перед ним по дорожке. И Сергей Сергеич обнаружил, что тот прихрамывает. Мастер бережно тащил левую ногу. В Краснодаре он этого за Мастером не замечал.
