Фред Варгас - Человек наизнанку

— Ничего он не грязный! — сердито возразила Камилла.

— Осталось только молить Господа, чтобы он не взял с собой пса. Пес, наверное, страшно воняет.

— Все может быть.

— God. Ты точно не раздумала ехать?

Камилла взглянула на двоих мужчин: озабоченные, напряженные, они с нетерпением ожидали ее у подножки фургона. Тем временем Бютей вносил последние штрихи в свое творение: подвесил к левой боковине мопед, к правой — велосипед.

— Точно, — ответила Камилла.

Она поцеловала Лоуренса, который крепко обнял ее и долго не отпускал, потом разжал руки, показывая, что отпускает ее. Она подошла к грузовику и, обернувшись, увидела, как он садится на мотоцикл, заводит мотор и уезжает прочь.

— И что теперь? — спросила она своих спутников.

— А теперь мы его найдем и сядем ему на хвост, — заявил Полуночник, горделиво вздернув подбородок и окинув девушку покровительственным взглядом.

— Где найдем? Ночью в понедельник он был в Ла-Кастий. Таким образом, он опережает нас на двое суток.

— Трогаемся, — сказал Солиман. — Я объясню тебе наш план по дороге.

Солиман был изящный, подвижный молодой человек, гибкий, длинноногий и проворный. Его по-детски гладкое, ясное лицо с точеным профилем, казалось, всегда было обращено к небу. Однако на этом светлом лице то и дело мелькало слегка ироничное, а порой и откровенно насмешливое выражение, словно юноша едва сдерживался, чтобы не поделиться некой удивительно удачной шуткой или, может быть, высшей мудростью, как будто он говорил про себя: «Подождите, скоро вы кое-что узнаете». Странная, двусмысленная улыбка многоопытного человека делала лицо юноши то мягким и доброжелательным, то мрачным и надменным, — вероятнее всего, решила Камилла, оттого, что в голове Солимана причудливо смешались африканские легенды и статьи из любимого словаря. Интересно, подумала она, а какое выражение придаст ее лицу усердное чтение «Каталога профессионального оборудования и инструментов», — скорее всего, не слишком приятное.

Камилла отнесла рюкзак в фургон, разложила вещи в ящике под указанной Бютеем кроватью справа, в глубине, захлопнула створки, уселась на водительское место рядом со своими спутниками, уже поджидавшими ее в кабине — Солиман в середине, Полуночник у окна.

— Лучше положите посох на пол, — посоветовала она старику. — При резком торможении вы можете повредить подбородок.

Полуночник помедлил, раздумывая, потом неохотно сунул посох себе под ноги.

— И пристегнитесь. Вон той штукой, видите? — Камилла старалась говорить как можно мягче, гадая, приходилось ли когда-нибудь Полуночнику ездить в машине или это впервые. — Так будет лучше, если придется резко тормозить.

— Но я же буду привязан, — возразил старик. — Мне не нравится, когда я привязан.

— Так положено по правилам, — объяснила ему Камилла. — Это обязательно.

— А нам плевать на правила, — вызывающе заявил Солиман.

— Что ж, ладно, — согласилась Камилла, включив зажигание. — Куда едем?

— Прямо на север, к Меркантуру.

— Какой дорогой?

— Через долину Тинэ.

— Отлично. Наши мнения совпали.

— Правда? — удивился Солиман.

— Да. Свой план я объясню тебе по дороге.

Фургон прогрохотал по грунтовой дороге, потом по булыжнику. Бютей, прислонясь спиной к старой деревянной изгороди, махнул им вслед с таким видом, будто навсегда прощался с родным домом, который у него на глазах пустился наутек в неизвестном направлении.

XVII

Камилла не спеша вывела грузовик на асфальтовую дорогу.

— Обязательно было брать с собой пса? — спросила она.

— Не беспокойтесь, — ответил Полуночник. — Это сторожевой пес, он охраняет стадо. Может напасть на волка, лисицу, на всякую другую дрянь вроде оборотней, но женщин он не трогает. Интерлок женщин уважает.

— Я не об этом. Просто от него сильно пахнет, — мягко сказала Камилла.

— От него пахнет собакой.

— Вот и я об этом.

— Нельзя запретить собаке пахнуть собакой. Интерлок будет нас охранять. Можете на него положиться: он предупредит о приближении оборотня, когда тот будет за пять километров от нас. Никто же не знает, что зубы у пса сточены.

— Сточены?

— Это ведь собака-пастух. Нельзя, чтобы она поранила овец. И нельзя, чтобы она узнала вкус овечьей крови, а то придется ее пристрелить. У Интерлока нюх что надо. Я дал ему обнюхать Массарову хибару, и теперь он его найдет.

Камилла кивнула, не спуская глаз с дороги, перешла на третью передачу. Вроде бы пока грузовик ее слушался. Грохот стоял неимоверный. На каждой выбоине металлические стойки кузова стучали и гремели. Камилле приходилось кричать, чтобы собеседники ее расслышали. Они открыли все окна и подняли брезент, чтобы машина проветрилась.

— Пса зовут Интерлок? — озадаченно спросила Камилла.

— Когда он родился, я наугад открыл словарь и нашел ему имя, — объяснил Солиман. — «Интерлок, существительное мужского рода. Станок для изготовления трикотажных изделий. Трикотажное изделие, изготовленное на таком станке».

— Понятно, — протянула Камилла. — Кстати, сколько сейчас времени?

— Уже седьмой час.

— Излагай свой план, Соль.

— Он не только мой, но и Полуночника.

Они выехали на шоссе и теперь катили вдоль реки прямо на север. Камилла старалась не гнать, постепенно приноравливаясь к особенностям машины. На поворотах ей пока что приходилось туго.

— Массар оставил свой фургон на горе Ванс, — начал Солиман. — Понятное дело, для того, чтобы все сочли, будто он пропал в горах. А тем временем наш вампир преспокойно потопал пешком.

— Или уехал на велосипеде, — вставил Полуночник.

— Солиман, попроси его говорить громче, я за этим грохотом ничего не слышу.

— Говори громче, — передал Полуночнику Солиман.

— На велосипеде, — оглушительно прогудел старик.

— У него есть велосипед?

— Угу. Во всяком случае, несколько лет назад был, — сообщил Полуночник. — Он хранил его в сарае, где держал собаку. Я туда ходил прошлой ночью: велосипеда нет.

— Значит, Массар путешествует на велосипеде в компании дога и волка?

— Не путешествует он, девушка, — строго поправил ее Полуночник. — Он идет вперед и убивает.

— Его бы заметили, — возразила Камилла. — На него бы сто раз обратили внимание, прежде чем он успел бы добраться до ближайшей овчарни.

— Потому-то он и передвигается по ночам, — сделал вывод Солиман. — Днем где-нибудь отсиживается, а ночью отправляется в путь, вместе со своими зверями.

— Я тоже так думаю, — согласилась Камилла. — С такой свитой он далеко не уйдет.

— А он и не собирается далеко уходить, девушка, — назидательно сказал Полуночник. — Он идет в Луба, это рядом с Жозье.

— Не слышу.

— В Луба! — прокричал Полуночник. — Восемьдесят километров отсюда, по другую сторону Меркантура. Он идет туда!

— Там есть что-то особенное?

— А как же!

Полуночник свесился из окна и смачно плюнул на дорогу. Камилла тут же вспомнила о Лоуренсе.

— Там живет его двоюродный брат, — продолжал Полуночник. — Соль, объясни ей.

— Массару нужна машина, — начал Солиман. — Не может же он таскаться по всему краю с двумя огромными зверями. Если он оставил фургон около дома, значит, заранее составил план. У него в Луба есть двоюродный брат, гнилой тип, который владеет полусгнившим гаражом и торгует полусгнившими машинами. Понятное дело, братец его не выдаст.

— Да, конечно, — рассеянно сказала Камилла, изо всех сил стараясь вписаться в крутой поворот на узкой дороге. — Массар, вероятно, отправится в Луба за машиной. Очень хорошо. А почему бы ему просто не взять ее где-нибудь напрокат?

— Чтобы не повторяться.

— Господи, он ведь не отличается утонченным умом. И никто не мешает ему ехать куда глаза глядят.

— Хоть ум у него и не утонченный, но такое вполне может случиться. Кроме всего прочего, Массар хочет, чтобы его считали мертвым.

— Чтобы спокойно делать то, что обычно делают оборотни, — добавил Полуночник.

— Точно, — заключил Солиман.

— Если так, ему понадобятся фальшивые документы, — предположила Камилла.

— Его двоюродный братец — прожженный тип, — сказал Полуночник. — Гараж для него — всего лишь прикрытие.

— Все правильно, — подтвердил Солиман.

— И этот человек изготавливает фальшивые документы?

— Вполне возможно.

— С помощью чего?

— Да с помощью денег, конечно!

Камилла притормозила и остановила грузовик на площадке у обочины.

— Что, уже привал? — осведомился Полуночник.

— У меня руки устали, — сказала Камилла, спрыгнув с подножки. — Дорога трудная, вести тяжело.

— Да, — согласился Солиман, — я тебя понимаю.