Екатерина Островская - Нет места женщине
Отпуск последние четыре года Лика проводила в Италии. Не одна, конечно, а с Виталием, который оплачивал все расходы, выбирая лучшие курорты и лучшие отели. И машины, которые он брал там напрокат, тоже были лучшими. И в нынешнем году Лика мечтала отправиться туда. Правда, ее денег хватит лишь на неделю отдыха в каком-нибудь трехзвездочном отеле Римини.
На встрече с сокурсницами она предложила отправиться в Италию компанией, но у подруг оказались свои планы на отпуск. К тому же те, кроме Лячиной, были замужем и не рисковали знакомить своих благоверных со Светой и Ликой. Понимали, конечно же, что у приятельниц и в мыслях нет отбивать у них супругов, но ведь в жизни случается всякое, всем известно, что мужчины – существа непредсказуемые. Одной лететь в Италию не то чтобы не хотелось, но отпуск вряд ли принесет радость, потому что убивать время, лежа на пляже, Лика не привыкла. Да и вообще путешествовать в одиночестве было не очень увлекательно. Да еще непременно возникнут ненужные воспоминания и ассоциации, которые радости не добавят. Она подумала немного и решила провести отпуск где-нибудь в другом месте. Например, съездить к Виолетте, которая много раз звала ее к себе.
Лика называла ее тетей, хотя Виолетта Владимировна приходилась девушке двоюродной бабушкой. Но как называть бабушкой цветущую женщину пусть и предпенсионного возраста, но выглядевшую значительно моложе своих пятидесяти лет? Тетка жила с мужем в Грозном, не работала, потому что Ваха Асланович был ответственным работником какого-то министерства. Он постоянно носил с собой черный портфель из крокодиловой кожи, а на голове шляпу с полями, которую забывал снимать, даже находясь в доме. Когда родственники приезжали в гости к Лике, мужчина часто уходил один по каким-то своим делам, встречался с земляками. Потом возвращался домой, где его ждал ужин, и садился за стол. Лика с теткой смотрели на него внимательно. После чего Виолетта Владимировна напоминала ласково:
– Ваха…
Только тогда он снимал с головы шляпу, которую называл почему-то «Горбачевым», и клал где-нибудь рядом с собой. Их у него было несколько. Не так много, как обуви у Виталия, но, приезжая в Питер, Ваха привозил обычно с собой пару шляп с одним и тем же придуманным им именем.
Конечно, поездка в Грозный не самый лучший отдых, но Лика неожиданно для себя позвонила тетке и сообщила, что прилетит.
Ваха Асланович встретил ее, как встречают, вероятно, только самых почетных гостей: подогнал служебный «Мерседес» на летное поле к трапу самолета. В связи с этим сразу после посадки к Лике подошла стюардесса, наклонилась и предупредила, что пассажирка должна выйти первой, а остальных она придержит. Лика не поняла, к чему такие сложности, но раз ей сказали, что так надо, значит, надо. Некоторые пассажиры, вероятно, тоже спешили и даже попытались пробиться к трапу, но когда увидели машину у трапа и серьезного человека в шляпе, тут же решили вернуться в салон.
Ваха Асланович не стал ни обнимать, ни целовать родственницу. Просто сказал:
– Я сейчас тебе наш город покажу. – А сев на переднее сиденье, повернулся и спросил с тревогой: – Ты в Турции была?
– Нет, – покачала головой Лика.
– И не надо туда ехать, – удовлетворенно кивнул мужчина, – у нас лучше.
Два часа он возил ее, показывая то, что было построено, и с увлечением рассказывая, что будет построено еще. Тетка звонила пару раз: один раз мужу, а второй на мобильный Лике. Она ждала гостью дома.
Потом, когда сели за стол и Виолетта Владимировна налила вина, а ее муж снял шляпу, Лика спросила:
– Выпьем за встречу?
Тетка покачала головой:
– Давай за Ташеньку выпьем, чтоб ей там не мучиться, как в жизни.
Виолетта посмотрела на мужа, и тот добавил:
– Там ей хорошо, я тебе говорю.
Непьющий Ваха Асланович все же поднял бокал и пригубил.
Виолетта Владимировна выпила вино и заплакала.
Прошло почти семнадцать лет, как не стало Наташи, но Лика помнила ее хорошо. А может, ей просто казалось, что помнит, потому что, когда она осталась с Виолеттой, та часто показывала девочке фотографии родной тети и всегда повторяла: «Не забывай ее никогда!» На всех снимках Таша улыбалась едва-едва, словно собиралась сказать что-то смешное и не решалась. Маленькой Лике долго не говорили, что Наташи больше нет, все уверяли, будто тетя уехала в командировку и вернется нескоро, поскольку хочет заработать много денег. Может быть, поэтому Лика теперь менее всего интересуется деньгами, что, вероятно, не совсем правильно. Но тогда она верила всему и даже спрашивала у куклы Вари, когда Таша вернется, а кукла молчала.
Кукла долгое время оставалась самым близким ей существом. Рядом, конечно, была Виолетта Владимировна, а потом появился и Ваха Асланович. Тот перешел на сторону федеральной власти, и его амнистировали после года проверок. Когда мужчину выпустили, он прилетел к жене и хотел забрать ее вместе с Ликой, но Виолетта Владимировна отказалась. Дядя Ваха открыл небольшую строительную фирму, возводил за городом дома и ремонтировал квартиры, а потом уехал строить новую жизнь в Чечне. Навещал жену не очень часто, еще реже тетя Виолетта летала к нему. Но когда Лика окончила школу, тетка сказала: «Все, теперь ты самостоятельная и можешь жить одна».
Лика поступила на итальянское отделение филологического факультета и стала жить одна. Виолетта регулярно высылала ей деньги. Не так много, разумеется, но на жизнь хватало. Кроме того, Лика подрабатывала переводами. А потом на ее горизонте появился Виталий. Кукла Варя, разумеется, была недовольна выбором хозяйки, перестала давать советы и предупреждать о чем-нибудь предстоящем и важном. Возможно, она просто обиделась, что взрослая Лика теперь не брала ее в свою постель.
Весь отпуск Лика провела в Чечне. Двое племянников Вахи Аслановича постоянно сопровождали ее. Двадцатилетний Руслан сидел за рулем, а семнадцатилетний Тимур, только что закончивший школу, рядом с ним. Ребята они были приветливые и улыбчивые.
– Ты в Кувейте была? – спросил ее как-то Руслан.
– Нет, – улыбнулась Лика, уже зная, какое последует продолжение.
– Ну и не надо туда ездить, – подключился к разговору Тимур. – Скоро у нас будет еще лучше.
Он серьезно занимался единоборствами и обещал Лике через пять лет стать чемпионом мира по микст-файту.
В аэропорт Ваха Асланович повез Лику на своем служебном автомобиле. На поле в этот раз не выезжали, но дядя Ваха провел девушку через депутатский зал. При расставании он вдруг сказал:
– Ты видишь, как хорошо у нас теперь все стало. А ведь могло быть совсем иначе. К сожалению, многие наши родственники не дожили до этого счастливого дня. Война – вещь не очень хорошая. В ней все средства можно использовать. На ринге-то боксерам нельзя кусаться, а когда защищаешь родину – позволено все. Может, кто-то и думал тогда, что Россия хочет нас уничтожить, а тех, кто останется, выселить. Между прочим, я сам в Казахстане родился… Но не в том дело. Тогда все было по-другому… В России было по-другому…
Мужчина сбился и замолчал. А чтобы сгладить неловкость, наклонился и поцеловал Лику в щеку.
– Запомни: у тебя есть родственники, которые всегда помогут и защитят. Не будет меня – приедут твои братья, мои племянники, и сделают как надо. Я не смог защитить Ташу, но тех людей наказал. А ты должна жить и быть счастливой.
Лика сидела в салоне самолета и думала о счастье. С одной стороны, она не болеет, не сидит без работы, все близкие люди тоже здоровы, нет горя – это уже счастье. Но так хотелось, чтобы рядом был надежный и добрый друг, которого бы она любила всей душой и для которого постаралась бы стать лучшей в мире женой. Вспоминались слова Вахи Аслановича, но в них не все было понятно.
Через два дня после возвращения в Питер ей позвонил Николай Кондратьев и спросил, как она отдохнула.
Лика стала рассказывать, а потом вспомнила:
– Дядя Ваха сказал, что он наказал людей, виновных в гибели Таши. Как это было? И почему я об этом не знаю?
Собеседник помолчал, а потом вздохнул и сказал:
– Не только ты, никто ничего не знает. И вообще это не телефонный разговор.
– Хорошо, – согласилась Лика, – если мне знать не положено, я больше не буду заводить разговор на эту тему.
– Через полчаса приеду, – обронил Кондратьев и отсоединился.
После гибели Наташи он часто бывал в их с Виолеттой квартире, а когда появился Ваха, почти перестал забегать, разве что на день рождения Лики приезжал с подарками. И в день рождения Таши приходил с цветами к ее могиле, где собирались все. Виталий ему не понравился, это было видно, но Кондратьев не сказал про него ни слова. Зато Виталий пытался с ним сблизиться и спрашивал у Лики, не может ли она договориться с Николаем о льготном кредите. Виталий (а может, его жена) хотел расширяться и подумывал о создании сети магазинов итальянской обуви, но средств у него на это не было. Итальянский же партнер со своими деньгами расставаться не хотел, даже когда ему обещали хорошую прибыль.
