Дарья Калинина - Шустрое ребро Адама
Зимой еще куда ни шло, а летом уж извините. Мне хотелось и позагорать, и погулять на свежем воздухе.
Скажи, разве в этом есть что-то предосудительное?
— Конечно, нет! — горячо воскликнул Сева. — Ты свободная женщина и можешь делать то, что тебе хочется.
И он придвинулся поближе к Лене. Та не стала протестовать.
— Этот человек совершенно измучил меня, — заныла она. — Он контролировал каждый мой шаг, а на прошлой неделе совсем уж обозлился, — увидел, подонок такой, что я покупаю абрикосы у продавца. Понимаешь, не у продавщицы, а у продавца. Так чуть не изувечил меня.
Тут Лена закатала правый рукав и показала шрам от ожога, явно весьма старый.
— Облил меня кипящим жиром, — пояснила девушка, и Сева зацокал языком, стараясь, чтобы это получилось у него очень сочувственно.
— Мерзавец! — воскликнул он, и Лена улыбнулась.
— Но ты же отомстишь за меня? — пролепетала она. — Ты же мой рыцарь.
— Да, — воодушевился Сева, — отомщу. Но я боюсь, ты стесняешься рассказать мне всю правду. Что еще делал этот негодяй с тобой?
— О, много чего. Он бил меня в припадке ревности. А недавно вломился в мою квартиру, скрутил меня, побросал в чемоданы мои вещи и увез к себе домой.
И вот сегодня мое терпение лопнуло, и я решила покончить с прошлым. Но этот негодяй не отстанет от меня, и я не смогу начать новую жизнь с более достойным человеком.
Тут она кинула на Севу многозначительный взгляд и подвинулась к нему еще ближе. Девушка была хороша собой, Сева отметил это сразу, когда шел за ней в метро. Поэтому его выдержки, когда Лена порывисто и нежно обвила руками шею, хватило ненадолго. Он и сам не заметил, как оказалось, что страстно целует девушку, а та отвечает ему не менее страстно. А дальше началось такое, что Сева и вовсе потерял голову и почти поверил в то, что Лена влюбилась в него.
Он повалился на диван и, ощутив под собой податливое тело, страстно впился губами в ее губы. В ответ он услышал протяжный стон и окончательно перестал соображать, что к чему и почему он здесь находится. В данную минуту для него не существовало ничего, кроме этого нежного женского тела и этих горящих глаз. Вселенная сократилась до ничтожно малого размера и оказалась распростертой прямо перед ним, трепещущая и покорная.
* * *А у Картохина дела шли не так блестяще. Его будущий тесть оказался мрачным огромным детиной с сумрачным проницательным взглядом, которым он мерил будущего родственника с ног до головы. Роза стояла рядом с опером и всеми силами старалась поддержать его, но у нее это не очень получалось. Картохин чувствовал себя первоклассником, который попался строгому завучу на своей первой в жизни школьной шалости. Точно так же, как тогда, дрожали колени и пересохло во рту.
— Так, — подытожил отец Розы, — значит, тебя моя дочь и выбрала. Ну что же, могло быть и хуже. Ты где работаешь?
Запинаясь и заикаясь, Картохин в немногих словах рассказал о себе.
— Мент, — удовлетворенно констатировал отец. — Это неплохо. Будем знакомы, Аркадий Романович.
А это моя жена — Елена Борисовна. Женщина глупая, но добрая. Будет тебе вместо матери.
Розина мама Картохину понравилась значительно больше самодура-папаши. Она была маленького роста, просто одета и с добрыми внимательными глазами. Говорила тихим голосом, опасливо поглядывая на своего великана-мужа.
— Ты совсем застращал мальчика, — укоризненно заметила она. — Вы проходите, не стесняйтесь.
— Пройдет, когда я разрешу, а я такой команды не давал! — рявкнул на нее муж. — Ты, парень, если думаешь, что тут тебе халява будет, так рот не разевай. За Розой я хорошее приданое даю, а что с твоей стороны?
— Папа, — возмутилась Роза. — О чем ты говоришь?
— О самых важных вещах, о том, как твой муженек будет тебя содержать, — сказал Аркадий Романович. — Я вот твою мать всю жизнь дома продержал, она никогда на чужих людей спину не гнула, а сможет ли твой так же поступить?
— Зато маме всю жизнь приходилась под тебя подстраиваться, чтобы ты всем доволен был, — возразила Роза.
— Вот, а что худого в том? — удивился Аркадий Романович. — Муж в семье глава. А если бабе слишком много воли дать, то это уже непорядок. Слышишь, зятек? Тебя как звать-то?
— Сергей, — пробормотал Картохин.
— Ну, проходи, Серега, в дом, — пригласил его Розин папаша. — А невеста пусть к матери в кухню идет, пока мы с тобой по-мужски побеседуем.
Картохин кинул на Розу затравленный взгляд и прошел следом за Аркадием Романовичем в тесно заставленную разнокалиберной мебелью комнату. Она и сама-то по себе была небольших размеров, но из-за напиханной в нее мебели казалась и того меньше.
Картохину показалось, что из-за деревяшек, ковров и хрусталя тут вообще некуда протиснуться двум людям.
Но оказалось, можно.
Аркадий Романович утвердился в просторном кресле, согнав из него кошку, а будущему родственнику кивнул на стул в углу.
— Обедать в столовую пойдем, — сказал он. — А пока в гостиной побеседуем, хочу знать, что ты за человек, кому свою дочь вручаю. Кому оставляю.
— Зачем же оставлять? — с неожиданной дерзостью спросил Картохин. — Никто вас не гонит. Оставайтесь с женой и дочкой.
— Тихо ты, разговорился тут! — рявкнул на него тесть. — Много ты понимаешь, щенок. Молодо-зелено, молоко на губах не обсохло, а туда же, учить лезешь. Мне и самому тяжело. Но доживешь до моих лет, поймешь. Только берегись, если я тогда жив еще буду, шкуру с тебя спущу.
После этого вступления несчастного Картохина посадили за обеденный стол, на котором уже дымилась супница с грибным супом, стояло блюдо с жареной курицей и несколько мисок с разнообразными салатами.
— Вы уж простите, что так скромно вас принимаем, — сказала Елена Борисовна. — Если бы Роза предупредила, что не одна придет, я бы уж расстаралась для сыночка.
«Они тут что же, каждый день так лопают? — подумал про себя Картохин. — Ничего себе влип».
— Скушай курочки, — послышался тем временем ласковый голос Розы.
И Картохин с удивлением понял, что это его угощают, а на столе тем временем появилось еще несколько тарелок с нарезанным беконом, карбонатом и бужениной, красной и белой рыбой.
— Ешь! — приказал ему тесть. — Тебе полезно, а то вон какой тощий.
Картохин послушно принялся поглощать поставленные перед ним яства, прикидывая, удастся ли ему удрать, или все-таки придется жениться.
— Поздравляю, — шепнула ему на ухо Роза. — Ты пришелся моему папе по душе. Думаю, что он разрешит нам пожениться.
— Роза, у меня расследование не закончено, — прошептал в ответ Картохин.
Его слова расслышал Аркадий Романович.
— Молодец, парень! — одобрил он. — Работа прежде всего. Чувствую, что с моей помощью ты далеко пойдешь.
— Папа, — прервала его дочь, — ну что ты торопишься?
— А чего тянуть? — удивился Аркадий Романович. — Ты ведь к нам своего жениха привела знакомиться? Это ведь твой жених?
Что-то в голосе Аркадия Романовича заставило Картохина поспешно закивать в ответ. От такого деспота можно ожидать всего, и Картохин счел за лучшее не спорить с будущим тестем.
— Так и быть, отдам за тебя дочь, — решил Аркадий Романович. — Парень ты неплохой, а что молодой и глупый, так это дело наживное. Подавайте заявление. Постарайтесь, чтобы побыстрей все сделать.
— Ладно, — сказала Роза. — Но ты помнишь свое обещание?
— Не бойся, не обижу, — буркнул отец.
— Я бы все-таки хотела уточнить, что именно ты оставишь нам, а что заберешь с собой?
— Мне вообще ничего не нужно! — неожиданно бухнул кулаком по столу Аркадий Романович. — Это вы с матерью такие корыстные, что мерзко становится, как домой придешь. А я готов голым уйти, лишь бы вы ни в чем недостатка не знали. Все, что заработал, все вам оставлю. А себя и свою новую жену я уж прокормить всегда смогу.
— Значит, оставляешь все? И машину, и квартиру, и дачу, и деньги? — еще раз уточнила Роза.
— Да, — согласно кивнул Аркадий Романович.
Картохина эта сцена заставила испытать смешанные чувства. С одной стороны, грубиян и хам Аркадий Романович не очень-то понравился Картохину, но еще больше ему не понравилось откровенное стяжательство Розы. В общем, дело было ясное: они тут все друг друга стоили, а ему нужно поскорее уносить отсюда ноги. Картохин постарался побыстрее закончить семейный ужин и распрощаться с невестой и ее родителями.
Это удалось ему далеко не сразу. Семье он полюбился, и его долго не желали выпускать. А так как на двух дверях было больше десяти замков, некоторые из которых оказались очень сложной конструкции, то самому Картохину удрать не удавалось, разве что через окно. Но жила семья Розы на шестом этаже, а внизу он успел заметить ровную бетонную площадку, так что Картохину пришлось мужественно выдержать ритуал прощания, он успел даже выведать у Розы адрес ее начальника, а затем уж убраться из неприятного ему дома.
