Ирина Мельникова - Бесы Черного Городища
Скажите, для чего они вам понадобились?
— Это Ярька вам рассказал? Свинья! — Девица гневно фыркнула. — Трус! Так я и знала, что выдаст!
— И все-таки ответьте нам, с какой целью вы затеяли вымогательство? — Иван нахмурился. — Ваши действия, барышня, подпадают под очень суровую статью Уголовного уложения. За такие дела тюрьма светит, а не маменькины пироги с вареньем. И не запирайтесь, нам все уже известно.
— А зачем тогда спрашиваете, коли известно? — Девица и не думала сдаваться.
— А для того, красавица, что родителей твоих жалеем, — Иван постучал пальцем по столу, — сраму ихнего не желаем!
А вот тебе, голуба, будь ты моей дочерью, хорошо всыпал бы, чтобы семью не позорила и никаких побегов не затевала! Вы что, и вправду в Америку решили сбежать?
Девица отвернулась, пожала плечами и не ответила.
— Вот видишь, плечиками пожимаешь, — произнес назидательно Иван, — а того не сознаешь, что разбойное дело затеяла по дикой глупости. Скажи, кто вас в этой Америке ждет? Кому вы нужны?
— Мы хотели негров освободить! — тихо ответила Надежда, как-то мгновенно превратившись из наглой девицы в растерянную рыжеволосую девчонку. — Они на плантациях работают от темна до темна, а хозяева их продают и плетками бьют.
— Господи! — не выдержал и вскрикнул Карп Лукич. — Доучилась! Мы с матерью сроду про этих негров не знали, и ничего, пережили! За них небось деньги плачены, а вы заявитесь, отпустите, дескать, на вольные хлеба! Освободители, язви вас! А не подумали, что за такие дела по шее настучать могут, а то и прикончить? Сопляки, мать вашу так! — выругался купец и громко высморкался в носовой платок.
— Надежда Карповна, — Алексей укоризненно покачал головой, — вы умная барышня, живете в достатке, зачем лезете в авантюры, деньги пытаетесь добыть преступным путем?
Хорошо, что Карп Лукич обратился в полицию, а если бы он отдал Ярославу тысячу рублей? А потом еще три тысячи, как вы планировали? Что тогда? Замысел ваш рано или поздно раскрыли бы, даже в том случае, если б вы вздумали бежать.
Полицейские бумаги не почтовые кареты везут, а фельдъегерские. Вы б до Омска еще не доехали, а там бы уже поджидала вас полиция. Но предположим, вы все-таки добрались бы до Америки. Скажите, вы так хорошо знаете испанский или английский язык, что сумели бы на них изъясняться? Потом, там не рубли, а доллары, совсем другие деньги. Или вы придумали, как их добыть? Но самое главное. Гражданская война в североамериканских штатах закончилась более двадцати лет назад. Кого вы там собрались освобождать, если негры давно уже свободны? Старые книжки читаете, милая, а историю знаете исключительно плохо!
Девчонка, опустив голову, угрюмо молчала и лишь водила кончиком туфельки по ковру.
— Ваши отец и матушка — уважаемые в городе люди, — продолжал Алексей, — но даже они ничего не могли бы поделать, попади эти деньги в руки вашего сообщника. Суд не учитывает происхождение, когда определяет, виновен ли человек в совершении преступления. Вас осудили бы не меньше чем на пять лет каторжных работ. Вам захотелось отведать каторги, Надежда Карповна?
— Не-ет! — неожиданно в голос заревела «атаманша» и бросилась к отцу. — Папенька, простите, я больше не буду!
И Ярьку прогоню, и водиться с ним никогда не стану!
— Да уж, думаю, он и сам больше к нам ни ногой! — заметил добродушно Полиндеев и погладил дочь по голове. — Ладно тебе! Слава богу, все прошло! Благодари, Надежда, господ сыщиков, что не позволили злодейству совершиться.
Девчонка подняла на них заплаканные глаза и едва слышно произнесла:
— Спасибо, ей-богу, больше не повторится!
— Ну, вот и ладненько! Это хорошо, что быстро поняла, а то такие, бывает, упорные особы попадаются… — Иван потер ладони. — Попадаются, а после в тюрьму сажаются! — И посмотрел на Алексея. — Что ж, дело сделано, пора и честь знать!
— Ну уж нет! — замахал руками купец. — Никуда я вас не отпущу! Вы мне такую услугу услужили. От позора избавили! Деньги сохранили! Что же, и по чарочке нельзя выпить?
Катерина Савельевна уже велела столы накрыть! Все мое семейство радо вам! Не откажите в любезности, отужинайте, чем бог послал.
Сыщики переглянулись, а Иван умиротворенно произнес:
— Да чего там! Отужинаем! Сегодня день суматошный был, отобедать и то не удалось как следует!
— Вот и славно, вот и сладилось! — Карп Лукич на радостях шлепнул дочь пониже спины и приказал:
— Беги!
Живо переодевайся к ужину! И Веру зови, она небось опять в гостиной? А Евгений Константинович тоже там?
— В гостиной, — подтвердила младшая. — Вера на фортепиано музицирует, а Евгений Константинович слушают.
— Ну, беги, егоза! — Карп Лукич радостно потер руки и проследил взглядом, как дочь торопливо покидает кабинет, затем перевел его на полицейских. — Если желаете, познакомлю вас с Евгением Константиновичем Закоржевским. Занятный, скажу я вам, молодой человек. Может, слышали?
Мой новый управляющий винокуренного завода. Заполучил я его по рекомендации Савелия Гордеевича Воробьева, того самого, чья водка в прошлом годе золотую медаль отхватила в Париже. Он у него в старших приказчиках ходил. Умнейший человек. Столичный университет закончил. И, кажется, глаз на нашу Верушу положил! Уже второй месяц почти кажный вечер нас навещает. В такую даль добирается. Определенных намеков не делает, но ведь зачем-то приезжает? Может, и впрямь хочет сделать Веруше предложение? Да ладно, то дела семейные, — махнул он рукой, — раньше времени говорить — только сглазить. — И, слегка склонившись в поклоне, вытянул руку в направлении выхода из кабинета. — Добро пожаловать, гости дорогие! Милости просим!
Стол к ужину был накрыт обильный и по всем правилам, как подобает в приличных русских семействах. Белоснежные и хрустящие, словно первый снег, скатерти, блеск столового серебра, сложенные веером салфетки, радужные круги под сверкающими в свете огромной люстры хрустальными бокалами — признаться, Ивану и Алексею крайне редко приходилось ужинать в подобной обстановке. Вернее сказать, это был исключительный случай в их практике. И не потому, что они не входили в число людей, которых приглашают в такие дома. Скорее наоборот, приглашали их часто, но столь же часто они вежливо отклоняли предложения, особенно если подозревали, что за ними скрываются корыстные интересы.
Но сегодня они позволили себе расслабиться. Операция по поимке жулика благополучно завершилась. Оба устали неимоверно. К тому же спиртозаводчик был искренне им благодарен, и поэтому сегодняшний ужин никак не мог их скомпрометировать. Сыщики действительно его заслужили и по этой причине так легко и быстро согласились на предложение Полиндеева.
Перемены блюд следовали одна за другой — меню сегодняшнего ужина мог бы позавидовать даже самый богатый и модный североеланский ресторан «Бела Вю». Вышколенные лакеи предвидели и исполняли каждое желание гостей и хозяев. И сыщики, привыкшие к более простому и беспорядочному питанию, были приятно поражены приемом, который оказало им семейство Карпа Лукича, не исключая и грустную поначалу Наденьку. Но вскоре девчонка разошлась, вела себя за столом раскованно, громко смеялась и даже пыталась строить глазки Алексею. Однако более всего приятелей удивило другое обстоятельство: внешность, воспитание И ухватки купца никак не вязались с тем, что Алексей и Иван обнаружили в его доме.
Внутреннее убранство особняка: мебель, картины, ковры, вазы, цветы — все было подобрано со вкусом, отличалось изысканностью и стоило громадных денег.
Впрочем, последнее было совсем не удивительно при многомиллионных доходах Полиндеева. Одно оставалось непонятным, как Екатерина Савельевна, женщина утонченная и красивая, явно хорошо образованная, с несомненным вкусом и светскими манерами, могла согласиться выйти замуж за мужиковатого, малограмотного, дурно воспитанного человека? К тому же Полиндеев был старше своей супруги лет на двадцать, если не больше. Скорее всего она выходила замуж за деньги.
И поэтому, несмотря на обаяние и привлекательность хозяйки дома, Алексей чувствовал, что она постоянно как будто чего-то недоговаривает, а в некоторые моменты ее взгляд становился откровенно настороженным и даже злым.
Возможно, эти обстоятельства, а скорее профессиональная привычка замечать детали, придавать значение взглядам, жестам, скрытым и явным намекам, заставили его обратить внимание на манеру общения купчихи с домочадцами и гостями, ее поведение за столом и разговоры. В какой-то момент Алексею даже пришло на ум, что радушие и веселость Екатерины Савельевны наигранны и не отражают ее истинного настроения.
Скорее всего она была подавлена чем-то или сильно обеспокоена, потому что в ее смехе проскальзывали нервические нотки и она дважды уронила вилку и опрокинула бокал с вином. И отчитала при этом лакея, который прислуживал ее мужу и никоим образом не был виноват.
