Анатолий Манаков - На грани фола (Крутые аргументы)
Что ж, дело это не опасное - пройду и дальше по коридору истории, загляну в анфилады комнат справа и слева, в подвалы и на чердаки.
К чему приводит борьба дворянства за свои права? К подписанию Петром Третьим в 1762 году манифеста, дарующего дворянам вольность, после они полностью уверены, что рабами-крестьянами обеспечены на века. Правда и века не проходит, как наступает конец крепостному праву. До этого и после дворяне чураются торговли и промышленности, да и землевладельцы в массе своей никудышные. Обреченные на безделье, лишь немногие увертываются от халата под немецким названием "шлафорк". Отсюда и русская альтернатива: если не служба, то непременно безделье, но уже не в мундире, а "в шлафоре".
Окончательно исчерпав свои возможности к 1917 году, дворянство без царя превращается просто в историческое излишество. Не случайно, видимо, от последнего российского самодержца отказываются все командующие фронтами, его родственники гордо ходят с красными бантами республиканцев. Кто тогда вступается за царя? Верным престолу остается лишь один Нахичеванский хан. Да и Белое движение, в основе своей, далеко от монархического. Нынешним представителям дворянских фамилий не следовало бы забывать, кто и как предал Богом помазанного на престол, отдал власть сначала февралистам, потом октябристам, а после быстренько ретировался за границу поближе к своим банковским счетам и капиталам.
В ходе "восходящего анализа" причин развала и крушения Российской Империи могут возникнуть и другие рабочие гипотезы.
Жестоким трагизмом складывается судьба крестьян и купечества. Еще до воцарения Петра Первого советник шведского посольства в Москве Иоганн фон Кильбургер сообщает в своем донесении: "Все жители России, начиная от знатнейших до последних, любят торговать, отчего в Москве большее лавок, нежели в Амстердаме, или даже в целом ином государстве... К этому добавить надобно и то, что русские купцы, по больше части от природы, склонны к обману и так в этом искусны, что даже опытнейшие иностранные купцы попадаются от них в дураки." А вот уже в 1710 году, в разгар царствования Петра, австрийский дипломатический агент Отто Плейер отправляет секретную депешу, из которой вырисовывается совершенно другая картина: "Налоги всё становятся тяжелее, съестные припасы с каждым годом поднимаются в цене, хлеба не так много, торговля в стране приходит в дурное состояние..."
Экономическое положение тогдашней России (и это неприятно, как любая горькая правда) не может улучшиться именно по причине петровских реформ, в результате которых крестьянин превращен в раба. Петр разгоняет ещё и тех, кто не приписан ни к одному сословию, рекрутирует их в солдаты или отдает в крепостные. В итоге, рынок рабочей силы распадается: купцам и ремесленникам отказывают в праве иметь крепостных, по вольному же найму других работников взять неоткуда. У крепостного крестьянина нет права продать даже яйцо от курицы, не говоря об остальных продуктах своего труда. Откуда тут взяться хозяйственной сметке! Стоит ли ему утруждать себя и детей образованием, если самого всегда могут выставить на продажу другому помещику. Зачем улучшать свой домашний быт, коли все это тебе не принадлежит... Мысль крестьянина устремлена не на то, чтобы больше и лучше сделать, а на то, чтобы искусно скрыть собственные упущения в подневольном труде.
Купцы тоже работают по общим правилам. То есть трудятся в полсилы, но больше других надрываются, пьют мало, но больше всех напиваются. Иные возможности для самоутверждения они просто не находят. Вот откуда зародились рассуждения иностранцев о русских, своим трудом не научившихся жить, а о самой России, как о "слишком большом недоразумении, которое без немцев не разрешить." Для многих же доморощенных либералов-патриотов важнее становится не цель, важнее - поболтать о злополучии отечества, о русском духе, о Боге и, особенно, о "русском Боге". Поболтать с резонерством и впасть в священную тоску.
Здесь таятся и корни "синдрома русской лени". Отрицать её глупо, возводить в доминанту национального характера - ещё глупее. Болезнь сия есть социальный паралич ума и воли в условиях самодержавия, отсюда и тяга основной массы населения к показухи, имитации бурной деятельности, а правящего класса - к праздной, легкой жизни за счет подневольного труда своих сограждан. И вот в такое-то время лабазные патриоты твердят на каждом углу: "Только Святая Русь отвечает замыслу Божию. Все остальные страны далеки от Него."
Православное государство, где вместо правовых гражданских и уголовных актов служит Евангелие, напоминает мне ещё одну утопию, даже если все его граждане примут православную веру. Какая уж там православная государственность была, когда барин мог высечь до смерти своего слугу, продать его или обменять на гончую собаку, когда кликушествовали воры, разбойники, казнокрады не меньше сегодняшних. Даже после отмены крепостного права Россия не стала православным государством из-за множества других конфессий, народностей и, разумеется, острейших классовых конфликтов. Монархия с её институтами рухнули не под влиянием каких-то интриг извне, а после потери большинством граждан веры в правителей и служившую им на подхвате церковь.
Мне тоже не приходится сомневаться, что в семнадцатом году ХХ века на смену дискредитировавшей себя власти пришел жесткий режим экстремистов-безбожников. В угаре политической борьбы, во многом искусственно подстроенной, породил он кровавые репрессии, не оправдываемые ни с какой разумной точки зрения. Однако, как и во все прошлые века, трагизм эпохи соперничал лишь с героизмом её свершений в экономике, науке, культуре, образовании, которые охотно или неохотно, но признавались повсюду в мире. В общем, новые далеко не мирные условия жизни, во многом навязываемые своими доморощенными сумасбродами в унисон с далеко не мирно настроенным Западом, трудно, медленно, но облегчались, как и органически вписывалась в них принимаемая народом на веру идеология социалистического патриотизма многонационального державного государства...
В сегодняшней России нет общей, привлекательной для широких слоев населения идеологии. У парней в черной униформе с напоминающим нацистскую свастику знаком отличия своя идеология есть. Можно встретить и приверженцев возрождения монархии, типа объявившего себя миру престолонаследника, бывшего капитана первого ранга советского военно-морского флота Николая Алексеевича Романова-Дальского, который называет себя сыном царевича Алексея, избежавшего казни в 1918 году.
Возникает и совсем не праздный вопрос "Нужен ли сегодня России президент православной веры?" Казалось, что здесь плохого. Только как воспримут его живущие в стране мусульмане, буддисты, католики, иудеи и адепты "нетрадиционных" религий?
Словесные громы потрясают воздух в залах больших и малых политических собраний. На улицах гремят выстрелы мафиозных разборок. В душах россиян тает вера в искренность и бескорыстие государственных деятелей.
Получив долгожданные ключи от пограничных ворот, большинство граждан дороговизной билетов ограничены в перемещении по пространству собственного государства. Обретя больше экономических свобод, предприниматели задушены непомерными налогами и потому всячески скрывают свои реальные доходы. Сегодня властители проповедуют демократию, а завтра, овладев искусством творения во лжи, могут и полюбить власть на всю оставшуюся жизнь и не захотеть, как большевики, отдавать её никому без вооруженного сопротивления.
И слышишь с церковного амвона певучее, плавное моление протоиерея: "Нашему народу русскому даровал Господь ту силу, что одна только может приструнить сатану. Сила эта - Свет Истины Христовой, сохраненный от искажений в Святой Церкви Православной, в лоне бесчисленного множества мучеников, проповедников, молитвенников. Церковь Православная воспитала народ русский в духе христианского смирения, самоукорения, терпения. Иисус терпел и нам велел".
В разбушевавшейся стихии политических пристрастий начинаешь понимать и тех, кто невольно ищет сильного лидера, способного остановить распад нравственности и морали, навести порядок в хозяйстве России, избавить её от расхитителей, направить к истинной свободе, демократии и справедливости, пробуждению творческих и духовных сил народа. И очень мало кто уверен, что в результате президентских выборов или выборов в Государственную Думу могут победить не денежные мешки, а носители светоносных идеалов.
Не могу я никак поверить и "национал-радикалам твердой руки". Они требуют единой для всех Высшей Истины, отметают плюрализм политических взглядов, который размывает, мол, границы между добром и злом, узаконивает многие виды греха. Они обожествляют государство, как самую дорогую ценность. Предохраняют нацию от марксистского и либерально-демократического влияния, от "масонского заговора" и "денежной плутократии". Вплотную подходят к упованию исключительно на диктат силы, не одинакового для всех закона, а силы. Категоричная ортодоксальность их суждений уступает лишь неуемности воображения, в котором Россия после православной Византии (Второго Рима) оказалась, мол, её преемницей и взяла на себя ответственность за судьбы мира. Национал-радикалы воспевают "вселенский русский дух" и геополитическое чудо гигантских размеров России, вобравшей в себя множество этносов и ставшей "прообразом общемирового единения народов перед лицом Высшей Истины". До сих пор подобного рода замах мысли у них останавливался у известного порога из опасения, как бы не оттолкнуть от России другие народы. Это сегодня, но что будет сказано или сделано ими завтра, если у них не пройдет эта блажь во спасение?
