Марина Серова - Тайна раскроется в полночь
«Дурной дом»! Слышали бы вы, с какой интонацией это было произнесено.
– Извиняюсь, еще один вопрос. Лично вы никогда не слышали голоса и музыку в коридорах вашего «дурного дома»?
Она усмехнулась:
– Я же не тетя Оля, это ей все чудится-слышится.
– А вашей маме? У нее вроде тоже бывают слуховые галлюцинации.
Она, тут же нахмурившись, пару секунд молча рассматривала меня.
– Лично мне ничего не слышится.
Главным было не дать ей времени на обдумывание.
– А какой чай вы любите пить – каркаде, зеленый?
– Терпеть не могу чай. Я пью только кофе.
Я улыбнулась в ответ и поспешила раскланяться.
Глава 23
Итак, мой единственный визит в первую же по списку библиотеку аннулировал необходимость тащиться в следующие. Проба печатной машинки давала стопроцентную гарантию: записочку печатали именно здесь!
Второй, не менее важный, факт: напечатать ее мог любой из нечистого дома. Факт номер три, самый важный: можно быть абсолютно уверенным, что Галина знает, кто печатал на этой машинке и, стало быть, согласно версии официального следствия может быть повинен во всех попытках покушений.
Да, как Галина продемонстрировала мне всем своим видом, она понятия не имеет ни о каких записочках. Но даже если это так и она лично ни в чем не замешана, то ей вполне хватит ума для того, чтобы понять: раз частный детектив пришла в поисках печатной машинки, значит, эта машинка – одна из серьезных улик. При всем при том неглупая Галина наверняка знает, кто приходил к ней и воспользовался (либо имел такую возможность) печатной машинкой. Все довольно просто! Ей достаточно сложить два и два и сделать выводы. Стало быть, необходимо каким-то образом проследить за этой непростой девицей.
Едва я вышла из библиотеки и в задумчивости прошла пару шагов, как впереди мелькнул довольно странный силуэт. Чисто внешне это была просто девушка в кожаном плаще и джинсах, но меня насторожил автоматически отмеченный сознанием факт: как только я появилась из библиотеки, эта девушка резко развернулась и направилась в прямо противоположном направлении.
Я тут же откинула в сторону все размышления и прибавила скорости, стремясь догнать беглянку. Она, словно спиной чувствуя мое приближение, едва не побежала. Я плюнула на приличия и понеслась элегантной трусцой, под финиш опустив свою руку, как длань небесную, на плечо беглянки:
– Привет! Смотрю: знакомый силуэт…
Если быть честной, то, разумеется, никакой силуэт не показался мне знакомым, и вообще – эта девушка оказалась вовсе и не девушкой, а женщиной. Матерью Гоши, о котором только что мы светски беседовали с Галиной.
Она даже не попыталась мне улыбнуться, только бросила косой взгляд и продолжила свое стремительное движение, даже для приличия не кивнув вместо приветствия. Сами понимаете – мне пришлось брать инициативу в свои руки и действовать решительно.
Я уцепила невоспитанную дамочку за рукав покрепче, слегка развернула к себе и произнесла менторским тоном:
– Извиняюсь, но, если не ошибаюсь, вы пока что не съехали от брата, стало быть, помните: он обязал вас во всем идти мне навстречу. Насколько я заметила, вы и шли мне навстречу, но, завидев меня, тут же развернулись и направились в противоположном направлении. В связи с этим у меня вопрос: вы случайно не записаны в библиотеку, из которой я вышла? Или, возможно, в ней записан ваш сын?
При упоминании сына Мария нервно дернулась, но я лишь крепче сжала ее локоток.
– Не дергайтесь, прошу вас по-хорошему, я ведь в свободное от работы время занимаюсь карате, так что еще одно такое ваше движение – и вы полетите вон в ту лужу.
Она тут же замерла, уставившись на меня сузившимися от ненависти глазками. Тем не менее я свою хватку не ослабила.
– Сами понимаете, мне достаточно еще раз зайти в эту библиотеку и поинтересоваться у библиотекаря насчет вашего сына или вас.
Она облизала губы и отвела взгляд в сторону.
– Гоша в эту библиотеку записан. Но, насколько я в курсе, он как записался, так ни разу туда и не заходил.
– Интересно. Зачем же он тогда туда записывался?
Она продолжала упорно смотреть в сторону – видимо, опасалась испепелить меня взглядом.
– Он записался, потому что я на этом настояла. Гоша всегда любил читать, но последний год что-то на него нашло. Я просто хотела вернуть моего прежнего Гошу – любителя книг и романтика.
В этот момент я заметила, как по ее щеке скатилась слеза, которую она поспешила смахнуть рукой, отвернувшись от меня. Ругайте меня – возможно, я чертовски сентиментальна, но слезы других всегда вызывают у меня сочувствие.
Я отпустила ее руку и произнесла в меру душевно, но твердо:
– Мария, предлагаю вам перемирие. Видите, вон, в двух шагах, – симпатичное кафе? Давайте зайдем туда, выпьем по чашечке кофе, и вы расскажете мне о своем сыне – ведь он единственный из всей семьи, кого я до сих пор не видела. Сами понимаете, при нынешнем раскладе это автоматически включает его в состав подозреваемых. Так что в ваших силах, во-первых, представить мне его в лучшем виде, а во-вторых, созвониться с ним и договориться о встрече, потому как я все-таки должна лично его увидеть. Итак, вы согласны?
Она ничего не ответила, лишь молча направилась прямиком в то самое кафе. Мне только и оставалось, что последовать за ней.
Кафе после сырой серой улицы казалось очагом радости и уюта, особенно учитывая то, что в нем царил дивный аромат кофе. Мы с Марией устроились за столиком в самом углу, чтобы без лишних свидетелей обсудить все необходимые вопросы про Гошу и иже с ним.
Когда милая улыбчивая девушка-официантка принесла нам наш кофе, мы одновременно взглянули друг на друга и не сдержали улыбки.
– Вот и слава богу – мы улыбаемся! – резюмировала я и сделала первый глоток. – А теперь прошу вас – расскажите мне о вашем сыне. Вы сказали, что он с детства любил читать. Что же он читал?
– Детективы, – усмехнулась Мария, в свою очередь делая глоток. – Он с первого романа влюбился в комиссара Мегрэ и едва не молился на него. Помню, я даже раз отчитала его, сказав, что комиссар Мегрэ – всего лишь вымышленный персонаж и его никогда не существовало на самом деле. Видели бы вы, как Гоша рыдал! Так он не плакал, даже когда погиб его родной отец.
В этом кафе можно было и закурить – на столике стояла пепельница. Потому я, спросив, не возражает ли моя собеседница, достала пачку «Вог».
– А вы не угостите меня сигареткой? – внезапно покраснев, спросила Мария. – Когда я была студенткой, в далекой юности, я любила покурить тайком от мамы. И сейчас, бывает, курю – когда на душе погано.
Разумеется, я не пожалела сигареты и протянула ей пачку.
– Спасибо…
Она вполне умело закурила и, сделав пару глотков кофе, продолжила свой рассказ – видимо, настал момент, когда ей захотелось выговориться по полной:
– Так вот, Гоша был книгочеем. Причем читал он не только романы о Мегрэ – проще будет сказать, что он читал все подряд, что в руки попадало. В школьные годы это была моя вечная головная боль: вечером с боем уложить его спать, отобрав очередную книжку, чтобы утром можно было без проблем поднять в школу.
Еще несколько глотков кофе, пара затяжек…
– И вот два года назад он окончил школу. Перед выпускными экзаменами мы с ним долго беседовали – насчет того, куда ему поступать учиться, кем он мечтает быть. Тогда для Гоши все было ясно: он хотел поступать в Литературный институт в Москве, чтобы стать писателем, писать детективные романы. Ну, вы, думаю, в курсе, что поступить в столь знаменитый вуз не так-то просто. В первый год после окончания школы Гоша туда не прошел. И, хотя я старалась подготовить его к этому, настроить на то, чтобы он серьезно готовился к поступлению на будущий год, для него это оказалось настоящим шоком. Он стал куда-то пропадать едва ли не на сутки. Я до сих пор не знаю, где и, главное, с кем он проводит время – пыталась пару раз за ним проследить, но он просто виртуозно уходит от слежки. Когда брат предложил нам всем вместе поселиться в его доме, я подумала: а вдруг это шанс стать ближе к сыну? Вдруг совместная жизнь всей семьей поможет мне…
Несколько минут мы молча курили. Последняя фраза так и осталась недоговоренной, но и без того все было ясно: семья не помогла.
– Да, это было моей ошибкой, – кивнула Мария, словно прочитав мои мысли. – Ошибкой было и то, что я бросила работу. Ветеринария – мое истинное призвание: лечить кошек, собачек, это так здорово! Успокаивает душу. Не зря говорится, что лучший способ помочь самому себе – помочь кому-нибудь другому. Все так и есть! А я бросила работу. Думала: я так устала! Немного отдохну…
И эта ее фраза осталась без продолжения. Мы просто сидели – две женщины с сигаретами и чашками кофе в руках, – печально глядя в окно, за которым, словно на киноэкране, шел фильм с дождем в главной роли.
