Николай Леонов - Диктатура Гурова (сборник)
– Наталья Михайловна! Давайте мы с Олей вам на кухне поможем!
– Конечно, там и познакомимся поближе, – охотно согласилась та.
– Хозяйка! – подал голос Илья. – Может, работа какая найдется, а то не привык я без дела сидеть.
– Да я даже не знаю, – пожала плечами Наташа. – Ну, вот только если дров для камина наколоть.
– Вот это по мне! – обрадовался Батюшкин и позвал: – Мальчишки! За работу!
– Да пусть бы они поиграли, – попыталась остановить его Наташа.
– Делу время – потехе час, – серьезно сказал один из близнецов.
– Пошли, покажу, где чего, – вызвался помочь Кузьмич.
Он и Илья с сыновьями пошли во двор. Найда хотела выскочить вслед за ними, но Батюшкин на нее цыкнул, и она осталась внутри. Женщины с Олей ушли на кухню, где тут же начался разговор о детях – о чем же еще говорить двум матерям? «А там, бог даст, на этой почве и подружатся», – подумал Гуров и со спокойной душой вышел во двор. Хана видно не было, и он пошел на звук топора. Кузьмич стоял чуть в стороне, Хан сидел рядом с ним, но на чужих не рычал, поняв уже, что они не совсем чужие. Дима приносил полено и ставил его на колоду, Илья разрубал его пополам, потом Дима ставил уже половинки, а вот четвертушки брали близнецы и уносили в поленницу, а щепки собирали и складывали отдельно. Видно было, что дети с детства приучены к труду и работа им не в тягость.
– Ну, что? Поехали, Кузьмич? – сказал Гуров. – Хан их теперь, наверное, уже не тронет?
– Он умный, все понимает, – подтвердил шофер. – Раз хозяйка их в дом сама запустила, то их трогать нельзя. Ну, куда поедем?
– В областное управление. Ты меня там оставишь и поедешь обедать, а до администрации я уже и сам доберусь, – объяснил Лев.
– По башке получить хочешь? – язвительно спросил Кузьмич. – Вчера не получилось, так сегодня приключений ищешь? Ничего! Я тебя возле управления подожду, потом Санычу с рук на руки передам, а дальше уж как он решит.
Они вышли на улицу, сели в машину и поехали. Шофер несколько раз искоса посмотрел на Льва, словно решая, говорить или нет, а потом не выдержал:
– Иваныч! Я все понимаю. Только зря ты с Илюхой связался – он же бешеный, это даже здесь у нас знают.
– Кузьмич! Ты свою жену любишь? – спросил Гуров.
– Глупый вопрос! – возмутился тот. – Конечно, люблю!
– А если бы ее у тебя кто-нибудь увести попробовал, что сделал бы? – поинтересовался Лев.
– Своими руками пришиб, – выразительно ответил Кузьмич.
– А если бы ее кто-то ведьмой обозвал? – продолжал допытываться Гуров.
– Самое малое – морду бы набил, – отозвался шофер и спросил: – К чему эти дурацкие вопросы?
– Значит, ты тоже бешеный! – констатировал Гуров и отвернулся.
– Не понял! – возмутился Кузьмич, но, немного помолчав, протянул: – А-а-а! Понял!
В управлении Гуров пробыл недолго и поехал в областную администрацию. Несмотря на выходной день, пустой она не была. Он повстречал в коридоре кое-кого из сотрудников, наверное, тех, кто решил подсуетиться – а как же? Раз сам губернатор на месте, то и им нечего дома отсиживаться – вдруг ему какая-то информация потребуется. Глядишь, и зачтется потом в случае какого-нибудь промаха. В приемной его, как родного, встретила секретарша.
– Как он там? – спросил Гуров, кивая в сторону кабинета.
– Знаете, Лев Иванович, он раньше на подчиненных никогда голос не повышал, – шепотом сказала она. – Но недавно так на кого-то по телефону орал, что даже я здесь все слышала.
– И на какую тему? – поинтересовался Лев.
– Слышать-то я слышала, – вздохнула она. – Но ничего не поняла, потому что…
– Сплошной мат? – понятливо покивал Лев.
– Из приличных слов – одни предлоги, – подтвердила она.
– И почему мне кажется, что это был директор интерната? – спросил сам себя Гуров.
Он попросил Анну Павловну отксерокопировать продиктованные ему Батюшкиными списки воспитанников интерната, убрал оригинал в карман и с копиями в руках вошел в кабинет. Сидевший за столом Романов нервно курил и при звуке открываемой двери вскинулся с самым зверским выражением лица, но, увидев, кто это, только зубами скрипнул.
– Ну, как? Есть уже первые результаты? – спросил у него Гуров.
– Лева! – бешеным голосом прорычал тот. – Ты сейчас со мной на эту тему не разговаривай! Дай немного успокоиться!
– Ну и успокаивайся на здоровье! Ты мне документы покажи, если таковые уже есть, – попросил Лев.
– На, посмотри! – Романов пододвинул ему одну из лежавших на столе папок. – Это пока частичные результаты медосмотра, полные позже будут.
– Кстати, не с директором ли интерната ты недавно так эмоционально разговаривал? – как бы между прочим поинтересовался Гуров.
– С кем же еще? – вскинулся Романов и угрожающе заявил: – Ничего! Эта гнида у меня будет свечки всем святым ставить, если на дерьмовоз подсобным рабочим устроится!
Лев стал просматривать бумаги в папке и, закончив, удивленно сказал:
– Ты знаешь, судя по твоей матерной нервозности и тому, что от Батюшкиных услышал, я ожидал худшего. А здесь не так все страшно. Суди сам: ни сифилиса, ни следов наркоты в крови не найдено, по данным гинеколога только десять девиц оказались уже не девицами, но беременны из них всего три, да и те на ранних сроках.
– Только десять! Всего три! – взорвался Саша. – Это в Москве потеря невинности до свадьбы в порядке вещей, там девчонки чуть ли не с детского сада половой жизнью живут! А у нас такого никогда не было! У нас устои другие! Родители этих десятерых сюда девственницами привезли и руководству интерната с рук на руки передали! И их уже здесь в городе обесчестили!
– Прекрати орать! – поморщился Гуров. – Никто их не насиловал! Сами не то что согласились, а даже с инициативой выступили! Скажи лучше, когда остальные результаты будут?
– Тамара сказала, что сама привезет, – уже тише произнес губернатор. – Причем голос у нее был такой, что я ничего хорошего не жду.
– Ладно, подождем вместе, а ты пока вот что посмотри, – Гуров положил перед ним листок. – Это те девять подростков, которые входят в компанию Назарова. Знакомые фамилии есть?
Романов глянул и осел в кресле.
– Твою мать! – прошептал он. – Это же главы поселковых администраций и руководители предприятий.
– Чьи дети так вольготно резвились в интернате и за его стенами, – продолжил Лев и положил следующий. – А это их постельные подруги, те десять дур, за чью поруганную невинность ты так переживал. Потому я и сказал, что никто над ними не надругался! Сами в койку прыгнули! Здесь знакомые фамилии есть?
– Слава богу, нет! – с огромным облегчением выдохнул Саша.
– А вот это верные сподвижники подонков из компании Назарова.
Романов посмотрел и ахнул:
– Лева! Я же многих отцов этих идиотов знаю! Нормальные мужики! Работящие! Неглупые! И дети у них такие же! По крайней мере, до недавних пор были. Как я им буду в глаза смотреть? Получается, что это мы недоглядели!
– Ты лучше сюда посмотри! – сказал Гуров и положил перед ним последний список из почти тридцати фамилий. – Это те, кто регулярно ходил заниматься в секцию.
Тут Саша совсем растерялся, и было от чего: там были все десять девочек, все девять человек из компании Назарова, а остальные – некоторые из их сподвижников.
– Лева! Посоветуй, что мне делать! – простонал Романов.
– Однозначно исключать этих подонков из интерната, а их родителей, кто занимает мало-мальски приличное положение, снимать к чертовой матери с работы и коленом под зад на улицу! – жестко заявил Гуров. – Или переводить в разнорабочие. Пусть их дети на своей шкуре почувствуют, что не все коту масленица. А то привыкли, что деньги все решают. Неприкасаемые, блин! – не сдержался он. – Ну а с девчонками, кроме Надьки Рыжей, она же Артамонова, которая сторожа убила, пусть родители разбираются. Думаю, они их сами дома воспитают широким ремнем по рано повзрослевшей заднице.
– Ну, с подростками все ясно: действительно исключать, – согласился Саша. – А вот с их родителями? Тут дело уже пахнет полной кадровой перестановкой.
– Ну, не полной, – поправил его Гуров. – Как я понимаю, многие работают на предприятиях твоих друзей, которые с ними сами и разберутся, так что к их увольнению ты никакого отношения иметь не будешь. А вот собственное хозяйство тебе придется основательно почистить! Иначе простые люди тебя не поймут. Как же так? Сынок главы администрации может безнаказанно на людей нападать и несовершеннолетних трахать, а его родителям, которые такую мразь воспитали, все с рук сходит. Да если такие папаша или мамаша на своем посту останутся, они свое чадо в Якутск в интернат отправят или еще куда-нибудь. И там эта история повторится! Причем порка должна быть показательной, чтобы потом никто не мог сказать, что его сняли в результате интриг или личного неприязненного отношения к нему губернатора, который на его место захотел своего человека посадить.
– Если тесть об этом узнает… – в ужасе прошептал Романов и даже глаза закрыл.
