Аркадий Вайнер - Райский сад дьявола
Через год, накануне замечательного праздника Великой Октябрьской социалистической революции, именуемой в быту неблагозвучным сокращением ВОСР, окна нового дома – хрустальные полупрозрачные плиты фацетованного стекла из Гусь-Хрустального – были вымыты до полудрагоценного сияния, за одну ночь забор разобран. И чудо свершилось – слово министерское оказалось твердым – подарил Николай Анисимыч зэкам лагерную недоимку лет. На волю!
А сам министр кинулся в ночи к недомогающему, совсем плохому генсеку, дорогому нашему Леониду Ильичу, лично товарищу Брежневу, и уболтал, уговорил, умолил распадающегося вождя собственными ручками разрезать ленточку на входе 10 ноября, всего-то через три дня – в день 65-летия нашей славной краснознаменной милиции. Не мог архитектор разрядки отказать своему старому другану – архитектору правопорядка. Согласился.
А утром восьмого, назавтра после парада на Красной площади и праздничного ужина в Кремле, не проснулся Леня, бровастый наш маршал и многажды герой. Дуба дал в расцвете лет, сгорел на руководящей работе, можно сказать, преемникам своим и сподвижникам приказал долго жить. Но так уж все густо подгнило в нашем мудацком королевстве, что даже этот последний приказ никто не выполнил – стали наши командиры откидываться, как в детской игре «Замри!».
Но Щелоков еще не знал – и не узнал, – что будут генсеки наши мереть как мухи и каждому из них срок дан длиной с хренову душу, – и киксанул, сделал сдачу в штаны. Эх, если бы тогда продавались памперсы «Хаггис» на каждом углу, как сейчас! Может быть, и обошлось потихоньку?
А без памперсов не получилось. Крут оказался на расправу генсек Андропыч – примурлыкивая «Тэйк зэ а трейн», очешками в тонкой оправе поблескивая, вышиб Николая Анисимовича, свет нашего Щелокова, из министров ровно через месяц.
Так министр и не вошел ни разу в свой кабинет в новом, любовно отгроханном здании.
А еще через месяц выставили его из ЦК бесконечно авангардной нашей партии.
Еще месяц – отнял Андропыч депутатский мандат.
Месяца два пауза – и снова подарок судьбы: давайте разжалуем генерала армии Щелокова. Ура! Интересно было бы узнать – до какого звания кинули советского главмента? В полковники? Лейтенанты? Или совсем под нары – в солдаты?
Он зубами скрипел, но терпел, крепился. А сорвался на совершенной глупости: сообщили в «Известиях», что Всесоюзная Аттестационная комиссия подумала, обсудила и решила, что диссертация профессора Щелокова не содержала серьезных научных открытий – это только тогда и выяснилось! – и потому постановил ВАК лишить его ученой степени доктора экономических наук и научного звания «профессор». Не выдержал этого измывательства Анисимыч, вставил в рот бельгийский охотничий карабин и нажал курок – кровавыми ошметками государственного ума все стены в прихожей забросало.
А текинский ковер – посредине черно-бурые неотмывающиеся пятна – лежит сейчас на полу в кабинете Джангирова на даче…
Как память. Предупреждение. Призыв.
Щелоков Николай Анисимович, советский гос. и парт. деятель, генерал армии (1976), доктор экономич. наук (1978). Чл. КПСС с 1931. Род. в семье рабочего-металлурга. Окончил Днепропетровский металлургич. ин-т (1933). В 1933-34 и в 1935-38 работал на металлургич, з-дах на Украине (инженер, нач. цеха). В 1938-39 1-й секретарь Красногвардейского РК КП(б)У (Днепропетровск). В 1939-41 пред. Днепропетровского горисполкома. В 1941-46 в Сов. Армии, участник Великой Отеч. войны. В 1946-47 зам. министра местной пром-сти УССР. В 1947-51 в аппарате ЦК КП(б)У. В 1951-62 и в 1965 1-й зам. Пред. Сов. Мин. Молд. ССР. В 1957-58 и 1962-65 пред. СНХ Молд. ССР. В 1965-66 2-й секретарь ЦК КП Молдавии.
С 1966 министр внутр. дел СССР. Канд в чл. ЦК КПСС с 1966. Чл. ЦК КПСС с апреля 1968. Деп. Верх. Совета СССР 4-9-го созывов. Награжден 3 орденами Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, а также медалями.
Большая Советская Энциклопедия, 1978 год.
21. ХЭНК. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА КУРОРТ ВО ФЛОРИДЕ
…С момента выхода из гарнизонной тюрьмы на Окинаве, Хэнк шел по длинной цепи унижений и мелких издевательств военных чиновников.
В госпитале сообщили, что в связи с исключением из армии по статье он не должен рассчитывать на обещанный усовершенствованный электронный протез – пока это штука слишком дорогая, чтобы раздавать бесплатно всем безруким.
В бухгалтерии отказались выплатить компенсацию «по боевым» за время плена и госпиталя.
Медицинская страховка ветерана пролетела мимо – «вы исключены из армии с лишением звания, лечитесь на здоровье, как все нормальные инвалиды».
И конца и края было не видать всему этому беспардонному обирательству и надругательствам.
Ни разу Хэнк не вступил в спор, ни разу не унизил себя до препирательств.
И отказался от натырок товарищей обратиться к бесплатному военному адвокату. Он не хотел, чтобы его нервы из звенящих стальных струн превратились в ржавую лохматую проволоку.
Хэнк боялся неосторожным поступком, крикливым взрывом расплескать в себе злобу. Он хранил ее как волшебный сосуд, как гранату со снятой чекой.
Единственное, чем он воспользовался – обратным билетом домой. В контракте под названием «Хэнк Андерсон и Народ Соединенных Штатов – Договор» было указано, что правительство обязано его доставить, при всех условиях, на родину, в любое указанное им место. Или в деревянном длинном ящике в трюме военного транспортного самолета, или экономическим классом любой авиакомпании, летающей в Америку. Когда в транспортном управлении его спросили, куда ему выписать проездной воинский билет, Хэнк всерьез задумался.
Веселый путешественник, беззаботный турист – вас нигде не ждут! Вы, дорогой друг, на хрен никому не нужны!
В Лос-Анджелес – решил он. А оттуда – в Лас-Вегас! Сначала понежимся на пляже, потом поживем на развеселом курорте. Какие-нибудь девки появятся – не может ведь быть, чтобы женская половина человечества состояла только из проституток. Черт его знает, может быть, есть бабы, которые трахаются не только за деньги?
Конечно, эти суки-эвакуаторы организовали ему билетик – люкс-класс!
Загадка, как они только смогли найти маршрут с пятью пересадками, и последний кусок – через Майами в Лос-Анджелес на «Эр Мексика». Это из Юго-Восточной Азии!
Хэнк бродил по огромному и бестолковому майамскому аэропорту, дожидаясь пересадки. На Флориду грозно накатывал ураган «Лиззи», самолетам не давали вылет. Сизая мгла давила их к земле. В терминале обитали тысячные толпы одичавших людей. Хэнк пошел выпить в баре, набитом народом, как сигарная коробка. Он уселся на полу рядом с баром, за веревочной изгородью, попросил бартендера позвать его, как только освободится место. Хэнк закурил свой «Лаки страйк», достал из мешка томик Нормана Мейлера, который он подобрал в предыдущем самолете... Полицейский похлопал его по плечу:
– Эй, мен! Погаси сигарету…
– Почему? – удивился Хэнк.
– Вся страна воюет теперь с курением, – довольно засмеялся коп. – Ты что, парень, не знаешь – в аэропорту на всей территории запрещено курить…
– А где мне курить? – спросил Хэнк.
– Где хочешь! – жирно заликовал коп, он упивался законным правом досаждать людям. – Выйдешь из аэропорта – кури где хочешь!… – Он показал на коридор, исчезающий за горизонтом.
Хэнк встал, огляделся – в одном шаге от него, за веревкой, в баре люди преспокойно курили.
– А почему они курят? – спросил Хэнк и с отвращением услышал острый звон внутри.
– Они сидят в баре! – спокойно объяснил коп. – У бара все договорено с аэропортом… Заплатил за выпивку – кури спокойно…
– А если я попрошу передать мне из бара сюда, за веревку, стаканчик? – нарывался Хэнк.
– Нельзя! – отрезал коп. – Выпивать здесь нельзя – это публичное место…
– Значит, и курить теперь можно только за деньги? – подпирала горло злоба.
– Так полагается! Погаси сигарету или проваливай в бар…
– В баре нет мест… Я жду очереди, – сипло сказал Хэнк.
– Ты мне надоел, парень! Дождись свободного места и тогда пей, трахайся, кури чего хочешь. А сейчас брось сигарету, иначе я тебе шею сломаю…
– Пошел ты к чертовой матери! Ты разговариваешь с офицером, вонючий бык!
Полицейский засмеялся и отступил на шаг. Он был немного постарше Хэнка, лет тридцати. Но уже выпита за эти трудные полицейские годочки в курортном городе наливная цистерна пива «будвайзер», съедены стада свиных отбивных, контейнеры гамбургеров с сыром вылетели в сортир, жареная картошка высилась за его толстой жопой Аппалачскими горами! Этот капитал жратвы, вложенный копом в радость безбедной жизни, дал отличный процент – проросли по загривку, по бокам, по бочечно-круглой спине, на необъятной заднице горы здорового светлого сала. У копа была простецкая деревенская морда с курносым пятачком, усеянным симпатичными веснушками.
