Леонид Костомаров - Десять кругов ада
Самой сильной блатной компанией, что будет противостоять ему, была, безусловно, группа Бакланова, недавно кем-то избитого: "Споткнулся, гражданин начальник". Рядом крутился жестокий и расчетливый Дупелис, мечтавший перевестись в Литву, где-то близко сновали Гуськов с Крохалевым - дружки не разлей вода. Особнячком держался улыбчивый грузин Гагарадзе - вор с головой, открыто ратующий за частную собственность, паук. Он, выйдя на свободу, еще наделает делов...
Ну, и над всеми - Воронцов И. М., он же Квазимода, он же Батя, да верный Лебедушкин рядом...
Выходя из барака, майор увидел странную картину - на скамейке сидел завхоз Глухарь, внимательно наблюдая за притихшим вороном; тот как-то неуклюже припадал на одну лапу и двигался странными шажками.
Стучал как маленьким молоточком по асфальту: вместо лапы у ворона был аккуратненький трубчатый протез, на который он глядел с заметным любопытством. Тем не менее протез и позволял ему ходить.
Василий Иванович присел на корточки, разглядывая инвалида.
- Привыкает... - заметил привставший завхоз. - Нога-то неживая уже была, всю раздробило...
- Кто ж такой умелец? - покачав с уважением головой, спросил, чуть усмехнувшись, майор.
- Птицу все любят, - уклончиво ответил завхоз.
Медведев понимающе кивнул:
- Воронцов пусть вечером зайдет...
НЕБО. ВОРОН
Миновал я лихолетья человечьи, сколько войн рядом пронеслось, и оставался целым за счет осторожности и интуиции во всех переделках. И вот - в мирное время, ни с того ни с сего, лишиться ноги... кошмар! Вернуть ее уже было нельзя, я с анатомией знаком: перебито сухожилие, омертвение тканей. Благо хоть мастер выдумал протезик... А то... и из Зоны в лес улетать бы пришлось: как я тут останусь инвалидом...
Больно было, да... Зато теперь привыкаю к новой походке. Вот так общение с человеком заканчивается... С другой стороны, сросся я с ними, урками... нельзя улетать, миссия моя не окончена. Буду терпеть.
Все пьянка проклятая...
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
На вахте майор столкнулся с матерью Дробницы - забитой маленькой женщиной, давно махнувшей на себя рукой, живущей будто через силу. Она безропотно стояла в уголке, увидя его, улыбнулась, как-то униженно поклонилась... жалкая.
Значит, здесь ее герой. Он сегодня освобождался, спецчасть документы готовит с утра.
Дробница переодевался в маленькой комнате, и заглянувший туда майор увидел... орла, несущего в когтях обнаженную даму. Она как живая дергалась на выпирающей ребрами впалой груди зэка. Обладатель нагрудной картины, заметив Медведева, демонстративно поправил рукой отросшие волосы, как бы поддразнивая майора, с ехидцей прокричал в дверь:
- Здравствуйте и до свидания, гражданин начальник! То есть прощай.
- Да ну? - без улыбки бросил майор.
- Да, - серьезно ответил Дробница. - Возвращаться не собираюсь.
- Посмотрим, - сухо заметил Медведев. - Если вернешься, сразу тебе шесть месяцев ШИЗО выпишу! За возврат. Договорились?
Вошла мать и робко поздоровалась еще раз:
- Здравствуйте, товарищ майор...
Он кивнул в ответ.
- Спецчасть тебе принесет направление райисполкома, куда ты просил сварщиком. Не подведешь?
- Все от зарплаты зависит... - игриво уклонился будущий сварщик.
- Если дурить не будешь, на жизнь хватит. Даже с вычетом алиментов.
- Не буду, Василий Иванович, - все так же игриво протянул бывший зэк. Можно вас уже по имени? Я ведь, кажись, на свободе... Полноправный член общества. Полностью искупил свою вину. От звонка до звонка...
- Можно, - грустно улыбнулся майор. - Только вот зубы отдрай от чифиря: будто деготь пил. Желаю успеха!
Дробница оделся и теперь расчесывал жидкие волосы перед маленьким зеркалом. Обернулся, посмотрел на майора с благодарностью:
- Спасибо, не оболванили...
Мать кивнула, вытерла слезы.
- Не волнуйтесь, все будет у него хорошо, - как мог, утешил ее майор.
А на сердце было неспокойно, плохо...
- Один он у меня, один. И непутевый... - заплакала маленькая женщина.
- Хва, мамаш-ш! - оборвал сынок. - Новая жизнь пойдет. Заметано!
Майор кивнул, вышел из комнатки, оставив мать и сына наедине с их большим счастьем - волей, но и горем одновременно - что завтра выкинет, что подарит матери в ближайший праздник сынок? Никому не известно, даже ему... Непредсказуемость дурацкого характера зависла над ними, не давая в полной мере насладиться сегодняшним праздником...
НЕБО. ВОРОН
Картина Жизни не выбирает событий в зависимости от значимости персонажей в общей истории этого государства, города, народа. Она на то и всеобъемлющей называется, что открывает при моей помощи и тысяч таких же, как я, беспристрастно общие закономерности развития общества, которое там, внизу. На примере этой бедной семейки можно увидеть определенные тенденции, традиционные для рода человеческого - дурно воспитанного, несдержанного, дикого, жизнь которого ко всему отягощена стремлением к спиртному. Они беспечны и практически не контролируют свою жизнь, а она подвержена множественным соблазнам такого толка, что в конце концов приводит в это скорбное место. Бедная семейка обречена на повторение происходящего с ней сейчас... И возвращение Дробницы, или, как здесь говорят, ходка, будет совсем скоро. Преступление он совершит уже через пару месяцев... Мордобой в очереди за пивом... Все это неинтересно...
ЗОНА. МЕДВЕДЕВ
Ничего хорошего ждать от Клячи на свободе, к сожалению, не приходится подпорченный экземпляр. Ну, подождем.
Прихожу опять в барак. Ворона не видно, завхоз работает, спрятал птицу. Что с ней делать, ума не приложу, нельзя ведь, нельзя, на меня же кто-нибудь начальнику колонии и настучит - Медведев зоопарк развел у себя в отряде. Надо что-то решать... Вот и завхоз.
- Что-то стенд "Крокодил" не обновляем, - обращаюсь к нему. - Надо использовать наглядную агитацию во всю мощь. Значит, нарисуешь вот что... Будто пляж, а на нем сидит Крохалев, весь в наколках, и все люди от него, как от чумного, шарахаются. - Переминается завхоз. - Что? - спрашиваю.
- Ну... обидится, потом мне несдобровать... - мнется.
- Это приказ, Глухарь. Если будете всего бояться, на волю не скоро попадете.
Покраснел, почесывает голову - домой-то хочется. Пусть решает. Не мне же этого идиота в наколках малевать? Подходим к стенду "Крокодил", я глянул на него и засмеялся. На обратной стороне какого-то плаката картина неизвестного художника. Стоит на трибуне медведь в фуражке и майорских погонах, одна лапа на перевязи, другой отдает честь. А перед ним проходит парадом весь шестой отряд в пионерских галстуках и трусах, правые руки в наколках отвечают пионерским салютом. Подписана торжественная картина крупными буквами: "Братва, не бздеть: наш вождь - Медведь". Полюбовался я и свернул шедевр в трубочку, для домашнего музея.
- Пришли ко мне Гуськова, - велел завхозу.
Входит тот, лицом скорбит, болезненный вроде весь. А я-то знаю, в чем причина его болезней...
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
- Как здоровье? - спрашивает майор Гуськова - само участие, прямо сестра милосердия, а не погонник.
Тот от такого тона было растерялся, но собрался, потянул продуманную тактику.
- Болею вот, кашель. Простудился. Легкие тоже побаливают, - и для убедительности покашливает Гусек лапчатый.
- Да, да... - участливо оглядывает его майор.
Но Гуськов чувствует - тут дело нечисто, напрягается весь, что-то задумал Мамочка.
- А что, Гуськов, затемнения у тебя в легких нет, - вздохнул майор.
- Как нет?
- Нет... - улыбнулся Медведев, - поздравляю. Флюорография показала.
- Когда показала? - хрипло спросил он и понял, куда клонит Мамочка здоровым его сделать хочет, заставить ломить на хозяина.
- Месяц назад, - прочел в бумажке Медведев. - Ты в полном порядке, Гусек...
- Не болело бы - не жаловался!.. - пошел в атаку зэк. - Не было температуры бы...
Майор понимающе кивнул, медленно-медленно потянулся, достал что-то завернутое в тряпицу из стола, положил перед собой. Весело посмотрел на Гуська.
ЗОНА. ГУСЬКОВ
Я аж взмок: что ж, думаю, сука Мамочка мне еще прикантовал? Что-то засек при шмоне в бараке? Да вроде ничего в тумбочке не было. Что ж еще? Может, трубку нашел, что курили? Нет. Ну что, что?!
Смотрит и скалится. Тряпочка эта лежит, тянет он и кайфует, сволота...
Ну, разворачивает он ее, а там - градусник. Ага... понял. Все, залапил Медведь...
- Не верите, что ли?! - беру на испуг. Качает головой - не верит.
- А если сознаешься, могу проверку градусником отложить.
- В чем?
- Какую дрянь жрете, чтобы температура была? Кто ее приносит?
- А если температуры сейчас нет? - пру буром, а сам думаю: погорел, Гусек...
- Значит, пойдешь в изолятор, - лыбится погонник.
Иду на сознанку. А что делать-то?!
- А если сознаюсь?
- Не торгуйся, - говорит, - получишь меньше тогда, понятно. И свидание сохраню.
Соображаю, сколь это - меньше? И стоит ли ради этого рассказывать? Нет, что я, ссучился, что ли?
