Владимир Колабухин - Дознание Феррари (сборник)

– Я-то?.. По глупости и бедности, – не сразу отозвалась она. Снова прошлась к двери и прислушалась, прежде чем вернулась на место. – Я ведь студентка, причём не местная. Попробуйте просуществовать на стипендию, если и родителей нет, и помочь некому… Жизнь сегодня, сами знаете, какая дорогая. А в нашей студенческой тусовке без «фирмы» и показаться стыдно. Хотелось приодеться получше, как другие, и… Да что говорить! Вы знаете, сколько сегодня стоят, например, самые обыкновенные колготки?. А ведь хотелось и в «Монтане» погулять, да на шпильках в чулках ажурных походить, как все!..

– И что же, – нахмурился Глазунов, – тоже сюда «ночной бабочкой» впорхнула?

Он ощутил на себе её протестующий взгляд, но стойко выдержал его, и тогда по лицу Наташи скользнула лёгкая улыбка:

– Нет, Володя. До такой жизни я ещё не скатилась.

Оба и не заметили, как перешли на более близкое обращение.

Глаза Наташи потемнели.

– Да, не скатилась, – глухо повторила она. – А вот на иной лёгкий заработок клюнула. Второй-то хозяин «Уюта», его здесь у нас Профессором зовут, в своём отвратном деле действительно профессор. Он химик. И химик отличный. Вот и надумал организовать лабораторию. Поначалу всё различные секс-пилюли, мази да кремы готовил, для любовных утех клиентов «Уюта». Среди них ведь и слабаки попадаются, да и девочки порой чересчур привередливы. А тут проглотят пилюльку, или помажутся кремом, и такая у всех страсть разыгрывается, не удержать…

Наташа спохватилась, залилась румянцем.

– Ничего, ничего, – успокоил Глазунов, хотя почувствовал, что и сам покраснел. – Сыпь дальше, если нельзя без подробностей.

– Ну вот, – не сразу продолжила Наташа. – Доходов от всего этого Шеф и Профессор получали немало. Но велики были и расходы – на ту же охрану, например. Здесь ведь такие мальчики работают – в момент любому голову оторвут. А за это им хорошо платить надо. Все – бывшие боксеры, борцы, каратисты…

И Профессор решил заняться производством наркотиков. Да не из маковой соломки или опия-сырца, что само по себе требует громадных затрат на приобретение их у сбытчиков, а из других, более доступных, но не менее сильных анальгетиков, путем органического синтеза. Пришлось Шефу рискнуть всем состоянием, так как для производства наркотиков нужно было приобрести соответствующие компоненты и оборудование. Профессор всё достал. Делец он – что надо! Да и на взятки не скупился. А когда понадобился в лабораторию помощник, выбрал меня, как лучшую ученицу на его кафедре в институте.

Наташа вновь умолкла, словно вспоминая, как это случилось. Глазунов тоже молчал, чтобы не сбить её с мыслей.

– Это я сегодня так обо всём информирована, – продолжила рассказ Наташа. – А когда в конце прошлого года Профессор предложил мне поработать с ним в лаборатории, я и думать не могла, к чему это приведёт. Обрадовалась, дурёха, что такой учёный человек остановил свой выбор на мне, и что дополнительно к стипендии смогу получить ещё две-три тысячи рублей. По моим тогдашним понятиям – целое богатство! А на деле, после реформы цен, – крохи, по сравнению с доходами моего благодетеля.

Глазунов снова вытянулся на матрасе.

– Но готовить наркотики… Как ты могла? – произнёс он с досадой.

– Сначала – только мазь и кремы. И то – лишь отдельные компоненты, даже не догадываясь, для чего они Профессору. Окончательную доводку препаратов он всегда проводил сам. Так же обстояло дело и с наркотиками. Я лишь слепо выполняла его указания: по одному ему известной рецептуре готовила растворы, смеси, порошки, да ещё промывала и стерилизовала приборы и посуду… Это уже позднее догадалась, что к чему, когда увидела, с какой жадностью собирает он каждую крупицу, каждый миллиграмм конечного продукта, с какой циничной расчётливостью испытывает их на клиентах «Уюта», какую охрану установил в своей лаборатории. Когда всё поняла и многое узнала, попробовала объясниться с ним, но было уже поздно – он лишь усмехнулся, сказал, что обратной дороги у меня нет, так как в противном случае и мне придётся отвечать перед Законом. С того дня он полностью изолировал меня. Так я и с институтом рассталась. А потом стал приставать с гнусными домогательствами. Конечно, с помощью своих дьявольских снадобий он мог попытаться добиться от меня своего, но ему, видно, приелась покорная податливость здешних девиц. Он, как я поняла, хотел от меня большего – проявления подлинных чувств. Но их, естественно, не было, и однажды, а точнее в тот день, когда мы впервые встретились с тобой, он неожиданно появился в моей комнате. Видно было, что уже не владеет собой…

Я не стану рассказывать, как мне удалось вырваться от него и бежать из этого ада… Мне очень повезло, что встретила тебя с друзьями на дороге. Но что будет с нами сегодня?..

Наташа потупилась, замолчала.

Глазунов, ошарашенный её рассказом, тоже не мог вымолвить ни слова.

Она вдруг резко отвернулась, наклонилась и что-то достала из выреза платья на груди.

– Вот, проглоти скорей! – протянула она ему белую таблетку.

– Что это? – изумился Глазунов. – Зачем?

– Так надо. Иначе тебя здесь могут сломать.

– Лекарство от страха?

– Нет, от безволия. Профессор с Шефом, конечно, попытаются выведать всё, что тебе стало известно о них. Могут воздействовать психотропными средствами.

– Я просто не приму их зелье!

Наташа усмехнулась:

– А дышать ты будешь?

– ?!

– Профессор сумел изготовить специальную аэрозоль. Любой человек, вдохнувший её, превращается в абсолютно безвольное, но чрезвычайно внушаемое существо. На днях он похвалялся передо мной, что, распыляя эту аэрозоль в народе, армии, среди парламентариев, сможет, наконец, осуществить свою давнюю мечту: повелевать всеми, прийти к абсолютной власти.

– Бред какой-то! – снова подивился Глазунов. – Он что же, рвётся в диктаторы? Но это же глупо. Сегодня такая идея явно не пройдёт.

– Не знаю, не знаю… Но вот устроить тебе какую-нибудь гадость он может. Так что проглоти таблеточку. Она из числа тех нейтрализаторов, которые Профессор изготовил специально для себя.

Наташа поднесла таблетку к его губам. Он уклонился.

– А себе? Есть ещё?

– Нет, и эта случайно досталась. Профессор как-то уронил флакон – таблетки и рассыпались. Одна закатилась за шкаф. Я заметила, потом и припрятала на всякий случай. Вот этот случай и наступил. Может, в нём наш последний шанс… Ты мужчина, тебе будет легче выбраться отсюда, если уцелеешь. А я буду ждать тебя… Теперь знаешь, что надо сделать. В одиночку нам не справиться, тем более – с Профессором.

– Ты мне о нём ничего толком и не сказала. Кто он в действительности?

Наташа собралась ответить, но в коридоре послышались торопливые шаги, щёлкнул замок, распахнулась дверь…

Глазунов не успел и глазом моргнуть, как его сбросили на пол.

– В чём дело? – недовольно спросил Шеф, отставляя в сторону бокал со своим любимым мускатным вином. Бес вытянулся у двери:

– Ребята задержали в парке одного типа. Перелез через ограду.

Шеф заёрзал в кресле, встревоженно перевёл взгляд на Профессора. Тот тоже, наконец, оторвался от шахматной доски, досадливо бросил:

– Что за тип, выяснили?

Бес на секунду замялся:

– У него удостоверение журналиста.

Он достал из внутреннего кармана френча тиснёные золотом красные корочки, шагнул к шахматному столику.

– Вот! – Бес осторожно положил удостоверение на лакированную крышку.

– «Голос Приволжья», – прочитал Профессор, нахмурившись, раскрыл. – Глазунов Владимир Николаевич, корреспондент… – снова пошлёпал губами, призадумался, потом с интересом взглянул на фотографию хозяина документа. – Занятно!.. Не тот ли, что был с Наташей в сквере?

Бес кивнул:

– Он самый. Жаль, что там же не прикончил его. Может, сейчас провернуть это дело?

– Нет, – протянул Профессор. – Мне интересно, что он здесь вынюхивал. Приведи-ка его сюда.

Бес опять кивнул, вышел из комнаты.

– Ты думаешь, этот журналист для нас опасен? – спросил Шеф. – Может, просто влюблённый дурак, вот и припёрся за Натальей.

– Когда он успел влюбиться? – Профессор потянулся за своим бокалом. – Не было у Натальи никого, я знаю.

– Тогда зачем он здесь?

– А ты и не понял? Он коллега тех газетных писак, которых нам пришлось убрать накануне. Видно, почуял неладное, вот и рыщет…

– Что же делать? По-моему, Бес прав: надо избавиться от парня! Так же тихо и чинно.

Профессор, не торопясь, пригубил вино:

– Ещё один труп?.. Это уже перебор – тишины не получится. В угрозыске не дураки сидят… Попытаюсь сам поговорить с парнем, так вернее.

Шеф задумчиво склонил на бок голову, нервно почесал за ухом.